Павии сказали начать с регистрации фотографий, поэтому первые дни она занималась именно этим: регистрировала фотографии и очищала многолетние неучтенные снимки и съемки, со смутным любопытством рассматривая стопку информационных листов с фотографиями из других отделов журнала, которая скопилась на ее столе.
Однажды пришел арт-директор и спросил ее, нет ли у нее фотографий "Банды Баадера-Майнхоф" для статьи, которую он собирался подготовить. Павия ответила пустым взглядом, что вызвало тираду на тему ее некомпетентности со стороны менеджера. Едва приступив к новой работе, она столкнулась с тем, что ее ждет конец.
К счастью, главный редактор, Гей Брайант, услышала, что происходит, и подошла, чтобы вмешаться. Она увидела информационные листы с фотографиями, которые Павия аккуратно прикрепила на доске объявлений, и объяснила, что, когда приходит один из них с описанием и подробностями новой статьи, она должна позвонить в различные фотоагентства, с которыми работает Mirabella, и попросить их прислать коллекцию фотографий, которые могли бы проиллюстрировать статью.
У Павии был только один вопрос: "Это моя работа?". Это была работа - и это была работа Брайанта - осознать ситуацию и понять, как обучение Павии работе могло пройти мимо, и в режиме реального времени спасти ее от клейма неспособной выполнять свою работу. В офисной обстановке гораздо проще заметить, когда коллеге нужна помощь, и принять соответствующие меры.
Даже небольшие изменения в том, как мы работаем, могут оказать огромное совокупное влияние на нашу жизнь. Работа - это то место, где мы проводим в среднем девяносто тысяч часов своей жизни. Это то, как нас определяют другие и, в значительной степени, то, как мы определяем самих себя. Она играет важнейшую роль в нашем существовании, определяя, где мы живем, сколько у нас денег, кто многие из наших взрослых друзей и даже насколько мы счастливы.
Стоит повторить ключевое слово: Работа - это место, где мы проводим девяносто тысяч часов своей жизни. Работа - это не просто то, что мы делаем, это место - пространство, которое на протяжении десятилетий определялось в противоположность дому. (Нет, она не здесь, она на работе.) Рабочее место имеет свои собственные абсурды и ритуалы; вы можете многое узнать о компании, просто пройдя по ее офисам. И наоборот, если вы не проводите много времени, физически обитая в офисе компании, вы упустите что-то важное о том, как это учреждение работает на практике, на ежедневной основе.
Как журналист, я испытал на себе свою долю представительских этажей - тихих, устланных дорогим ковром помещений с многочисленными уровнями безопасности, небольшим количеством огромных офисных апартаментов и избытком деревянных панелей даже в самых строгих современных небоскребах из стали и стекла. Я также видел множество длинных столов, за которыми сидят плечом к плечу сотрудники, многие из которых носят наушники, пытаясь хоть немного отдохнуть от сенсорной перегрузки всего происходящего вокруг. Ни то, ни другое не кажется особенно приятным - но, опять же, приятное не является целью.
Одним из многих светлых пятен кинематографического annus mirabilis 1999 года является нестареющая комедия Майка Джаджа "Офисное пространство", фильм, который, как никакой другой, выявил и вызвал широкую антипатию к унылой ферме кабинок, с ее серыми полустенами и эрзац-уединением. Во многом благодаря этому фильму последующие итерации офисного дизайна изо всех сил старались быть веселее, но они были по-своему столь же антиутопичны, как это увековечено в W1A, сатире BBC, которая обновила Office Space для наполненных жаргоном 2010-х годов, где царит хот-дескинг и странная неудобная мягкая мебель.
Практически все офисы, изображаемые в голливудских фильмах, - это мрачные и унылые места. Вспомните финальный кадр фильма Майка Николса "Работающая девушка", где торжествующая Мелани Гриффит наконец-то получает собственный офис и секретаршу, под ликование Джоан Кьюсак и зажигательный гимн Карли Саймон, получившей премию "Оскар" за расширение прав и возможностей женщин. Это написано как самый счастливый конец, но Николс решает поместить камеру на внешнюю сторону огромного здания Chase Manhattan Plaza, медленно увеличивая масштаб, чтобы показать окно офиса Гриффит как лишь крошечную часть огромной и бездушной решетки.
Антипатия проистекает из того факта, что офисы всегда были единственным местом, где плотность и близость к другим понимаются как очевидные желания. С точки зрения корпорации, максимизирующей прибыль, имеет смысл использовать совокупную мощь тысяч сотрудников, живущих в одном городе и приезжающих в одно и то же время в одно и то же здание. Но это не то видение, которое согласуется с любой эскапистской фантазией - основной специализацией киноиндустрии.
Отсюда все эти кадры с неудобными переполненными лифтами, которые вы никогда не найдете на студийной площадке Лос-Анджелеса, сцены, призванные подчеркнуть, как работа с девяти до пяти крадет индивидуальность и свободу, которую обычно представляют широкие просторы американского Запада.
Американская мечта, как ее воплощает Голливуд, заключается в том, чтобы бросить рабскую работу и следовать за своей мечтой - или, если это не удастся, хотя бы честно работать на свежем воздухе. Питер Гиббонс, герой фильма "Офисное пространство", начинает как недовольный инженер-программист с восемью разными начальниками, который должен был работать над ошибками Y2K; в счастливом финале он в каске и жилете, работающий на стройке и широко улыбающийся, когда он говорит своим бывшим коллегам, что он не заинтересован в возвращении к офисной работе. Его работа "белого воротничка" была в основе своей мошеннической и нечестной; она даже подтолкнула его к преступлению. Его новая работа "синего воротничка", оплачиваемая гораздо меньше, приносит гораздо больше удовлетворения и благородства.
Как в работе, так и в личной жизни, говорят нам самые успешные рассказчики Америки, путь к счастью лежит через удаление от плотного скопления людей. Вы выросли в тесной квартире в центре города, но потом смогли найти себе большой дом с двором? Оставили ли вы крысиные бега и поселились в маленьком домике у озера? Продали ли вы свой дом и рано ушли на пенсию, чтобы жить малобюджетной мечтой #vanlife? Это и есть победы. Вы все еще стоите в пробках, втискиваетесь в переполненные лифты или ругаетесь с соседями из-за шума? Это проигрыши.
Что сделала пандемия - и это произошло очень быстро, всего за пару недель - так это представила видение реалистичной альтернативы всему тому, что люди ненавидят в работе и офисах. Для вымышленного Питера Гиббонса из фильма "Офисное пространство" единственным выходом из ситуации, когда он работал в своем скучном офисе технологической компании, был полный уход из отрасли. Питер Гиббонс 2020 года, вероятно, уже работал дома большую часть времени, даже до того, как разразилась пандемия, но блокировка дала ему возможность помечтать о том, что такая схема станет постоянной и постоянной.
До 2020 года сотрудникам приходилось искать работодателей, которые позволяли им работать удаленно, и за это приходилось расплачиваться тем, что их не было видно и не слышно. Если кому-то и приходило в голову подключить их к важным совещаниям, они, скорее всего, едва могли разобрать, что говорят люди, и уж точно вряд ли могли внести свой вклад. Когда разразилась пандемия, некоторые руководители стремились как можно быстрее вернуть всех в офис, но другие были рады отсутствовать неопределенное время.
На протяжении большей части моей карьеры идея удаленного управления организацией считалась несерьезной. Например, один из моих источников, управляющий хедж-фондами по имени Марк Хели, был уволен из Gramercy Advisors, фонда, соучредителем которого он был, в основном за то, что любил работать по пятницам из своего дома на пляже в Хэмптоне. Позже столь же величественный генеральный директор AIG Боб Бенмоше был осужден за то, что управлял страховым гигантом из Villa Splendid, своего пятиярусного палаццо в Дубровнике, Хорватия. В интервью агентству Reuters он оправдывался, говоря, что в Хорватии он мог бы работать так же хорошо, как и в Нью-Йорке, но большинству людей это показалось натяжкой. А миллиардер хедж-фонда Эдди Ламперт не оказал себе никаких услуг, когда решил, что может управлять Sears из своего дома на эксклюзивном острове Майами (где нет подоходного налога), приезжая в штаб-квартиру розничной компании в Иллинойсе только раз в год на ежегодное собрание акционеров.
После пандемии такое поведение стало гораздо менее предосудительным. Дин Баке, главный редактор New York Times, провел большую часть пандемии в Лос-Анджелесе, по мере необходимости заходя на совещания. Аналогичным образом председатель совета директоров Oracle Ларри Эллисон решил управлять своей компанией с Ланаи, гавайского острова, который он купил за 300 миллионов долларов в 2012 году. Такие решения послужили сигналом сверху, что работать из дома действительно нормально, и не предъявляли тонких требований к работникам низшего звена, не имеющим автомобилей с шофером, появляться в офисе.
В отличие от него, генеральный директор JPMorgan Джейми Даймон к июню 2020 года ездил в свой офис на работу, несмотря на то, что в марте этого года чуть не умер после внезапного расслоения аорты. Посыл Даймона был ясен: он ожидал, что его высшее руководство будет работать в офисе вместе со всеми, у кого есть реальные амбиции.
Не то чтобы амбиции были чем-то само собой разумеющимся. Многие пожилые работники, особенно те, кто достаточно утвердился в своей профессии, чтобы не чувствовать необходимости подлизываться к боссу, воспользовались возможностью покинуть города в целом и два города в частности - Сан-Франциско и Нью-Йорк. Оба города казались опасными и неоправданно дорогими для людей, которые уже забрались так далеко вверх по жирной лестнице, как им хотелось, и особенно для тех, кто воспользовался пандемией для переоценки своей жизни и пришел к выводу, что на самом деле они находятся выше в оргструктуре, чем им хотелось бы, и могли бы немного упростить свою жизнь.