Когда я, наконец, решил встретиться с ним взглядом, он сжал в кулаке мои волосы на затылке и откинул мою голову назад.

–Ты хочешь мой член, не так ли, игрушка? - спросил он.

Я сглотнул, и мои глаза защипало, когда я солгал, сказав: –Да.

Выражение лица Маркус внезапно стало резким. Он нахмурился на меня, затем отвесил мне пощечину свободной рукой – достаточно сильную, чтобы у меня немного закружилась голова.

–Хозяин, - выплюнул он и снова ударил меня. –Называй меня своим гребаным хозяином, ты, пизда.

Я почувствовал слезы на своих щеках. Я не знаю, как они вырвались, но они каким-то образом появились. Может быть, это было из-за того, как сильно болело мое лицо от его краткого нападения, или, может быть, это было потому, что мне было жалко себя. В любом случае, я должен был убедиться, что ни мама, ни Маркус их не видели.

–Хозяин, - сказал я нежным тоном, затем облизал нижнюю губу. –Пожалуйста, мне нужен твой член. Сейчас. ‐ Моя грудь сжалась, когда все поведение Марко изменилось от моих слов, и страх пронзил меня, когда он усмехнулся и отпустил мои волосы.

–Хорошо, - похвалил он, затем кивнул с ухмылкой. –Это хорошо, моя игрушка. ‐ Одним движением он развернул меня и перевернул верхнюю часть моего тела.

Мое дыхание стало прерывистым, ладони похолодели, и я на мгновение почувствовал головокружение, когда боль в лице усилилась из-за того, что я наклонился вперед.

Я положил руки на диван в гостиной передо мной, а когда поднял глаза, то обнаружил, что моя мама стоит по другую сторону от него. Ее руки были скрещены на груди, а ухмылка на лице была не чем иным, как безумной.

На этот раз она собиралась понаблюдать за мной.

Она не всегда оставалась со мной в одной комнате, как только клиент заполучал меня в свои руки. Но иногда она это делала и была свидетельницей каждой частички того, что со мной делали, – все время прикасаясь к себе прямо передо мной.

Для меня никогда не было неожиданностью, что она получала удовольствие, наблюдая, как меня трахают случайные придурки. Я знал, что она была неуравновешенным человеком, и что ею двигало все сомнительное, что мог предложить мир.

Я прервал зрительный контакт с ней, когда звук расстегивания брюк Маркуса заполнил тишину комнаты. Мои руки сжались на подушках дивана, когда я приготовился к неизбежной боли, и моя грудь сжалась от страха перед тем, что должно было произойти.

Это чувство никогда не устареет. И я не был настолько глуп, чтобы притворяться, что меня это устраивает, или что я так привык к этому, что меня это больше не беспокоит; что я к этому оцепенел или что-то в этом роде. Потому что это не так. Я чувствовал все, что эти мужчины делали со мной, и я чувствовал это в гребаной степени.

–Я забыл сделать комплимент твоему платью, не так ли, моя игрушка? - сказал Маркус. –Как невнимательно с моей стороны. ‐ он провел руками по всей длине моего платья, затем дернул его, заставив меня задержать дыхание. –Восхитительно... ‐ он грубо задрал платье выше поясницы, обнажив мою задницу. –Да, - он почти застонал. –Какое ты представляешь зрелище, моя маленькая штучка. Абсолютно аппетитно. ‐ Он обхватил ладонями мои ягодицы и раздвинул их для своего обозрения, заставляя меня сглотнуть.

–Маркус.

Я поднял глаза на мамин голос и увидел, как она схватила бутылочку смазки с маленького столика рядом с диваном. Но когда она выпрямилась и бросила бутылку Маркусу, что-то еще на столе привлекло мое внимание.

Стальная пилочка для ногтей.

Мое дыхание участилось, когда я уставился на неё – небрежно лежащую рядом с парой презервативов, которые мама приготовила для Маркуса.

Это было там – прямо передо мной. Бессловесный маяк. Путь.

Возможность.

И в тот момент я понял, что это мой единственный шанс.

Мой гребаный лунный выстрел.

Маркус пошевелился позади меня, и шелест ткани показал, что он спускает штаны.

Однако я не мог оторвать взгляда от пилочки для ногтей. Это было единственное, что я мог видеть; единственное, что я хотел увидеть.

Я не чувствовал страха, когда она была так близко к моей руке. Я не испытывал угрызений совести, у меня даже не было желания что-то пересматривать.

Что-то тяжелое прижалось к моей спине, и секунду спустя я почувствовал горячее, несвежее дыхание Маркуса у своего уха, когда он прошептал:

–Ты готова, моя маленькая игрушка?

Впервые за последние два года я наконец почувствовал себя таким, каким был.

Я был так чертовски готов.