Я нашла время побрить ноги, подмышки и киску. Это было мое предпочтение и один из моих единственных свободных выборов. Однажды я отправилась на голливудскую эпиляцию, чтобы снять все лишнее и испортить себе жизнь. Я знала боль, но до тех пор, пока твои интимные и чувствительные места не соприкоснулись с горячим воском, а затем не были так жестоко вырваны, отправляя тебя в другое измерение. Мужчинам это давалось так легко; волосы были для них обычным явлением.

О, вау, ты подтянулся? Аплодисменты тебе.

Втирая шампунь в волосы, я перешла к кондиционеру, дав ему впитаться в течение нескольких минут, иначе это превратилось бы в запутанное крысиное гнездо. Смыв его, я вышла из душа, схватила полотенце, висевшее рядом с радиатором отопления, и окутала свое тело облаком мягкости. Схватив заколку для волос, я закрутила волосы и собрала их на макушке. Я разобралась бы с этим через минуту.

Направляясь в спальню, я остановилась, заметив, кто сел на край моей кровати, чувствуя себя как дома. Я должна была удивится, но нет.

— Я заперла дверь, — я взглянула на него. Он усмехнулся в ответ. За этой улыбкой скрывались тысячи порочных мыслей. Он ничего не делал без причины.

Для меня не стало неожиданностью, что он мог легко входить и выходить из этого здания, а также проникать в мое пространство, поскольку его семья финансировала именно эти постройки. Он мог спокойно пройти мимо, и никто не стал бы задавать ему вопросов и не моргнул бы и глазом, но это было не в его стиле.

Так же, как тогда, когда ему удалось проникнуть в дом моих родителей, минуя их внимание. Это было нетрудно — спальня моего детства находилась далеко, на другой стороне нашего большого особняка, с выходом в сад и, кроме того, к домику у бассейна. Туда, куда он привел меня, достаточно далеко, чтобы не слышать приглушенных криков.

— Разговоры о тебе — самое яркое событие моего первого дня после возвращения.

Я не знала, как он хотел, чтобы я отреагировала на это, поэтому просто пробормотала что-то в знак согласия и направилась к комоду, в котором лежала моя сложенная одежда. Я выбрала комплект из детских голубых шорт и майки и сбросила полотенце после того, как быстро вытерлась насухо, обнажив свое тело и не потрудившись спрятаться от него. Он видел все это уже тысячу раз.

Я почувствовала на себе взгляд, но проигнорировала его и отнесла полотенце обратно в ванную, повесив сушиться. Я схватила расческу, вернулась в спальню и встала перед висевшим на стене зеркалом в пол. Я расчесала волосы, чтобы они немного высохли естественным путем, прежде чем воспользовалась бы феном, когда он ушел бы.

— Тебе что-нибудь нужно? — в конце концов, я спросила после нескольких минут дурачества, пока он молчал и просто наблюдал. Всегда наблюдал. Его глаза ни черта не упускали из виду.

— Нет, просто ценю своего маленького ангела.

Итак, это была проверка, к счастью для меня. Я непонимающе посмотрела на него, изо всех сил стараясь не выдавать никаких эмоций, если это возможно, кроме тех, которых он добивался от меня.

Склонив голову набок, я провела языком по тыльной стороне зубов.

— Я знаю, что ничего не меняется. Тебе не нужно беспокоиться, мы это уже выяснили, — еще раз успокоила я его.

Он стал еще более параноидальным с тех пор, как узнал, что я собиралась вернуться сюда, вероятно, потому, что знал, что ему пришлось бы быть более осторожным и за нами бы наблюдали. Но я не должна была принимать на себя всю тяжесть его паранойи. Это была "его" проблема.

Я внимательно изучала его, когда он поднялся на ноги и стал у меня за спиной. Его руки переместились на мои бедра, сжимая до боли крепко, чтобы оставить синяки в форме кончиков пальцев, которые виднелись бы до завтра. На моей коже легко появлялись синяки, что доставляло ему слишком большое удовольствие.

Я поймала его взгляд в зеркале:

— Тебе повезло, что мне есть где быть сегодня вечером.

Он убрал свои руки и тело от моего. Я затаила дыхание. Он вышел из комнаты и так же быстро вернулся, но уже с моим телефоном, который я оставила на туалетном столике ранее, с силой сунув его мне в руку.

— Отвечай, когда я пишу. Никаких оправданий.

Он ушел, хлопнув на ходу входной дверью.

Полчаса спустя я наконец высушила волосы. Никогда не ложись спать с мокрыми волосами, ты простудишься, — бабушкины сказки всегда смешили меня. Моя бабушка говорила это, когда была еще жива; я улыбнулась про себя при мысли о ней. Выключив основной свет в гостиной, я захватила на ночь дополнительную бутылку воды. Рухнула в постель и поставила ее на приставной столик, поставив будильник на утро.

Мои веки отяжелели, но и мысли стали тяжелее.

Мой первый день в университете начался блестяще...

Нет. Очевидно, у меня была самая удобная кровать в мире, а это означало, что я проспала и несколько раз переводила будильник на более поздний срок, и проснулась только от настойчивого стука в входную дверь и одновременного звонка моего телефона. Слава Богу, у меня была невероятная лучшая подруга, которая также служила запасной сигнализацией.

— Черт возьми, прости, — крикнула я через плечо, бросаясь прочь после того, как открыла дверь, чтобы впустить ее.

Поспешив к своему гардеробу и схватив первый попавшийся топ, который я увидела висящим на вешалке, я бочком двинулась к комоду, хватая трусики, лифчик и несколько узких джинсов. Услышав ее смех в гостиной, я направилась туда, держа в руках свою чистую одежду, молча злясь на то, что над мной смеялись.

— Что тут смешного? — раздраженно спросила я, прищурившись.

— Ты, — она улыбнулась, перестав смеяться, но ее глаза выдавали ее веселье. — Просто, чтобы ты знала, — протянула она, отходя за кухонный островок подальше от меня. — Только что пробило... хм, семь тридцать.

Затем она снова рассмеялась надо мной и над лицом, которое, должно быть, получила в ответ. Молодец, что отошла подальше туда, откуда я не могла дать ей пощечину. Дружескую пощечину, конечно.

— Семь утра? — спокойно переспросила я, сдерживая свой гнев.

Даже мой первоначальный будильник не был настроен на такую рань, по крайней мере, теперь я могла выключить его, поскольку была достаточно погружена в мир живых.

— Угу, — ответила она, наполняя чайник водой, прежде чем включила его, теперь полностью игнорируя меня.

Не круто, Лиззи, не круто.

— Тебе лучше приготовить мне чашку чая, — потребовала я, возвращаясь в свою спальню, чтобы одеться.

Я села на пол, скрестив ноги, и нанесла на ресницы последний слой туши — завершающий штрих после обычного тонального крема, румян и карандаша для бровей. Макияж придавал уверенности в себе, нанося его прямо на лицо. А также маску, которая держала волков на расстоянии.

Потому что сейчас, больше, чем когда-либо, здесь, в Колдхарбор, они бы кружили и критически осматривали каждый дюйм моего тела, желая найти во мне недостатки. Они их не нашли бы. Независимо от того, что я чувствовала по отношению к себе, но никогда бы не отдала силу случайным незнакомцам, чтобы они разрушили меня. Меня слишком часто разрывали и выплевывали. Я сомневалась, что осталось хоть что-нибудь, что можно было бы разорвать.

Собрав всю косметику, которой я пользовалась, и побросав ее обратно в косметичку, я встала и поставила ее на комод. Я схватила несколько простых черных туфель на плоской подошве и надела их, прежде чем направилась в гостиную.

— Ты самая лучшая, — простонала я, сделав глоток горячего напитка на кухонном столике, который сварила Лиззи. Впервые с тех пор, как я приехала сюда вчера, заметив полную вазу фруктов, я схватила банан, очистила его, чтобы съесть.

Мой аппетит не включался первым делом по утрам, но осознание того, что мне понадобилась бы энергия, чтобы продержаться до обеда, побудило меня доесть все. Я допила остатки чая, отставив кружку в сторону. Без сомнения, к моему возвращению она волшебным образом исчезла и снова появилась бы чистой. Я могла на сто процентов гарантировать, что он нанял горничную для этого места. Это не было бы оставлено на волю случая.

Найдя свою сумочку на кофейном столике, я переложила все необходимое в карманы джинсов и запихнула несколько учебников, которые мне понадобились, в сумку побольше. Я перекинула ее через плечо, мысленно готовясь к сегодняшнему дню. Мы вышли за дверь, инстинктивно заперев ее за собой, прежде чем вызвали лифт.

Тот же носильщик, который вчера отвез меня в общежитие, ждал снаружи, махнув нам рукой, чтобы мы садились в машину, прежде чем сесть за руль. Он смотрел, пока мы не удобно устроились позади него, прежде чем тронулся с места. Исходя из предположения, я бы дала ему лет двадцать пять.

— Главный вход, да? — подтвердил он.

— Да, пожалуйста, — ответила Лиззи с улыбкой от имени нас обеих.

Она приподняла бровь, переводя взгляд с него на меня, как бы говоря: "Господи, какой он горячий". Я ухмыльнулась ей, потому не могла не согласиться.

Когда мы подъехали к главному входу, я заметила, что там стало намного оживленнее. На самом деле, там было полно народу. Хотя мне это нравилось, хотелось быть забытой среди сотен здешних студентов, как обычный человек, сливающийся с толпой. В количестве было что-то утешительное. В большой толпе людей ты всего лишь жалкий человечек в мире, полном других. Незначительный. Неважный.

Подняв сумку с пола у моих ног и поблагодарив носильщика, я направилась к входу, а Лиззи шла рядом со мной. Я хихикнула над ее разочарованием из-за нежелания портье назвать свое имя.

— Черт возьми, это ты, Милла? — раздался хриплый голос, заставивший меня найти владельца.

Сначала я не узнала этот голос, но когда перевела взгляд, чтобы посмотреть, кто это был, я была ошеломлена. Широкая улыбка расплылась на моем лице, когда я потащила Лиззи за собой, как вторую сумку.