Всякий раз, когда баланс сил должен быть реализован с помощью альянса - а так обычно и происходило вплоть до конца Второй мировой войны - необходимо различать две возможные вариации этой схемы.
Однако система может состоять из двух шкал плюс третий элемент - "балансир". Балансир не отождествляется постоянно с политикой какой-либо страны или группы стран. Его единственной целью в рамках системы является поддержание баланса, независимо от конкретной политики, которой этот баланс будет служить. Следовательно, держатель баланса будет бросать свой вес в одно время на эти весы, в другое время на другие, руководствуясь только одним соображением - относительным положением весов. Таким образом, он всегда будет класть свой вес на ту чашу весов, которая кажется выше другой, потому что она легче. За сравнительно короткий исторический период балансир может стать последовательно другом и врагом всех крупных держав^ при условии, что все они последовательно угрожают балансу, приближаясь к преобладанию над другими, и в свою очередь подвергаются угрозе со стороны тех, кто собирается добиться такого преобладания. Хотя у держателя равновесия нет постоянных друзей, у него нет и постоянных врагов.
Балансир находится в положении "великолепной изоляции". Он изолирован по собственному выбору; поскольку, хотя две чаши весов должны соперничать друг с другом, чтобы добавить свой вес к их весу, чтобы получить перевес, необходимый для успеха, он должен отказаться вступать в постоянные связи с любой из сторон. Держатель весов ждет посередине в бдительной отрешенности, чтобы увидеть, какая из чаш может опуститься. Его изоляция "великолепна"; поскольку его поддержка или отсутствие поддержки является решающим фактором в борьбе за власть, его внешняя политика, при умелом управлении, способна извлечь самую высокую цену из тех, кого он поддерживает. Однако, поскольку эта поддержка, независимо от цены, заплаченной за нее, всегда неопределенна и переходит от одной стороны к другой в соответствии с движением баланса, ее политика вызывает недовольство и подвергается осуждению на моральных основаниях. Так, о выдающемся балансировщике современности. Великобритании, что она позволяет другим вести свои войны, что она держит Европу разделенной, чтобы доминировать на континенте, и что непостоянство ее политики таково, что делает союзы с Великобританией невозможными.
Держатель баланса занимает ключевое положение в системе баланса сил, поскольку его позиция определяет исход борьбы за власть. Поэтому его называют "^арбитром" системы, который решает, кто выиграет, а кто проиграет. Делая невозможным для какой-либо нации или комбинации наций получить преобладание над другими, он сохраняет свою собственную независимость, а также независимость всех других наций, и, таким образом, является самым мощным фактором в международной политике.
Держатель баланса может использовать эту власть тремя различными способами. Он может поставить свое присоединение к той или иной стране или альянсу в зависимость от определенных условий, благоприятных для поддержания или восстановления баланса. Он может поставить свою поддержку мирного урегулирования в зависимость от аналогичных условий. Наконец, в любой ситуации он может позаботиться о том, чтобы цели его собственной национальной политики, помимо поддержания баланса сил, реализовались в процессе уравновешивания сил других.
Франция при Людовике XIV и Италия в десятилетие перед Первой мировой войной пытались играть эту роль арбитра европейского баланса сил. Но Франция была слишком глубоко вовлечена в борьбу за власть на европейском континенте, слишком сильно участвовала в балансе сил и слишком сильно не обладала командным превосходством, чтобы успешно играть эту роль. Италия, с другой стороны, не имела достаточного веса, чтобы обеспечить ей ключевую позицию в балансе сил. По этой причине она заслужила лишь моральное осуждение, но не уважение, которое подобная политика принесла Великобритании. Только Венеция в XVI веке и Великобритания со времен правления Генриха VIII смогли сделать поддержание баланса между другими странами одним из краеугольных камней своей внешней политики, используя три вышеупомянутых метода по отдельности или совместно.
Впервые эта идея применительно к венецианцам появилась в письме, написанном в 1553 году королевой Венгрии Марией имперскому послу в Англии. Она указала, что у итальянцев были веские причины противостоять Франции; но, продолжала она, "Вы знаете, как они боятся власти одного и другого из двух принцев [Карла V и Франциска I] и как они озабочены тем, чтобы уравновесить свои силы". В последующие годы, по случаю отказов Венеции от французских предложений о союзе, французские государственные деятели характеризовали внешнюю политику Венеции в аналогичных терминах, уделяя особое внимание аспектам изоляции и отстраненности от союзов с любой из сторон. Например, в 1554 году венецианский посол сообщил Генриху II Французскому, что тот объяснял такие отказы опасениями Венеции, что в случае смерти Карла V Испания может уступить Франции; Венеция, однако, пыталась "сохранить равновесие. Другой венецианский посол сообщил в 1558 году, что французы объясняли внешнюю политику Венеции ее подозрениями по поводу роста могущества Франции и Испании.
С появлением Людовика XIV как нового претендента на вселенскую монархию, в Англии и других странах стало все более распространенным мнение, что миссия Англии - выступать в качестве "арбитра Европы", удерживая в равновесии Габсбургов и Францию. Этот же стандарт был критически применен к внешней политике Карла II, который объединился с Людовиком XIV против Нидерландов, и в поддержку антифранцузской политики Вильгельма III. После войны за испанское наследство этот стандарт был возведен в догму, особенно в Англии. Он оставался применительно ко все новым комбинациям держав практически неоспоримым, пока манчестерские либералы после середины XIX века не выступили за полное и постоянное отстранение от дел европейского континента, то есть за изоляцию. Внешняя политика Великобритании. Поскольку традиции и практика Британии
Структура баланса
ДОМИНИРУЮЩИЕ И ЗАВИСИМЫЕ СИСТЕМЫ
До сих пор мы говорили о балансе сил так, как будто это единая система, охватывающая все государства, активно участвующие в международной политике. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что такая система часто состоит из ряда подсистем, которые взаимосвязаны друг с другом, но поддерживают внутри себя собственный баланс сил. Взаимоотношения между различными системами обычно носят характер подчинения в том смысле, что одна из них доминирует благодаря относительно большому весу, накопленному на ее весах, а другие как бы прикреплены к весам этой доминирующей системы.
Так, в шестнадцатом веке доминирующий баланс сил действовал между Францией и Габсбургами, в то же время автономная система поддерживала равновесие итальянских государств. Во второй половине семнадцатого века в Северной Европе сложился отдельный баланс сил, вызванный вызовом, с которым подъем шведского могущества столкнул страны, прилегающие к Балтийскому морю. Превращение Пруссии в первоклассную державу в восемнадцатом веке привело к возникновению особого германского баланса сил, на другой чаше весов которого находилась Австрия. Эта автономная система, "маленькая Европа внутри большой", была ликвидирована только в 1866 году с изгнанием Австрии из Германской конфедерации в результате Прусско-австрийской войны того же года. Восемнадцатый век также ознаменовался развитием восточного баланса сил, вызванного возвышением России. Разделы Польши по принципу компенсаций между Россией, Пруссией и Австрией являются первыми впечатляющими проявлениями этой новой системы.
На протяжении всего девятнадцатого века и до сегодняшнего дня соотношение сил на Балканах вызывало беспокойство у народов Европы. Еще в 1790 году Турция заключила договор с Пруссией, в котором последняя обещала вступить в войну с Австрией и Россией по причине ущерба, который враги, перейдя Дунай, нанесли желаемому и необходимому балансу сил. Во второй половине XIX века стали говорить об африканском балансе сил, имея в виду определенное равновесие между колониальными приобретениями великих держав. Позже в дипломатический лексикон были добавлены балансы сил в Западном полушарии, в Тихом океане, на Дальнем и Ближнем Востоке. Один даже говорил об "австрийском равновесии"; а об австрийской монархии с ее антагонистическими национальностями было сказано, что она "вынуждена применять к себе правила поведения, которых державы Европы с их вечным соперничеством придерживаются по отношению друг к другу".
Не случайно автономия таких локальных систем баланса сил тем больше, а их подчинение доминирующей системе тем менее заметно, чем больше они удалены физически от центра борьбы за власть, чем больше они действуют на периферии доминирующей системы, вне досягаемости доминирующих государств. Таким образом, итальянский баланс сил мог развиваться в течение пятнадцатого века в относительной автономии, в то время как великие нации Европы были заняты в других регионах. На протяжении большей части истории западной цивилизации различные системы баланса сил Азии, Африки и Америки были совершенно независимы от констелляций европейских наций, вплоть до того, что они были им практически неизвестны.
Баланс сил в Западном полушарии до Второй мировой войны и в Восточной Европе до конца восемнадцатого века обязаны своим относительно автономным развитием расположению на периферии центров силы того времени. Разделы Польши, призванные сохранить баланс сил в Восточной Европе, были осуществлены непосредственно заинтересованными странами без вмешательства других государств. Союз, заключенный в 1851 году между Бразилией и Уругваем против Аргентины с целью поддержания баланса сил в Южной Америке, имел лишь очень отдаленное отношение к европейскому балансу сил. С другой стороны, вряд ли оправданно говорить об автономном африканском балансе сил. Поскольку в настоящее время в Африке нет коренных народов, которые могли бы конкурировать за власть друг с другом и с неафриканскими государствами, Африка является исключительно объектом борьбы за власть, сосредоточенной в другом месте, то есть одним из элементов европейского и мирового баланса сил.