Множество людей с Северной стороны стекались под золотые арки дворца, в то время как некоторые у ...

Множество людей с Северной стороны стекались под золотые арки дворца, в то время как некоторые уходили гулять по улицам. Ночь освещали фонари, звезды были крупнее и ярче, как будто их притянули поближе к земле только ради бала.

Неприкасаемые выстроились вокруг дворца, их темные глаза осматривали все сквозь прорези в белой ткани, покрывавшей их с головы до ног.

Королевская гвардия столкнулась с Неприкасаемыми, каждый из них посмотрел в сторону другого с одинаковым выражением лица: тебе здесь не место.

Я прислонился к железному фонарю, наблюдая за снующими туда-сюда стайками людей и одновременно обсуждая, стоило ли мне войти. День и мои действия столкнулись в моей голове. Я смутно помнила основные моменты, но все остальное расплывалось, как будто я была в туманном мире, созданном темным опьяняющим веществом. Я хотела запереться в своей комнате, пока все не прошло бы, но я не знала, когда Агнес вернулась бы со своей встречи; ее не было весь день, и я не хотела, чтобы она заподозрила меня в том, что я прогуливала бал, ради посещения которого любая девушка моего возраста убила бы жизнь. Было достаточно трудно скрывать эту темноту — я не хотела привлекать к себе еще больше внимания.

После ухода Ролдана мне пришлось заставить слугу убрать кровь в главной гостиной, и Титан, по сути, проследил ею по всему дому. Я не знала, лучшее ли решение я приняла, чтобы отомстить, потому что, как только эта магия исчезла бы, я поклялась никогда больше не использовать ее. Когда я была одна, мне казалось, что с каждой минутой я тонула все глубже. И я знала, что не смогла бы защитить себя как обычная Сестра, только не от него. Будем просто надеяться, что он решил, что мы квиты, и двинулся бы дальше. Хотя я не могла избавиться от неуверенности в том, как далеко он зашёл бы, чтобы убедить меня открыть печать.

Тихий шелест крыльев привлек мой взгляд к ближайшему фонарю, на верхушке которого сидел ворон, не сводя с меня глаз. Я остановилась, почувствовав неловкость, но отмахнулась от нее, когда заметила Максима, выходящего из дворцовой арки и остановившегося поговорить с одним из своих охранников. Когда он поднял глаза и увидел меня, прислонившуюся к фонарю, он, нахмурившись, посмотрел на меня, прежде чем направился в мою сторону.

Он стоял передо мной, одетый в белую куртку с короткими рукавами, белые штаны и кожаные сапоги. Мои глаза остановились на серебряных пуговицах на его рубашке и поясе... Оранжевый свет фонаря падал как раз туда…

— Что на тебе надето?

Я была выведена из транса. Казалось, в темноте притяжение серебра было немного сильнее. Как удобно. Его слова осмыслились, и я посмотрела на себя.

— Это новейший стиль.

— Похоже, ты украла его прямо у барменши.

Это сработало. Это действительно сработало. Я выглядела как дешевая работница. Санни выложилась по полной, самым худшим образом.

— Всем нравятся официантки, — я сняла с рукава ворсинку.

— Это потому, что они не стесняются в выражениях, а не из-за того, что на них надето. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, все не так уж плохо, — добавил он, весело растягивая слова.

— Уходи, Максим. Ты предатель и нарушаешь мой покой.

— Ты в моем дворце говоришь мне уйти?

— Он не твой, ты украл его. И даже не благородным способом, — сказала я, думая о том, как он тайком привел своих людей ночью, пока король был в отъезде.

— Что случилось с ‘милордом’? Мне это больше нравилось.

— Я уверена, что так и было. Почему ты такой милый? Разве ты не злишься, что не получил свой голос?

Он очаровательно улыбнулся — я имею в виду, дьявольски.

— Я получил.

Мои глаза сузились.

— Как?

— Как ты выразилась: Это мое дело, не твое?

У меня было чувство, что это в значительной степени мое дело, но я не ответила, иначе мы бы целый час ходили друг вокруг друга кругами.

Максим протянул руку в молчаливом приглашении проводить меня внутрь.

Я приподняла бровь.

— И сделать так, чтобы тебя видели с барменшей? Как я могу запятнать твою надутую репутацию потакающего своим желаниям человека? — я в беспокойстве прижимаю руку к сердцу.

— Она выживет. Я просто не доверяю тебе здесь.

— Даже рискуя прикоснуться ко мне после прошлой ночи?

Его взгляд не дрогнул.

— Я многое повидал в своей жизни. Грудастая, слегка сумасшедшая девка меня не беспокоит.

— Нет, — сказала я как ни в чем не бывало. — Полагаю, у тебя в гареме есть несколько таких.

Мой взгляд упал на двух королевских гвардейцев, поменявшихся местами с другим, и улыбка осветила мое лицо. Подойдя к Максиму, я взяла его под руку.

— Хорошо. Но мы должны пойти вон туда, — я указала направление.

— Могу только догадываться почему, — криво усмехнулся он.

Когда мы достигли одного из открытых арочных проходов, двое королевских стражников выпрямились, их взгляды сфокусировались прямо перед собой, поскольку они увидели Максима.

— Какая прекрасная ночь, не правда ли? — я остановилась, чтобы спросить.

Пристальный взгляд Стедди метнулся к Максиму, а затем ко мне, кивая с неуверенной улыбкой. Я полагала, что Максим — это его представление о ‘вдвое большем себе’. Туко, однако, прочистил горло, и на его щеках появился настоящий румянец. Это вызвало у меня смех.

— Что бы я сделала, чтобы увидеть это с крыши... — размышляла я.

Легкая улыбка Стедди исчезла, мой голос и мое заявление встали на свои места. Туко, однако, казался невежественным.

— Это было бы прекрасно, миледи.

Казалось, они оба ходили по яичной скорлупе перед Неприкасаемым принцем, который наблюдал за происходящим со стоическим выражением лица. Я подумала, что добавила бы одно напутственное слово, а затем спасла бы их от самих себя.

— Ах, Грегори, — улыбка Туко погасла и разбилась вдребезги, как стекло. — Ты гораздо красивее в своей официальной одежде, — я дернула его за отворот куртки. — Довольно лихий.

Я чувствовала, что они оба провожали меня взглядами по дворцу, вероятно, в какой-то суматохе, гадая, знал ли принц, что я "Девушка в черном" или как там они меня называли.

— Ты заставляешь мужчин нервничать, — сказал Максим.

У меня вырвался смешок.

— Они больше нервничали, когда ты был там. Это ты можешь убить их одним прикосновением, а не я.

Женщины в ниспадающих атласных платьях, мужчины в расшитых драгоценными камнями куртках и кожаных сапогах из самых разных регионов заполнили вход во дворец. Из открытого бального зала было видно темное небо с сотнями крошечных звездочек, мерцающих в ночи.

— Воздержись от неприятностей, или я брошу тебя в свою темницу до конца бала, — серьезно сказал Максим.

— Мне нравится, когда проявляется твое обаяние, — сказала я, обежав взглядом комнату и встретив пытливый взгляд моей матери. Широко раскрытыми глазами она переводила взгляд с принца на меня.

Я вздохнула, но повернулась, чтобы спросить Максима:

— Скажи, твоя обещанная здесь?

— Нет, — он посмотрел на меня сверху вниз, прежде чем сказать: — И спасибо, черт возьми, за это, — как будто из-за того, что я спросила, это было облегчением, что она не была.

Какая бедная девочка... Подумала я, когда Максим отошел, чтобы поприветствовать кого-то, кто только что вошел в комнату.

Я не была уверена, что нужно делать на подобных мероприятиях, но когда мои глаза наткнулись на фуршетный стол, заставленный едой и вином, я направилась именно туда. После недолгих поисков чего-нибудь особенно сладкого я нашла именно то, что искал. Потянувшись за клубничным пирогом, я внезапно почувствовала покалывание в позвоночнике, горячее ощущение пронеслось от затылка к задней поверхности бедер.

Совершенно случайно Уэстон коснулся спереди моей спины, когда потянулся за чем-то вокруг меня.

— Прошу прощения, — его низкий голос звучал так близко к моему затылку; от каждого слова по моему позвоночнику пробегала дрожь удовольствия.

Я смутно расслышала настоящие слова, потому что он прижался ко мне всем передом. Это было совершенно, восхитительно неуместно. Мне показалось, что он просто скользнул рукой по моему бедру и под платье, вместо того чтобы просто наклониться надо мной.

Мою кожу покалывало, дыхание сбилось, глаза ненадолго закрылись, пока он не отстранился и не ушел, как будто действительно просто тянулся к чему-то. Я просто не знала, к чему именно, потому что я была в стране сдерживаемого разочарования, а девственницы уходили туда только для того, чтобы вернуться шлюхами.

Какой у него теперь план? Соблазнить меня и уехать из города?

Теперь, когда я подумала об этом, я поняла, что никогда не слышала, чтобы Уэстон говорил: "Прошу прощения". Даже не думал,а что он мог сформулировать эти слова. Что он задумал? Я выдохнула, борясь с темнотой внутри меня, и схватила две сладких тарталетки.

— Сестра.

В ответ на голос позади меня в моей голове раздалось автоматическое рычание.

— Меня особенно беспокоит, что ты хочешь заключить со мной союз, но при этом называешь меня Сестрой, — ответила я, поворачиваясь и запихивая пирог в рот.

Это был большой кусок, и он разозлил бы Элиса, особенно то, почему я это сделала.

Он пожал плечами.

— Это ласковое обращение, не так ли?

Мое лицо сморщилось от отвращения, пирог во рту внезапно стал похож на опилки.

— Не того сорта, что обещали.

— Тогда я буду называть тебя — моя клятва или "моя любовь". Тебе это нравится?

— Если бы я хотела заставить себя блевать, тогда да, — лениво сказала я, переводя взгляд с гостя на гостя, как будто они были самой интересной вещью, которую я когда-либо видела.

Некоторые из них останавливались, чтобы дотронуться до плеча Элиса или быстро поздороваться, улыбаясь мне, когда проходили мимо. Он был золотым мальчиком Симбии с золотистой гривой. Светлые волосы до плеч, карие глаза цвета грязной воды — по крайней мере, так я думала, и пара губ, которые, казалось, постоянно вытягивались в прямую линию всякий раз, когда он видел меня. Честно говоря, я почти не смотрела на этого человека. Для меня он был как растение в горшке: оно стояло в углу, и никто его не замечал.