Несмотря на почти панику, вызванную появлением угрозы торпедных катеров, было мало убедительных доказательств, подтверждающих заявления Jeune École или обосновывающих страхи, вызванные англо-русским кризисом. Критики отмечали, что торпеды не были эффективны против движущихся кораблей на расстоянии более 400 ярдов, в то время как корабельные орудия были эффективны на расстоянии почти в четыре раза большем и могли стрелять быстрее, чем торпеды. Более того, торпедные катера еще не доказали свою мореходность в открытых водах. С целью выявления истинного состояния военно-морского баланса и получения точной оценки угрозы торпедных катеров Королевский флот начал серию маневров флота, которые продолжались почти тридцать лет до начала Великой войны в 1914 году.
Еще до прихода к власти адмирала Обэ сами французы проводили военно-морские маневры, изучая возможности торпедных катеров. В ходе одного из маневров 1884 года, вызвавшего большой ажиотаж, флотилия торпедных катеров перехватывала и атаковала броненосцы ночью в открытом море.
Королевский флот проводил свои собственные маневры с противоположной целью: противостоять угрозе торпедных катеров. В ходе маневров флота 1885 года у западного побережья Ирландии Королевский флот проверял береговые и блокадные операции. Они показали, что британский флот не был готов к встрече с противником, хорошо владеющим торпедами, и что торпедные катера-ловушки были недостаточно мореходны для обеспечения блокады за рубежом.
Последующие эксперименты французского флота с торпедными катерами оказались отрезвляющими для членов Jeune École. Маневры 1887 года, проведенные в плохую погоду, выявили серьезные недостатки в мореходных качествах катеров. Одна лодка была потеряна, а две другие получили такие серьезные повреждения, что были отправлены на слом. Другие были настолько повреждены, что флотилия была сокращена вдвое. Учения совпали с заменой Обэ, который пробыл на посту морского министра Франции всего год.
В 1888 и 1889 годах в ходе учений Королевского флота проверялась возможность поддержания эффективной блокады против эскадры торпедных катеров противника и его быстроходных крейсеров в сильно укрепленных портах. Результаты маневров совпали с выводами французов: торпедные катера показали серьезные ограничения при действиях в открытом море и при дневном свете. Британцы начали сбрасывать со счетов угрозу торпедных катеров, хотя они и не исследовали возможности торпедных катеров, действующих в ограниченных водах ночью, хотя многие их французские коллеги пришли к выводу, что торпедные катера могут быть эффективны в таких условиях.
На самом деле, маневры Королевского флота показали, что, избегая угрозы со стороны торпедных катеров в ночное время, силы блокады отступили дальше в море. Это привело к увеличению разрывов в линии блокады, что снизило ее эффективность. В учениях 1888 года "британские" силы в составе тринадцати линкоров и одиннадцати крейсеров блокировали флот "противника". Эти силы не смогли помешать девяти линкорам и восьми крейсерам "противника" ускользнуть от блокады, после чего они начали атаковать британское побережье и судоходство. Эти маневры также выявили проблемы логистики, связанные с тесной блокадой в эпоху пара. Во время Наполеоновских войн деревянные парусные корабли адмирала Нельсона стояли на страже вражеских портов месяцами и даже годами. Однако кораблям с паровым двигателем требовался уголь. Но добывать уголь в море было сложно, а в плохую погоду и вовсе невозможно, а паровые машины нуждались в периодическом обслуживании. Это означало, что военно-морскому флоту придется менять корабли, осуществляющие блокаду. Таким образом, хотя блокада казалась вполне осуществимой, сочетание переноса ее на более дальние морские расстояния и механизации флота значительно повышало цену ведения бизнеса.
Наряду со страхом войны в России и ростом царского флота, флотские учения послужили боеприпасами для тех, кто выступал за увеличение военного флота. Дальнейшая поддержка пришла, когда французы начали создавать базы торпедных катеров, или "точки приложения", от Бретани до Дюнкерка, чтобы угрожать британскому судоходству в Ла-Манше и отгонять любые мысли о тесной блокаде со стороны «вероломного Альбиона». Адмиралтейство поручило трем адмиралам, сэру Уильяму Дауэллу, сэру Р. Весею Гамильтону и сэру Фредерику Ричардсу, изучить возможность поддержания тесной блокады, способы ее осуществления в изменившихся условиях, а также вид и количество необходимых кораблей.
"Чарли Б"
В это время, в декабре 1888 года, капитан Чарльз Бересфорд представил свою военно-морскую программу. Бересфорд, ирландец, родился в 1846 году в дворянской семье, второй сын Джона Бересфорда, четвертого маркиза Уотерфорда. Высокий и красивый, будущий адмирал выглядел и вел себя соответственно. Он был популярен среди своих людей, благодаря заслуженной репутации щедрого человека и заинтересованности в их благополучии. Командуя канонерской лодкой "Кондор", он участвовал в бомбардировке Александрии в 1882 году, завоевав признание тем, что маневрировал своим кораблем, чтобы поразить египетские батареи с близкого расстояния. Позже Бересфорд принял участие в неудачной экспедиции, отправленной для освобождения осажденного британского гарнизона в Хартуме в Судане. В пути на британцев напали арабы. Бересфорд сформировал британский квадрат и сражался с отличием.
Но была и другая сторона "Чарли Би", как его называли в народе. Ему также нравилось - более того, казалось, что ему необходимо быть в центре внимания. Его часто можно было увидеть со своим бульдогом, а его поклонники, которых было немало, считали его олицетворением "Джона Булла", британского "дяди Сэма". Когда внимание не было обеспечено, Бересфорд искал способы его привлечь. Родившись в привилегированном положении, Бересфорд всю жизнь вел себя так, будто правила военно-морского флота к нему не относятся, и что ему не нужно прислушиваться к приказам его руководителей. Поэтому неудивительно, что Бересфорд совмещал две карьеры: одну в военно-морском флоте, а другую, начиная с двадцати восьми лет, в качестве члена парламента, где он периодически служил на протяжении последующих сорока лет. Это позволило ему взять отпуск с военной службы и осудить Адмиралтейство в качестве члена Палаты общин.
Бересфорду нравилось играть роль реформатора-изгоя. Вернувшись из Судана в 1886 году, он снова был избран в парламент. Принц Уэльский (и будущий король Эдуард VII) убеждал премьер-министра Роберта Солсбери найти подходящее место для Чарли Би в его правительстве. Солсбери назначил его младшим морским лордом в Адмиралтействе, где Бересфорд быстро оттолкнул от себя начальство и в итоге покинул свой пост в январе 1888 года. Вернувшись в парламент, Бересфорд начал критиковать Адмиралтейство, утверждая, что оно основывало свои требования в отсутствие какой-либо четко определенной стратегии или политики. Он утверждал, что правительство должно установить определенный стандарт для флота, который позволит ему удовлетворять потребности нации в безопасности и экономике. Бересфорд призывал к созданию Королевского флота, способного победить флоты двух держав вместе взятых, одной из которых должна быть Франция.
Бересфорд лишь повторял опасения, которые привели к созданию Комитета трех адмиралов. Многие политики и военные считали, что Бересфорд использовал свою платформу в парламенте, чтобы привлечь к себе внимание и получить похвалу за идеи других. Хотя Чарли Би редко предлагал новые идеи по военно-морским вопросам и часто говорил бессвязно, он умел привлекать большие аудитории преданных последователей, и многие современники называли его «самым большим из всех зарегистрированных газовых мешков». Действительно, наблюдения Бересфорда иногда дико расходились с состоянием морской конкуренции. В то время, когда на вооружение поступали пушки, способные пробивать броню броненосца на все больших дистанциях, а флоты стремительно отказывались от тарана, Бересфорд заявил: «По моему мнению, таран является самым смертельным оружием в морской войне - даже более смертельным, чем торпеда».
Солсбери заметил королеве, что Бересфорд «слишком жаден до народных аплодисментов, чтобы работать в государственном департаменте. Он постоянно ведет собственную игру за счет своих коллег». Чарли Би продолжал огрызаться на флот в течение следующих двух десятилетий, даже когда дослужился до звания адмирала. В конце концов, он возглавил так называемый Синдикат недовольных, который едва не сорвал масштабные усилия Королевского флота по адаптации к новым методам ведения войны.
Отчет трех адмиралов и стандарт двух держав
Отчет трех адмиралов был представлен парламенту в феврале 1889 года. В нем был сделан вывод, что блокада остается возможной. Однако адмиралы пришли к выводу, что пар и торпеды делают тесную блокаду с использованием существующих методов непрактичной. Они пришли к выводу, что "при условии, что подходящая якорная стоянка может быть обеспечена в непосредственной близости от вражеской крепости, преимущества будут в пользу флота броненосцев, занимающего такую позицию, и поддерживающего достаточное количество быстроходных наблюдательных судов в порту в прямой связи по сигналу или кабелю с телеграфного наблюдательного судна". Однако для поддержания блокады на большем расстоянии флоту потребовались бы гораздо большие силы, пропорциональные флоту блокадников, чем считалось в настоящее время. Это означало минимальное преимущество пять к трем по линкорам и два к одному по крейсерам. Авторы доклада пришли к выводу, что военно-морской флот "совершенно недостаточен" для наступательных операций в войне даже против одной великой державы, и поэтому, по их мнению, «не следует терять времени на то, чтобы поставить военно-морской флот вне сравнения с флотом любой из двух держав».