К началу двадцатого века темпы технического прогресса замедлились настолько, что капитальные корабли можно было проектировать с расчетом на то, что они смогут прослужить десятилетия. (Действительно, значительное количество линкоров и боевых крейсеров, построенных накануне и во время Великой войны, приняли участие во Второй мировой войне).

Революция Фишера

Эта паровая и железная революция в морской войне наложилась на другую, произошедшую за два десятилетия до начала Великой войны, известную как революция Фишера (или "дредноута"), по имени британского адмирала, преобразовавшего лучший в мире флот. Новые линкоры Фишера, названные "дредноутами" в честь одноименного военного корабля, вступившего в строй в 1906 году, делали упор на скорость для установления дистанции боя и крупнокалиберные орудия единого калибра, прежде всего для того, чтобы опережать орудия противника. Для достижения этой цели Фишер был готов отказаться от броневых плит и большого количества скорострельных орудий малой дальности. По его словам, «если у нас есть преимущество в скорости, что является первым необходимым условием для любого класса боевых кораблей (линкоров в том числе), тогда, и только тогда, мы можем выбирать дистанцию для боя. Если мы можем выбрать дистанцию для боя, тогда мы можем выбрать вооружение для боя!» Капитан (позже адмирал) Реджинальд Бэкон, протеже Фишера, указывал, что "быстроходный корабль с более тяжелыми [дальнобойными] орудиями и преднамеренным огнем должен абсолютно точно «выбить" корабль с равной [или меньшей] скоростью и множеством легких [ближнобойных] орудий, само количество которых способствует точному обнаружению [точности] и преднамеренному попаданию».

До "Дредноута" нормой для линкора были четыре 12-дюймовых орудия. На "Дредноуте" их было десять, что давало ему возможность наносить дальние удары, равные двум или трем предшествующим дредноутам. Агинкорт", введенный в строй в 1914 году, мог похвастаться четырнадцатью большими орудиями, а супердредноут "Куин Элизабет", введенный в строй в том же году, имел восемь 15-дюймовых орудий. Это увеличило огневую мощь кораблей, но главным мотивом Фишера было получение преимущества в дальности плавания над соперничающими флотами. Броня была принесена в жертву скорости. Queen Elizabeth имела 13-дюймовый броневой пояс по ватерлинии, что было едва ли в два раза меньше, чем у Inflexible, и на пять дюймов меньше, чем у Royal Sovereign. Но по сравнению с линкорами класса "Лорд Нельсон", введенными в строй десятилетием ранее, ее скорость была выше на 30 процентов. Благодаря переходу от поршневых двигателей к турбинным и от угольного топлива к нефтяному, супердредноуты также имели большую дальность плавания и могли поддерживать свою скорость на гораздо больших расстояниях.

Другие военно-морские державы вскоре последовали примеру Великобритании. В то время, когда строился "Дредноут", ВМС США планировали построить два 16 000-тонных крупнокалиберных линкора "Южная Каролина" и "Мичиган", а японцы строили два 20 000-тонных двадцатиузловых линкора с четырьмя 12-дюймовыми и двенадцатью 10-дюймовыми орудиями.

Как ни странно, в Первой мировой войне основная опасность для флотов и торговли союзников исходила от распространения войны на подводное пространство, что поставило перед военно-морскими силами сложную проблему обнаружения судов, действующих в этой области. Быстрый прогресс в технологии подводных лодок, такой как дизельный двигатель, а также в дальности, точности и надежности торпед привел к появлению новых форм военных операций: подводной блокаде и противолодочной войне. Действительно, основной причиной, по которой основные боевые флоты мира переходили к дальним стрельбам, была быстро растущая угроза со стороны подводных лодок, вооруженных торпедами. Подобно тому, как надводные корабли меняли объем огня на скорость и дальность стрельбы, подводные лодки, полагаясь на свою скрытность, жертвовали броней ради скорости и дальности, необходимых для действий в открытом море, где они могли угрожать вражеским военным кораблям и торговле. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, рост возможностей подводных лодок был просто поразительным. Британская лодка E9, спущенная на воду в 1909 году, имела дальность плавания 1750 морских миль, а немецкая подводная лодка U-19, спущенная на воду всего несколько лет спустя, имела дальность плавания 5000 морских миль.

Что касается торпед, то технологические достижения в области гироскопов в 1890-х годах повысили их точность, позволив им держать более устойчивый курс. В 1905 году "нагреватель Элсвика" позволил еще больше увеличить дальность и скорость торпед. В том же году японские торпеды, использовавшиеся в войне с Россией, шли со скоростью менее двадцати узлов на дистанции около 4 000 ярдов. Менее чем через год торпеда типа G германского флота при скорости тридцать шесть узлов работала на дальности 6 560 ярдов. Дальность британских торпед удвоилась с 6 000 ярдов в 1905 году до 12 000 ярдов в 1909 году.

Подводная лодка, вооруженная торпедами, не могла соперничать с огневой мощью дредноута. Заряд торпеды обычно составлял всего несколько сотен фунтов, что составляло лишь малую часть веса борта дредноута. Более того, подводная лодка имела гораздо меньший магазин оружия, чем крупный надводный военный корабль. Преимущество торпеды вытекало из того факта, что существующие бронированные военные корабли были гораздо более уязвимы для повреждений ниже ватерлинии, чем от снаряда, выпущенного по надстройке корабля. Было принято считать, что «один выстрел из торпедного аппарата стоит тридцати выстрелов из пушки». Таким образом, как и в случае с надводными кораблями, акцент подводной лодки делался не столько на объемный огонь, сколько на дальний и точный огонь. В результате надводные корабли были вынуждены делать упор на дальний огонь, а не на усиление брони или огневой мощи, чтобы оставаться вне зоны досягаемости торпед противника.

Даже в нарезных орудиях точность снижалась по мере увеличения дальности стрельбы. Это привело к тому, что все большее внимание уделялось артиллерии, чтобы сохранить как можно большую точность. Британский флот был в авангарде этих усилий. Начиная с 1898 года, артиллерийские учения проводились на дистанциях от 3 000 до 6 000 ярдов. К 1904 году британцы были убеждены, что эффективная стрельба на 8000 ярдов возможна. Они внедрили процесс прицеливания "директорной стрельбы", при котором большие орудия одинакового калибра устанавливались параллельно, затем наводились и стреляли с помощью электроники офицером управления огнем. К 1908 году британские капитальные корабли поражали движущиеся цели на расстоянии более 8000 ярдов, что стало "феноменальным увеличением точности" по сравнению с ужасающим состоянием артиллерии, существовавшим за десять лет до этого. Тем не менее, как показали морские бои во время Первой мировой войны, точная дальнобойная артиллерия оставалась труднодостижимой. Серьезные усовершенствования должны были дождаться появления беспроводного авиационного наведения, которое было внедрено в крупные флоты мира только после войны.

Как и сухопутные войска, морские силы выиграли от распространения войны на электромагнитную область. С помощью кабельной телеграфии военно-морские силы могли передавать и получать информацию на зарубежные военно-морские базы в течение нескольких минут, если эти базы были связаны между собой сетью. В конце девятнадцатого века также появилась беспроводная связь. В отличие от телеграфа, для "беспроводной" связи не требовались кабели или провода, только передатчик и приемник. Усовершенствование глобальной системы раннего предупреждения Королевского военно-морского флота стало возможным благодаря телеграфу и подводным кабелям. Появление беспроводной связи значительно сократило время, необходимое для предоставления развернутым флотам информации о местонахождении противника и координации их действий. В сочетании с возросшей скоростью и дальностью плавания боевых кораблей это позволило Королевскому флоту быстро переместиться в любую угрожаемую точку глобальной империи Великобритании.

Быстрый рост скорости кораблей и дальности поражения, наряду с появлением боевых кораблей-невидимок в виде подводных лодок, привел к тому, что военно-морские силы стали выделять больше ресурсов на разведку. Флотилии подводных лодок и эсминцев назначались для обнаружения вражеского боевого флота и экранирования его разведчиков от своего флота. Для защиты от подводных торговых рейдеров эсминцы были перепрофилированы для сопровождения конвоев грузовых судов. К 1917 году они были вооружены гидрофонами - первой работоспособной акустической системой обнаружения.

Тем временем военные делали первые неуверенные шаги в воздушной сфере. Во время Первой мировой войны Королевский флот представил еще один новый вид кораблей - авианосец. Его главной первоначальной целью было разведывать вражеский флот и отвлекать вражеские самолеты от британского флота. Самолеты Королевской военно-морской авиационной службы (RNAS) наземного базирования использовались для обнаружения вражеских кораблей, приближающихся к берегам Великобритании со стороны Ла-Манша и Северного моря. Они также оказались полезными для обнаружения и поражения вражеских подводных лодок.

Использование беспроводной связи воюющими сторонами также привело к "разведке" путем попыток расшифровки закодированных сообщений противника. В начале Великой войны британцы уже располагали зачатками секции криптографии ("Комната 40") в Департаменте военно-морской разведки (NID), которую они сразу же начали использовать благодаря захваченной немецкой шифровальной книге. Телекоммуникации также использовались для создания примитивной командно-контрольной сети для управления действиями береговых и прибрежных сил обороны Великобритании.