Экономическая дисциплина, в той мере, в какой ее развитие можно считать независимым от вышеупомянутых политических влияний, также стала неблагоприятной для изучения неравенства. Доминирующий подход к анализу общего равновесия был связан с определением относительных цен на конечные продукты и факторы производства. Доходы участников экономики, согласно неоклассикам, по определению равны произведению цен факторов производства (равных их предельным продуктам) и количеств одаренности капиталом и трудом, с которыми они вступают в экономический процесс. Но сами эти количества наделенности находятся вне сферы анализа общего равновесия. Независимо от того, были ли эти блага, и в первую очередь собственность, приобретены в результате предыдущих рыночных сделок, грабежа, эксплуатации наследования, монополии или каким-либо другим способом, они не являются предметом экономики как науки об относительных ценах. Оптимум Парето, который просто подтверждает текущее владение активами тем, кто ими владеет, является прекрасным дополнением к этой теории. Неоклассикам почти нечего было сказать о том, что Маркс называл "первобытным накоплением" и что Смит рассматривал как собственность, приобретенную благодаря политическому влиянию, монополии и грабежу (см. главу 2). В экономике связи с классиками были разорваны.

Это методологическое предпочтение выбило ковер из-под ног классового анализа, поскольку владельцы рабочей силы и владельцы капитала формально рассматривались как равнозначные агенты, различающиеся лишь факторами производства, которыми они владели. Экономика стала наукой о настоящем, слегка связанной с будущим через решения о сбережениях и инвестициях, но полностью оторванной от прошлого. Эта попытка ввести формальную эквивалентность между двумя факторами производства - одним, требующим постоянных трудовых усилий для получения дохода, и другим, не требующим от владельца никакого труда для получения прибыли, - была хорошо отражена в высказывании Милтона и Роуз Фридман: "Каждому по тому, что он и инструменты, которыми он владеет, производят". Это перевернуло классическое (и особенно марксистское) различие между двумя факторами производства и классами. Используя тот же язык, в полунасмешливой манере, он утверждал, что классы не существуют в каком-либо значимом смысле - просто люди владеют разными активами. При таком подходе распределение уже не рассматривалось как распределение между людьми; вместо этого оно происходило между людьми и объектами (капиталом). Он не признавал, что предельная производительность капитала - дело техники и что капитал приносит доход своему владельцу только при наличии "общественного договора" или экономической системы, позволяющей владельцам орудий труда (в том числе и капитала) собирать продукты орудий труда, которыми они владеют. Конечно, наделение трудом не приносило рабу никакого дохода - потому что система не признавала самоприсвоения плодов, принесенных этим наделением. Социальные отношения, лежащие в основе капитализма, полностью игнорировались.

Неоклассический подход стремился "натурализовать" отношения производства. То есть он рассматривал производственные отношения не как специфические для определенного способа организации производства и определенной стадии развития, а как единственно возможный, "естественный" порядок вещей. Капитализма, строго говоря, тоже не было. Следствием такой натурализации, отрицавшей значимость социальных отношений, в которые вступают люди в процессе производства и распределения, стало стирание классовой структуры и излишнее изучение распределения доходов.

Таким образом, исследователи в коммунистических и капиталистических странах одинаково жили и работали в период, который мы можем назвать периодом "холодной войны" в экономике. Политические императивы пересекались с "объективно" уменьшившейся заметностью традиционных классов, чтобы лишить актуальности любую интегративную работу по распределению доходов.

Системы нечастной собственности на капитал: Неравенство в социалистической рыночной экономике

Одно из важнейших открытий Маркса касается исторического характера "нормальной" (или долгосрочной равновесной) цены. В марксистской литературе это обычно обсуждается под заголовком "проблема трансформации", когда нормальные (трудовые) цены в рыночной экономике, основанной на мелкотоварном производстве, по мере развития экономики трансформируются в новые нормальные (капиталистические) цены, "цены производства". Цены производства отличаются от цен, основанных только на затратах труда, способностью капитала перемещаться из одного сектора в другой, что приводит к выравниванию нормы прибыли в разных секторах. Это отличается от формирования стоимости в мелкотоварном производстве, где капитал в значительной степени неподвижен и где нормы прибыли даже в равновесном состоянии различаются по секторам. В последних условиях долгосрочная равновесная цена равна "общественно необходимому" количеству труда. Но при капитализме нормальная цена должна включать одинаковую норму прибыли как в капиталоемких, так и в трудоемких отраслях. Поскольку совокупные затраты труда в капиталоемких отраслях, по определению, относительно невелики, цены на продукцию в таких отраслях будут выше стоимости рабочей силы; обратное, разумеется, справедливо для трудоемких отраслей.

Аналогичная проблема трансформации возникает, когда экономика превращается из капиталистической в социалистическую, при условии, что социализм остается системой товарного производства - то есть системой, в которой товары являются "товарами", а не только "потребительными стоимостями". В качестве лучшего примера такой трансформации можно привести экономику с рабочим управлением, существовавшую в Югославии. Целевой функцией предприятия, управляемого рабочими, является максимизация выработки на одного рабочего, в отличие от максимизации прибыли капиталистической фирмы. Если предположить, что компания платит сбор за пользование капиталом, находящимся в "общественной" собственности (или, проще говоря, принадлежащим государству и используемым компанией), то средняя заработная плата за единицу труда типа i, занятого в компании j, становится равной

W ij = p j q j - rK j

где p j и q j - соответственно цена и количество продукции, произведенной компанией j, r - общеэкономическая норма прибыли или плата за пользование капиталом, а K j - объем капитала, контролируемого компанией. Следует отметить, что в компании, принадлежащей работникам, заработная плата должна быть прописана как по типу труда, так и по типу компании, поскольку работники в каждой компании получают большую или меньшую прибыль в силу специфических особенностей компании. Дополнительный доход может быть обусловлен повышенной производительностью компании, ее монопольным статусом или другими рентными полномочиями, которыми она пользуется и которые не сглаживаются взиманием платы за пользование капиталом (и, наоборот, если бы компания не имела таких преимуществ, то это отрицательно сказалось бы на заработной плате). Таким образом, одинаковые работники будут получать разную зарплату в зависимости от отраслей и компаний, в которых они заняты. В социалистической Югославии было хорошо известно и документально подтверждено в обширной литературе по рыночному социализму, что работники более капиталоемких отраслей производства получали более высокую зарплату, чем работники трудоемких отраслей. Очевидно, что не все преимущества более высокой капиталоемкости "поглощались" за счет платы за пользование капиталом. Работа в отрасли или компании, обладающей монопольной властью, была даже лучше. Ключевой момент заключается в том, что в отличие от капитализма, где дополнительный доход от, скажем, монопольной власти превращается в дополнительную прибыль, здесь он увеличивает заработную плату рабочих. Поэтому одинаковые работники в разных секторах или даже в разных компаний в одном секторе получали разную зарплату. Это происходило потому, что претендентами на остаточный доход при рыночном социализме являются рабочие, а при капитализме - собственники капитала. b

Для распределения доходов разница в остаточном претенденте имеет двоякое значение. Во-первых, при прочих равных условиях заработная плата за определенный вид труда при рыночном социализме будет более диверсифицирована, чем при капитализме. Во-вторых, поскольку нет частного присвоения прибыли на капитал, этот источник неравенства исчезает. Поскольку собственность на капитал в капиталистических обществах всегда очень сильно перекошена, отсутствие частного присвоения прибыли на капитал является элементом, имеющим большое значение для сокращения неравенства. В самом деле, та часть отдачи от капитала или управления, которая не была полностью изъята государством через плату за пользование, при рыночном социализме появится в виде трудового дохода, и ее получат многие люди, в то время как при капитализме она будет включена в доход от капитала и получена немногими (богатыми) людьми.

Этот пример подчеркивает, что в разных социально-экономических системах разница в том, где находится центр предпринимательства, мобилен ли капитал в разных секторах или нет, получают ли прибыль от капитала капиталисты или государство, определяет различия в "нормальных" или долгосрочных равновесных ценах и в распределении доходов между людьми. Вот почему даже на самом абстрактном уровне мы ожидаем, что распределение доходов при рыночном социализме не будет таким же, как при капитализме - не только по общему показателю, такому как коэффициент Джини, но и в отношении индивидов, получающих высокие, средние или низкие доходы. Заработная плата работников за определенный вид труда при рыночном социализме должна быть распределена более неравномерно, чем при капитализме, в то время как общее неравенство, благодаря нечастному присвоению доходов от капитала, может быть меньше. И, очевидно, некоторые социальные классы (например, капиталисты) могут быть очень малочисленными или не существовать вовсе.