— Ты следующий, не так ли? — спросила я бесстрастно.

— Двадцатьвосемь.

У меня вырвался горький смешок.

— Значит, вскрытие печати спасет тебе и твоему брату нормальную жизнь.

— И моих сестер, и моей дочери. И весь мой народ рассеялся там, ожидая наступления своего дня.

— И погубит больше жизней, чем это могло бы спасти, — сухо сказала я.

Он пожал плечами.

— Выживает сильнейший. Разумы, которые не могут справиться с магией, изначально не должны были находиться здесь. Людям никогда не было места на Алирии. Они пришли из Элиана и украли землю у нас, туземцев, а когда поняли, что магия им не подходит, они покончили с ней, проклиная тех, кто не может нормально жить без нее. Ты слышала человеческие истории, ты читала человеческие книги — они промыли тебе мозги. Они физически слабы, но они умны, и ты попадаешься в их ловушку.

Я стояла там, ошеломленная. Никогда раньше не слышала эту сторону спора. Это заставило меня подвергнуть сомнению все, что я читала, видела, слышала. Было ли мне каким-то образом внушено, как он сказал? Была ли я все это время не на той стороне? Была ли я по-прежнему Каламити Жизнерадостной, Наивной? Мое сердце бешено колотилось в груди, тихое журчание фонтана было единственным звуком, пока мы стояли бок о бок в тишине, пока на меня приходило это откровение.

— Я дам тебе время подумать об этом.

— В этом нет необходимости, — сказала я немного нетвердым голосом, неуверенная в своем новом решении.

Он с любопытством взглянул на меня, но, увидев решимость в моих глазах, кивнул, показывая новое взаимопонимание между нами. Он протянул мне руку, чтобы я пожала ее и закрепила с ним этот договор. Я секунду смотрела на нее, прежде чем вложила свою руку в его пожатие. Я шагнула вперед.

— Я бы сказала, что было бы приятно работать с тобой, Ролдан, — я приподнялась на цыпочки, чтобы сказать ему на ухо: — Но ты знаешь, эта штука с убийством и все такое... И, черт возьми, я почти забыла — мне нужно показать тебе особенное.

Прежде чем он успел задать вопрос, я вогнала клинок Уэстона по рукоять ему в живот.

Сердитый стон пополз вверх по его горлу, выходя как рычание. Все еще держа руку на лезвии, я надавила немного глубже для пущей убедительности.

— Моя бабушка — человек. Все мои бывшие друзья, мои сестры-единомышленницы. Ты думаешь, я когда-нибудь подвергну их всех психическому тестированию, которое может оборвать их жизнь?

Я сделала шаг назад. Его дыхание превратилось в шипение, светлые глаза потемнели, превратившись в черноту, расширяющуюся дальше, чем даже радужная оболочка. Я могла видеть монстра, о котором он говорил. Его зубы были оскалены, два резца заточены до смертельных острий.

— Ну, что ж, похоже, ты такой же, как твой брат, не так ли?..

Боль промелькнула на его разгневанном лице, прежде чем он упал на колени.

— Интересно, для чего служат эти зубы? — рассеянно спросила я, не ожидая ответа.

— Вырывать глотки на поле боя, — прорычал он, склонив голову, не решаясь вытащить клинок, прежде чем в гневе стукнул кулаком по полу.

— Прелестно, — пробормотала я.

— Я покажу тебе это из первых рук.

— Хм. Я пас, — он посмотрел на меня с презрением, его грудь тяжело вздымалась. — Кстати, о твоем брате, верни ему его нож, ладно? Я уверена, он немного сердит, что у него был ограниченный выбор.

Когда я подошла к двери, я обернулась и увидела, что он вытащил нож и сидел на корточках, словно монстр, испытывающий облегчение от того, что шип вытащен.

Я посмотрела на него с притворным раскаянием.

— Я действительно сожалею обо всем этом, — сказала я, указывая на кровь и прочее. — Ты понимаешь, почему я должна была это сделать, не так ли? — выходя из комнаты, я вздохнула: — Постарайся не оставить следов крови в доме!

Месть: на вкус она оказалась более горькой, чем я ожидала.