В целом, революция Фишера привела к тому, что основные военно-морские силы мира стали уделять относительно больше внимания скорости, дальности, скрытности, точности и разведке по сравнению с броней. Что касается огня, то основное внимание уделялось увеличению дальности и точности, а не объему огня. Для увеличения дальности и точности стрельбы военно-морские силы перешли на дредноуты "all-big-gun", однокалиберное вооружение которых способствовало усилиям по совершенствованию артиллерии. Получив преимущество в скорости, надводные корабли также могли устанавливать дальность боя по своему усмотрению или избегать боя. Хотя в этот период значительно повысилась точность стрельбы, основные успехи были достигнуты только после Первой мировой войны. Во многом толчком к развитию дальнобойного огня послужило появление подводных лодок и торпед, что также заставило военно-морские силы создать разведывательные силы для выявления и отсеивания вражеских торпедных аппаратов вдали от боевого флота.
"Военные корабли-невидимки" - подводные лодки - стали основными факторами при оценке боевого потенциала флота, особенно после того, как торпеды приобрели достаточную дальность и точность, чтобы топить военные корабли. Их скрытность и потребность в достаточной дальности и скорости, чтобы действовать вместе с флотом или участвовать в торговых рейдах, заставили подводные лодки отказаться от огневой мощи и брони.
С появлением беспроводной связи война все глубже проникала в электромагнитную область, тем самым значительно активизируя усилия в соревновании разведчиков и контрразведчиков между военными, одновременно позволяя им улучшить командование и управление своими силами. Использование беспроводной связи также дало возможность воюющим сторонам перехватывать и, если их усилия по криптографии были успешными, "читать почту противника".
Революция в механизации, авиации и радиолокации
В период между мировыми войнами произошли очередные разрушительные изменения в характере войны, вызванные развитием механизации, авиации, радиосвязи и радиолокации. Эта революция механизации, авиации и радаров изменила войну на суше и на море, и конфликт стал вестись с гораздо большей интенсивностью и эффективностью в относительно новых воздушной и электромагнитной областях.
Во время Великой войны огневая мощь, ограничившая обе стороны статичной позиционной окопной войной на Западном фронте, представляла собой развитие тенденции, начавшейся в середине девятнадцатого века с появлением нарезного и скорострельного оружия. После войны многие военные считали, что позиционная война стала "новой нормой". Военные Германии, однако, смотрели на вещи иначе и сделали большую ставку на использование новых технологий для восстановления мобильности на тактическом и оперативном уровнях войны. Сдвиг произошел в виде механизированных воздушно-наземных операций, координируемых радиосвязью. Главный соперник Германии, Франция, однако, делал гораздо больший упор на огневую мощь артиллерии и танков, а также на броневую защиту, включая огромные инвестиции в укрепления линии Мажино.
Немецкие панцерные соединения делали упор на скорость и дальность, жертвуя ради этого вооружением и бронезащитой. Как резюмировал генерал Хайнц Гудериан: «Все зависит от этого: быть в состоянии двигаться быстрее, чем это делалось до сих пор [и], ... [чтобы] перенести атаку вглубь обороны противника». Когда дело дошло до брони, немцы косвенно согласились с мнением своего военного теоретика генерала фон Эймансбергера, который заключил: «Битва между снарядом и броней была проиграна броней давным-давно». Ранние немецкие танки - Панцеры с I по IV - имели максимальную массу двадцать пять тонн и семидесятипятимиллиметровую пушку, но все они, кроме примитивного Панцера I, развивали скорость двадцать пять миль в час и более. Более поздние немецкие танки, "Пантера" и "Тигр", получили дополнительную броню и огневую мощь, но не за счет скорости и дальности. Действительно, в начале войны французские танки были во многих отношениях лучше своих немецких собратьев, но лишь немногие из них имели преимущество в дальности и скорости.
Вместо того чтобы использовать массированный огонь, характерный для военных действий на Западном фронте во время Великой войны, немецкие механизированные войска полагались на авиацию и моторизованную артиллерию для поддержки огня. Для управления и координации своих высокомобильных сил немцы установили радиостанции на своих танках и самолетах, которые они также использовали для разведки. Хотя объемным огнем и усилением бронетехники вряд ли пренебрегали, если сопоставить их со зрелой стадией предшествующей военной революции в Великой войне, армии, последовавшие примеру Германии, делали ставку на скорость и дальность по сравнению с огневой мощью и броней.
Революция в войне на море в межвоенный период стала свидетелем затмения линкора как основного корабля, вытесненного авианосцем. По сравнению с линкором, авианосец делал упор на скорость, дальность и разведку, жертвуя при этом огневой мощью и броней. Авианосцы ВМС США даже отказались от бронированных палуб в пользу деревянных и свели свое орудийное вооружение к минимуму, отчасти для того, чтобы максимизировать количество самолетов, но также и для того, чтобы увеличить скорость авианосца. Хотя авиационное крыло авианосца не могло сравниться с огневой мощью современного линкора, его самолеты могли значительно превосходить орудия линкора и действовать на скоростях, на порядок превышающих скорость дредноутов. Для достижения успеха этим самолетам достаточно было нести достаточно мощные и тяжелые бомбы, чтобы потопить линкор, что и произошло в десятилетие, предшествовавшее вступлению США во Вторую мировую войну. Таким образом, всего через год после действий флотов с доминированием авианосцев в Коралловом море и Мидуэе американцы прекратили строительство линкоров.
Что касается разведки, то с увеличением дальности боя разведка становилась все более важной по той простой причине, что чем больше расстояние, с которого может быть начата атака, тем большее пространство необходимо прочесывать для обнаружения противника. Скорость атаки самолетов также означала, что для поддержания достаточного времени предупреждения об атаке, противник должен быть обнаружен на гораздо большей дистанции, чем в случае с флотами, ориентированными на линкоры.
В воздушном пространстве ситуация на суше была в целом аналогичной. Самолеты наземного базирования, с их относительно небольшой полезной нагрузкой, не могли надеяться на то, что они смогут сравниться по мощности огня с артиллерией наземного и морского базирования. Скорее, как и в случае с подводными лодками, самолеты жертвовали броней для повышения скорости и дальности полета, а также для увеличения своей скромной полезной нагрузки. Как и в случае с подводными лодками, упор делался на соревнование разведки/контрразведки, особенно в электромагнитной области. И Германия, и Великобритания разработали сложные интегрированные системы противовоздушной обороны (ПВО), включающие радиолокационные сети, зенитные орудия и самолеты-перехватчики, связанные с командными центрами. Для получения преимущества в разведке использовались новые формы электронных помех, а также меры по смещению (electronic countermeasures; ECM) и "смещению смещения" (electronic counter-countermeasures; ECCM).
Были предприняты усилия по повышению точности так называемых стратегических атак, но результаты оказались неутешительными. В ходе испытаний американский бомбовый прицел Norden продемонстрировал КЭП в семьдесят пять футов. Однако в боевых условиях он увеличился в шестнадцать раз, до 1200 футов. Как и точность дальнобойной морской артиллерии в Великой войне, точное горизонтальное "стратегическое" бомбометание во Второй мировой войне оставалось лишь мечтой, а не реальностью. Ситуация была более обнадеживающей в отношении операций на поле боя, где бомбометание с пикирования значительно повышало точность воздушных атак, как показали впечатляющие характеристики немецких самолетов Stuka и американских самолетов-носителей типа Dauntless. Намеком на то, что будет дальше, стали японские "камикадзе" - управляемые управляемые бомбы, пилоты которых жертвовали собой, чтобы доставить полезную нагрузку к цели. После первого появления осенью 1944 года около 2 800 камикадзе потопили 34 корабля ВМС США, повредили 368 других и убили около 5 000 американских моряков. Несмотря на то, что камикадзе были обнаружены американскими радарами, противостояли стаям истребителей-перехватчиков и стене зенитного огня, каждый седьмой камикадзе попадал в корабль, и более 8 процентов этих попаданий приводили к потоплению корабля.
Ближе к концу войны Германия представила баллистические ракеты - V2s - со скромной полезной нагрузкой около 1500 фунтов, способные преодолевать расстояние в 200 миль на скорости свыше 3500 миль в час. Огромная скорость ракеты делала перехват невозможным. Во время войны немцы выпустили более 3000 V-2. Рассвет ракетной эры продолжил общую тенденцию к увеличению скорости и дальности по сравнению с огневой мощью и броней.
По мере расширения военных операций в электромагнитную область, ведущие державы стали уделять больше внимания получению преимущества в соревновании по разведке, при этом важную роль играли радары, гидролокаторы и дальние радиостанции, а также различные формы глушения и электронного противодействия. Важность разведки подчеркнул сэр Майкл Ховард, который заметил, что, особенно в воздушной и морской сферах, «успех в конечном итоге доставался той стороне, которая могла отслеживать перемещения своего противника и читать его сигналы, сохраняя свои собственные в тайне». Действительно, сигнальная разведка и криптография сыграли важную роль в войне, поскольку воюющие стороны работали над расшифровкой кодов своих врагов. Успешные попытки взлома кодов, такие как ULTRA, предоставили британцам ключевую информацию о военном потенциале и намерениях Германии. Аналогичным образом, американские взломщики кодов предоставили флоту США важную информацию о флоте и намерениях Японии перед битвой за Мидуэй.