Африканские страны также унаследовали колониальные границы, что препятствовало возникновению пограничных войн, за исключением Африканского Рога, где Британская, Французская, Итальянская и Эфиопская империи оставили после себя пограничные конфликты для своих преемников. В Юго-Восточной Азии большинство колоний унаследовали территории бывших королевств, что облегчало постколониальное восстановление суверенитета. Государства-преемники империи Габсбургов также унаследовали ее провинциальные границы и поэтому редко воевали друг с другом. Так же поступили и многие постсоветские государства-преемники. Исключением стала таджикско-киргизская стычка в апреле 2021 года, но большинство постсоветских войн происходило между ревизионистской Россией и другими народами, как, например, на Кавказе и Украине.
Имперские завоевательные войны добавляют захват территории и прямое господство над народами. Сегодня они практически сошли на нет, главным исключением последнего времени стало вторжение России на Украину. Рассмотренные мною великие завоеватели - Цинь Шихуанди, Чингисхан, Цяньлун, японские триумвиры, Наполеон - все они тщательно готовили свои войны, что свидетельствует об инструментальной рациональности. Но их целью стали завоевания и господство ради статуса, чести, славы, преобразования мира и даже бессмертия, которые, по их мнению, они могли бы принести, - ценности более высокой, чем инструментальная рациональность, если воспользоваться термином Вебера.
Во имя этой цели завоеватели отдавали бесчисленные жизни. Они рассматривали свои военные завоевания не как выбор, а как обязанность следовать своей судьбе или воле богов, как, вероятно, и другие великие завоеватели, такие как Саргон Аккадский, Тутмос III Египетский, Тиглат-Пилесер III, Кир II Персидский, Александр, Аттила, Тимур, Асока, Пачакути Инка Юпанки, цари ацтеков и многие другие, которых называли "Великими", "Сотрясателями земли", "Завоевателями мира" и т.п. Они уничтожили миллионы людей, а пользу принесли лишь немногим. Большинство этих завоевателей отличались высоким интеллектом, как, например, Чингиз и Тимур Великий. Ибн Халдун, после нескольких бесед с Тимуром, сказал: "Одни приписывают ему знания, другие - ересь... третьи - занятия магией и колдовством, но во всем этом нет ничего особенного; просто он очень умен и проницателен, пристрастен к спорам и дискуссиям о том, что он знает, а также о том, чего он не знает". А ведь еще Тимур говорил: "Все пространство обитаемой части света недостаточно велико, чтобы иметь двух царей". Большинство великих завоевателей были интеллектуальными маньяками, оставившими после себя триумфальные стелы, арки и скульптуры, грандиозные надписи и изображения которых больше хвастаются завоеванными территориями и народами, чем благополучием царства. К ним, вероятно, можно добавить правителей менее известных доколониальных американских и африканских империй, таких как правители ацтеков, Сонни Али или Чака Зулу из империи Сонгай, а также несостоявшегося завоевателя мира - Гитлера.
Однако в результате завоеваний возникли так называемые империи и цивилизации - египетская, аккадская, ассирийская, римская, эллинская, персидская, тюркская, мусульманская арабская, могольская, монгольская, китайская, испанская, британская, ацтекская, инкская, майя, американская и т.д. Все эти имперские цивилизации в конечном счете заменили собой миры малых народов, племен и городов-государств, в основном путем агрессивных войн. Но при этом они разрабатывали свои миссии, в которых перечисляли принесение завоеванным народам порядка, свободы, цивилизации, а зачастую и истинной веры, что становилось мотивом или предлогом для новых войн. К большинству таких утверждений следует относиться с цинизмом, поскольку цивилизации, состоящие из нескольких городов-государств, также существовали в течение длительного времени до их окончательного завоевания империями, как это было в древнем Шумере, классической Греции и Мезоамерике.
Завоеватели зависели от верных последователей и послушных клиентов, от покорных, военизированных подданных и от легитимности правления. Циньский император Шихуанди также опирался на легалистские реформы, Чингис ссылался на более раннюю монгольскую экспансию, Наполеон унаследовал массовую левитацию, Гитлер имел вермахт и СС. Они знали, что помимо дани и налогов для себя, они должны были получать материальное вознаграждение для своих последователей и клиентов, но они также знали, что победы закрепляют лояльность последователей и клиентов, а также их собственную славу и богатство. Люди шли за успешным лидером, но завоеватели в определенном смысле оказывались в ловушке собственного успеха, вынужденные продолжать завоевания из-за сочетания дюркгеймовской "болезни бесконечного стремления", необходимости продолжать вознаграждать последователей и страха, что культивируемый ими милитаризм может породить угрожающих соперников, если их завоевания закончатся. На этих страницах монгольские и ацтекские правители наглядно демонстрируют, что они попали в ловушку своих амбиций. Такова была тирания их личной истории.
Великий завоеватель теперь редкость, хотя Путин хотел бы им стать. Редкость устарела по трем причинам. Во-первых, рост национализма легитимизирует государства, населяющие освященный мировой порядок государств; во-вторых, межгосударственные войны заменяются гражданскими; в-третьих, растут электоральные демократии с конкурентными выборами и краткосрочными правителями. Правители XXI века стремятся к понятиям "величия", более возвышенным, чем базовая прибыль, но не равнозначным завоеванию, за исключением, пожалуй, Путина. Чувство национального величия у американцев сочетает в себе гордость за идеализированные американские ценности и мощь вооруженных сил США. Поддержка того и другого - неизменный рефрен политиков, заложенный в их идеологию. Благожелательные заявления американской миссии подкрепляются огромными военными бюджетами, которые обосновываются не столько национальной обороной или материальной выгодой, сколько "защитой американских демократических ценностей" - и это говорит Пентагон, крупнейшая авторитарная организация в мире! Под "обороной" подразумевается и самозащита, хотя она осуществляется через агрессию на весь мир. Даже римляне не имели таких притязаний - хотя они и разделяли американский предлог для войны, согласно которому вмешательство за границей - это всего лишь защита своих союзников.
Поэтому, хотя в целом войны в истории человечества не уменьшились, некоторые их виды, особенно те, которые привели к созданию великих цивилизаций, сократились. Сейчас существует одна великая глобальная цивилизация, содержащая соперничающие имперские ядра, эксплуатирующие весьма разрозненные периферии. Но будущие войны между этими имперскими ядрами могут положить конец всей человеческой цивилизации, и 2022 год, похоже, разжигает эти опасения.
Идейно-эмоциональная власть
Идеологии и эмоции заполняют пробелы человеческой рациональности, когда научные знания и уверенность оказываются недостаточными. Они позволяют действовать в отсутствие полного знания, что очень важно, поскольку война - это, как правило, рискованный выстрел в темноте. Эмоции играют важную роль в спусках к войне в условиях неопределенности, способствующей скорее тревоге и лихорадочным эмоциям, чем спокойному расчету. Разногласия могут обостряться в результате мелких провокаций, враждебных слов, бряцания саблями, столкновения патрулей, потопления корабля, жестокого обращения с гражданами за рубежом, слухов о злодеяниях. Ненависть, тревога, страх, стремление к почету, статусу, доминированию складываются в сложные эмоциональные состояния. Информирование об эскалации и зверствах противника усиливает ненависть, делая дальнейшую эскалацию более вероятной. Некоторые соперники воспринимаются как "зло" или "террористы". Америка - "Великий сатана", Иран входил в "Ось зла". Со злом трудно вести переговоры, а для США они в настоящее время незаконны. Ненависти противопоставляется не любовь к врагу, а прагматичные призывы к компромиссному решению. Для войны больше используются эмоции, для мира - прагматизм. Во время войны эмоции усиливаются, что затрудняет отказ от них.
Некоторые политологи также подчеркивают, что к современной войне приводит эмоциональная самоуверенность или необоснованный страх (или то и другое вместе). Лебоу, анализируя двадцать шесть войн ХХ века, утверждает, что неудачи в принятии решений в основном объясняются не несовершенством информации или проблемами обязательств (как говорят реалисты), не материальными интересами (как говорят марксисты и экономисты), а чувствами чести, статуса или мести. Ослабевающие правители стремятся защитить или восстановить политический статус, особенно внутри страны, а доминирующие правители редко бывают удовлетворены, желая все большего статуса. Все хотят сохранить чувство чести. Агрессия проистекает из необдуманной самоуверенности или преувеличенного страха перед внешней угрозой, причем в обоих случаях возмущенное самодовольство преобладает над противоречивой информацией, которая могла бы побудить к миру. Когда обе стороны проявляют эти эмоции, возникает пагубная взаимная борьба. Наиболее впечатляющей была нисходящая спираль решений, приведших к Первой мировой войне, в которой сближение позиций, нежелание отступать, поддержание статуса правителей и их государств, демонстрация верности союзникам привели к тому, что война стала путем чести, а не разума. Для Австро-Венгрии и России честь считалась необходимым условием выживания династий. Монархия без чести нелегитимна, говорили в 1914 г. придворные Габсбургов и Романовых.