ГЛАВА 16

Я не обращаюсь к ним в тот день. Не стала бы обращаться и в течение двух недель, если бы это было возможно. Но другие деревни страдают.

Этим утром я позвала пятерых Брум из нашей компании в деревню, чтобы помочь тем, кто слишком слаб, чтобы получить еду. К полудню я зову ещё десятерых. Сейчас около тридцати Брум стоят среди собравшихся деревенских жителей. Почти одинаковое количество Брум и Солати. Нечто невиданное в мирной обстановке. И мой народ, слишком уставший, чтобы бояться, просто не реагирует на них. Это жестокое преимущество в нашу пользу. И оно позволяет дозорным заботиться о жителях деревни без возражений. Это позволяет выставить их в выгодном свете. И мне почти хочется, чтобы мои люди выказали немного сопротивления. Что угодно, только не уныние. Мне приходится напоминать себе, сколько недель понадобилось Оландону, чтобы прийти в себя после перехода через Оскалу. Местные жители голодали гораздо дольше.

Я стою на возвышении, чтобы мой голос доносился до собравшихся людей. Слова Адокса возвращаются ко мне — о вере в то, что я лучшая перспектива для моего народа. Мой рот открывается. И я понимаю: я действительно верю в это. Я их надежда. Я их спасение. Я буду той, кто вернёт им счастье. Оно зависит только от меня.

Некоторые из моих людей близки к тому, чтобы упасть без сознания. Сейчас не время для замысловатых речей.

— Я вернулась в Осолис, чтобы положить конец тирании Татум Аванны, — мой голос прорезает утренний дым.

Я представляю лицо своей матери: жестокий изгиб её губ, черноту её души.

— Она подвергла вас самым неимоверным испытаниям, которые я могу только вообразить.

Вуаль колышется на ветру.

— Всю жизнь я была во власти её порочности. Вы все знаете об этом. И сейчас я расскажу вам, почему.

Я хватаю конец вуали, и толпа совершает первое движение. Это не движение в мою сторону от нетерпения. Мои люди в панике отступают назад, прочь от меня и верной смерти. Я радуюсь этому знаку, потому что он показывает, что у них ещё осталась какая-то форма самосохранения.

Я повышаю голос:

— Вы увидите, что ненависть Татум к Гласиуму построена на лицемерии и лжи.

Вуаль ощущается тяжелее, чем когда-либо раньше. Но я сильнее, чем была когда-либо. Вуаль — ничто.

Она падает на землю.

Я смотрю на свой народ. Впервые лицом к лицу.

И я наблюдаю, прекрасно видя, как расширяются их глаза. В них вибрирует растерянность. Потрясение настолько глубокое, что они тратят все свои силы на то, чтобы повернуться к соседу и поделиться своим недоумением. Они шепчутся; они таращатся.

В этом они очень похожи на Брум — только тише. С точки зрения Гласиума, они кричат и тыкают пальцами.

Я поднимаю руки ладонями вверх.

— У меня голубые глаза. Татум Аванна хранила от вас страшную тайну. Вот почему, наряду с безумием и жадностью, она морит вас голодом. Потому что она хочет, чтобы этот секрет оставался секретом. Она хочет продолжать поддерживать эту ложь, — я кривлю лицо. — Чтобы наказать вас всех за её ошибки. Чтобы уморить голодом ваших детей.

Я спускаюсь по холму.

— Я не позволю ей, — кричу я. — Татум заплатит за свои отвратительные преступления. Обещаю, что доведу дело до конца. Я восстановлю величие Осолиса. Вам больше не придётся жить в страхе!

Я подхожу к Джовану и беру его за руку, поворачиваясь, показывая жителям деревни.

— Узрите! Татум говорит нам, что Брумы наши враги. Но кто сейчас здесь? Заботится о вас, кормит ребенка собственными руками? — во мне горит огонь Четвёртой Ротации. — Я хочу настоящего мира! Между всеми расами в обоих мирах. Я хочу гармонии и окончания безумия.

Я взбираюсь на холм.

— Настало время народу Солати перестать платить своей шкурой за жадность Татум! Восстаньте со мной! — мурашки пробегают по моему телу. — Восстаньте со мной! И я предложу вам спасение, стоя на коленях.

И вот я, единственная голубоглазая Татума в истории, стала первой высокопоставленной Солати, опустившейся на оба колена, склонив голову в поклоне перед своим народом.

Долгое время не доносится ни звука. Пока не раздаётся небольшой шум.

Я поднимаю голову и вижу, что один человек с трудом опускается вниз. Вьюга бросается на помощь человеку, который, тяжело дыша, встаёт на колени. Сомневаюсь, что мой друг задумывался о том, как он сейчас выглядит: человек из Гласиума, упавший на колени, чтобы помочь Солати.

Аквин грациозно опускается на колени, положив руку на сердце.

— Я положу свою жизнь за тебя, Татум Олина.

Татум Олина. Этот титул шокирует меня. Почти неотличимо от слова Татума, но настолько иное по значению.

Остальные падают на колени, Солати и Брумы в равной степени. Они бормочут "Татум Олина" и этот звук беспокоит меня, потому что это не правда, пока что — пока я не выполню свои обещания. Только тогда я смогу претендовать на титул.

Король Гласиума подаёт руку. Я встречаю его взгляд, и меня переполняют гордость, уважение и сила его любви ко мне. Он помог мне стать такой, какая я есть, хотя он этого не видит. Любовь к нему привела меня к этому моменту и дала мне силы.

Он осторожно поднимает меня и на глазах у всех низко склоняется над моей рукой и едва целует тыльную сторону ладони. Затем он поднимается, поднимается и поднимается, пока не выпрямляется во весь рост. Люди, стоящие ниже нас, настороженными глазами смотрят на него.

— За время своего пребывания на Гласиуме Татум Олина заслужила мою непоколебимую преданность. Для меня большая честь объединить моё королевство с её. И я обещаю, что от рук моих людей вам не будет причинено никакого вреда. Я хочу, как и ваша Татум, как и вы, жить в мире: ради себя, наших детей и детей наших детей! — он наклоняет голову. — Как Король даю вам своё священное слово.

Я сжимаю руку, которую он по-прежнему держит.

— Пожалуйста, помогите моим людям встать на ноги, — говорю я Брумам. — Им нужна еда и отдых. Все деревенские обязанности отложены до дальнейшего уведомления. Вы должны сосредоточиться на восстановлении своих сил. В вашем распоряжении останется небольшой отряд людей Короля Джована. У вас будет доступ ко всей необходимой пище.

Сцепив руки, мы смотрим, как наши люди помогают друг другу. И это самое прекрасное, что мне когда-либо посчастливится увидеть.

В трудные моменты мы возрождаем свою истинную сущность.