a Вспомните из главы 4, что в Англии в XIX веке доли факторов производства существенно различались, а Маркс считал уменьшение доли труда главной чертой развитого капитализма.
b Можно объяснить эту разницу в оплате одного и того же труда тем, что ставка заработной платы в социалистической рыночной экономике складывается из двух компонентов: собственно заработной платы и премии руководству, которая выше в компаниях с лучшим управлением. И поскольку рабочие являются менеджерами, они должны получать ее. Аргумент, однако, ослабляется тем, что дополнительный компонент зависит не только от качества управления, но и от монопольной власти и капиталоемкости производства.
c Неравенство доходов при социализме теоретически сложно. После упразднения классов и частной собственности на капитал все различия вытекают из труда и, следовательно, не подлежат осуждению, поскольку отражают разницу в навыках и усилиях. Тем не менее, механизмы, приведенные в действие коммунистической революцией (бесплатное образование и здравоохранение, а также сокращение соотношения квалифицированных и неквалифицированных работников), уменьшают эти различия. Таким образом, даже теоретически марксисты могли бы ожидать меньшей разницы в оплате труда при социализме, хотя в принципе не были бы против него.
d Конечно, были и исключения - например, Северная Корея, где была создана первая коммунистическая монархия. Даже в Китае большое значение имели "князья" и наследование связей (если не богатства) от родителей. В европейских социалистических странах дело обстояло иначе.
e Я использую термин "подход", чтобы указать, что не каждое комплексное исследование распределения доходов должно иметь строгую теорию, основанную на микроэкономике. Тем не менее, у него должны быть некоторые предварительные гипотезы, для выявления или проверки которых оно использует эмпирику. Оно не может слепо оперировать цифрами.
f В превосходном обзоре Сахота рассматривает семь типов теорий распределения доходов: теории способностей, стохастические теории, теории индивидуального выбора, теории человеческого капитала, теории неравенства в образовании, теории наследования и теории жизненного цикла. Джиан Сингх Сахота, "Теории распределения личного дохода: Обзор", Журнал экономической литературы 16, № 1 (1978): 1-55. Я уже упоминал о значительной неадекватности стохастических теорий. Теории способностей и теории индивидуального выбора преуменьшают или игнорируют роль общества во влиянии на неравенство и носят явно апологетический характер (а также обладают низкой объяснительной силой). Так называемые теории образовательного неравенства вряд ли можно отнести к теории распределения доходов; это всего лишь наблюдения за тем, что образовательное неравенство, которое само по себе обусловлено социальным неравенством (которое остается неизученным), объясняет часть общего неравенства доходов. Наиболее развитыми, на мой взгляд, являются теории человеческого капитала, очевидные наследники классического (Смита и Маркса) подхода к объяснению различий в оплате труда. Однако их недостаток в том, что они имеют дело только с одной частью общего дохода, и их авторы не проявили особого интереса к созданию более всеобъемлющей теории, которая бы не ограничивалась определением заработной платы. Объединение теории человеческого капитала с теорией наследования имело бы большой смысл. Но теория наследования остается крайне неразработанной.
g Я использую термин "глобальный" для обозначения различий в доходах между всеми гражданами мира (то есть единицей анализа является индивид) и термин "межнациональный" или "международный" для обозначения различий в средних доходах между странами.
Эпилог. Новое начало
В первые десятилетия XXI века произошел взрыв исследований неравенства, и тому было несколько объективных, или внешних, причин. Смирительная рубашка бесклассовости и "рациональных агентов", навязанная экономикой времен холодной войны, была разрушена. Исследования становились более свободными как раз тогда, когда неравенство доходов, которое росло на протяжении тридцати лет, становилось все более очевидным. Мир покидала эпоха, когда богатые банкиры с Уолл-стрит прославляли "Великого модератора" Алана Гринспена, который почти десять лет занимал пост председателя ФРС (1987-1996) при трех администрациях - Рейгана, Буша-старшего и Клинтона, - вплоть до того, что тратили тысячи долларов на его портреты, украшавшие их дома на Винограднике Марты и Кейп-Коде. Но в то же время средний класс США испытывал трудности, а минимальная заработная плата упала (с поправкой на цены) ниже уровня 1968 года. Стагнация доходов среднего класса покрывалась легкостью заимствований (поскольку у богатых было все больше свободного финансового капитала в поисках "места") и легкостью покупки жилья - всегдашней мечты среднего класса - даже для тех, у кого не было постоянной работы или больших денег на первоначальный взнос. Таким образом, потребление среднего класса в Америке росло, что свидетельствовало об умеренном процветании, в то время как базовые реальные доходы населения стагнировали.
Финансовый кризис 2007-2008 годов выявил это несоответствие между динамикой доходов и потребления. Необходимо было погашать кредиты и обслуживать ипотечные кредиты, а доходов для этого просто не было. Многие люди потеряли свои дома из-за конфискации банками. Проценты по кредитным картам и другим долгам нельзя было бесконечно перечислять. Короче говоря, средний класс в США и других странах богатого мира осознал, что то, что они принимали за процветание в течение последних тридцати слез, было миражом. Но процветание высших слоев населения (особенно "одного процента", о котором говорят протесты) не было миражом. Эта часть населения действительно преуспела. На рисунке E.1 показана кривая роста для Соединенных Штатов, отражающая кумулятивный прирост реального дохода в различных точках распределения доходов в США в период с 1986 по 2007 год. Доходы 85 процентов населения увеличивались почти одинаковыми темпами в 20 процентов за двадцать лет (что представляет собой средний темп роста менее одного процента в год). Но если посмотреть на 15 процентов населения за тот же период, то мы увидим, что каждый более богатый процент имел темпы роста выше предыдущего. Для первого процента реальный совокупный рост составил 90 %, или в четыре с половиной раза больше, чем для большинства жителей Америки. Кроме того, многим "обманутым" бедным и средним классам казалось, что именно богатые, главные бенефициары роста США, вызвали кризис своим безрассудным кредитованием. И в итоге доходы богачей не только росли гораздо быстрее в течение двух десятилетий, и не только они подпитывали кризис, но даже были избавлены от его последствий благодаря взносам налогоплательщиков на спасение банков.
Все это вдруг было признано несправедливым. И именно это осознание во время кризиса, как мне кажется, вывело тему неравенства, которая до этого витала на заднем плане, на передний план сознания людей. Кризис легитимизировал эту тему. Даже термин "неравенство", который раньше употреблялся лишь с некоторой осторожностью и трепетом, стал использоваться широко и открыто.
Это возрождение популярной озабоченности распределением доходов - подстегнутое, как мы только что видели, "объективными" событиями - было еще более усилено замечательными исследованиями неравенства доходов, опубликованными примерно в то же время. Истинную связь между этими исследованиями и внезапным интересом к распределению доходов определить сложно, но, вероятно, они усилили друг друга. Если бы общий интерес к неравенству остался на прежнем (низком) уровне, эта новая волна исследований неравенства могла бы остаться в безвестности. Вместо этого они стали международными бестселлерами.
Рисунок E.1. Процентное увеличение реального дохода на душу населения после уплаты налогов в различных точках распределения доходов в США (кумулятивный рост 1986-2007 гг.)
Источники данных: Рассчитано на основе межнациональных данных LIS в Люксембурге; Current Population Survey (CPS), Бюро переписи населения США.
В работе над проблемой неравенства есть три примечательных события, которые, на мой взгляд, скорее всего, окажут устойчивое влияние на экономистов и социологов, по крайней мере, еще в течение полувека. Все три события произошли в бурный период начала 2000-х годов. Это, во-первых, работа Томаса Пикетти по изучению долгосрочных тенденций неравенства в богатых странах, метко обобщенная в его формуле r > g (гласящей, что норма прибыли в экономике больше, чем темпы ее роста); во-вторых, создание динамических социальных таблиц, расширяющих знания о распределении доходов в периоды, для которых не существует ни фискальных данных, ни обследований доходов домохозяйств; и в-третьих, появление исследований глобального неравенства как новой области исследований. Каждая из этих тенденций сейчас находится лишь в самом начале того, что, как я ожидаю, будет иметь множество бурных и успешных событий в ближайшие десятилетия. Каждая из них заслуживает того, чтобы в завершение этой книги дать несколько абзацев пояснений.
Вклад Пикетти. В 2014 году англоязычная версия книги Томаса Пикетти "Капитал в XXI веке" стала огромным международным бестселлером. =Вероятно, за первый год продаж она стала самой продаваемой из всех книг по экономике. Хотя это и примечательно, но не отражает всей картины. Многие книги становились бестселлерами, но вскоре забывались. Но в данном случае это вряд ли произойдет, поскольку Пикетти расширил программу своей работы в нескольких перспективных направлениях, а также потому, что он предложил новый взгляд на неравенство - новую теорию неравенства, важность которой не зависит от того, насколько книга понравилась широкой аудитории. По этим двум причинам будущие экономисты, вероятно, будут считать "Капитал в XXI веке" самой влиятельной книгой со времен публикации "Общей теории" Кейнса в 1936 году.