Финансисты, такие как Ларри Финк, генеральный директор компании BlackRock, крупнейшего в мире управляющего активами частного сектора, прогнозировали, что так будет и в дальнейшем. В начале 2020 г. Финк обратился к своим инвесторам и компаниям, в которые инвестирует BlackRock, с ежегодным письмом, известным как "Письмо Ларри", в котором заявил, что BlackRock будет внедрять анализ изменения климата во все области своих активно управляемых инвестиционных стратегий (в отличие от пассивных стратегий, которые просто отслеживают заранее выбранный индекс на автопилоте). "Изменение климата - это инвестиционный риск, и как только рынки понимают, что риск существует, пусть даже в будущем, они тянут его за собой", - сказал он мне той осенью. "То, что мы видим, - это революция. Я думаю, что через десять лет устойчивое развитие станет той линзой, через которую мы будем смотреть на все". Действительно, по мнению Финка, масштабы смены общественного мнения были настолько разительными, а потенциальное влияние на финансовые рынки настолько велико, что в его карьере подобное происходило лишь однажды: когда он начинал работать трейдером по облигациям пять десятилетий назад и заметил, как секьюритизация может изменить рынки ипотечного и корпоративного долга. Появились системы учета ESG с новым набором аббревиатур (например, TCFD, сокращение от Task-Force for Climate Related Financial Disclosures, или SASB, Sustainability Accounting Standards Board). Появились и рейтинговые службы для ESG-продуктов. Компании вводят новую должность "главного специалиста по устойчивому развитию" и проводят внутренние аудиты, чтобы оценить эффективность своей деятельности. "Сейчас трудно найти хоть одну компанию, которая не хотела бы говорить о ESG", - сказал мне летом 2020 года Барри О'Бирн, глава глобального подразделения коммерческих банков HSBC, когда банк опубликовал результаты глобального опроса девяти тысяч своих корпоративных клиентов. 85% из них назвали устойчивое развитие одним из приоритетных направлений деятельности, 65% хотели бы усилить или сохранить внимание к нему после пандемии COVID-19, а 91% заявили, что хотят строить свою деятельность на более благоприятной экологической основе. "Люди смотрят на цепочки поставок, на свой экологический след, на отношения с местным населением, на отношения с сотрудниками - на все". Поразительно, но две трети этих компаний заявили, что делают это не из-за государственного регулирования, а под давлением своих клиентов, собственных сотрудников или инвесторов.

Компания Walmart была типичным явлением, характерным для меняющейся эпохи. Когда в 1950-х годах предприниматель Сэм Уолтон создал в Бентонвилле (штат Арканзас) американскую розничную сеть, она олицетворяла собой как дух маленького городка, так и капиталистическую мечту, которая лежала в основе многих публичных высказываний американцев. "Wal-Mart представляет себя как гордое воплощение американского патриотизма, демократии, христианских семейных ценностей, потребительского выбора и принципов свободного рынка", - отмечают Николас Коупленд и Кристин Лабуски, два антрополога, изучавшие эту розничную компанию методом наблюдения за участниками в начале XXI века. "За исключением, пожалуй, McDonald's, ни один другой бизнес не представляет Америку так, как Walmart", - добавляют они, ссылаясь на опрос, проведенный журналом Vanity Fair в 2009 году, в котором около 48% респондентов, очевидно, назвали эту компанию тем, что «лучше всего символизирует Америку сегодня».

Однако, как отмечают Коупленд и Лабуски, к началу XXI века этот всеамериканский образ стал противоречивым. Символы и ритуалы, используемые Walmart на ежегодном общем собрании акционеров, проецировали народный образ, связанный с историей создания компании, или мифом, связанным с Сэмом Уолтоном. Однако причина, по которой розничная сеть могла предлагать потребителям низкие цены, заключалась в том, что компания также олицетворяла собой всеамериканский культ безжалостной корпоративной эффективности и прибыли акционеров. Все большую часть своих товаров ритейлер получал по дешевке с китайских заводов. Она поддерживала низкую стоимость рабочей силы отчасти потому, что запретила профсоюзы и оптимизировала цепочки поставок. Это позволило Walmart расшириться, но критики жаловались на то, что такая стратегия подавила многие другие мелкие розничные компании, способствуя вымиранию традиционных городов. Экологические активисты также критиковали компанию за использование цепочек поставок, связанных с якобы нанесением ущерба окружающей среде и якобы плохими условиями труда. Walmart отрицал это. Однако Коупленд и Лабуски утверждали, что "успех Wal-Mart напрямую связан с ее приспособляемостью к режиму регулирования, который ставит во главу угла эффективность и максимизацию прибыли", и отмечали, что розничная компания «продемонстрировала удивительную способность маскировать свои внешние эффекты, бороться с профсоюзами, избегать крупных судебных исков и нежелательных нормативных актов, а также расширяться в новые города и страны».

В 2005 году компания сменила курс: она начала сотрудничать с такими организациями, как Фонд защиты окружающей среды, с целью поиска путей снижения экологического ущерба внутри компании. Некоторые критики посчитали, что это очередной PR-трюк, поскольку первоначально стратегический сдвиг выглядел весьма ограниченным по масштабам. Однако впоследствии Walmart создал специальное подразделение по устойчивому развитию, назначил главного специалиста по устойчивому развитию, и реформы ускорились. В 2018 году компания создала инициативу "Проект Гигатон". Ее цель - не только сократить выбросы углерода внутри компании Walmart, но и сократить к 2030 году целую гигатонну углеродных выбросов из всей цепочки поставок Walmart. Некоторые европейские розничные компании, например, Tesco, предпринимают аналогичные шаги. Однако по американским меркам действия Walmart стали первопроходцами или, по крайней мере, символом более масштабного изменения настроений. Не случайно генеральный директор Walmart Дуг Макмиллон был также председателем Business Roundtable - организации, которая выступила с поразительным заявлением, опровергающим узкую "акционерную" направленность Фридмана.

Мы приступили к реализации проекта "Гигатон", чтобы сократить выбросы в так называемой "третьей сфере деятельности" (операции за пределами основной компании)", - заявила Кэтлин Маклафлин, руководитель отдела устойчивого развития WalMart, в интервью журналу FT "Moral Money". "Мы взяли на себя обязательства по достижению научно обоснованных целей в отношении нашей собственной деятельности, или того, что люди называют "первой и второй сферами деятельности": практические инициативы в области возобновляемых источников энергии, энергоэффективности, особенно нашего парка дальних перевозок, холодильного оборудования... даже кондиционирования воздуха на наших предприятиях. Но, как и в любой другой розничной торговле, 90-95% выбросов приходится на цепочку поставок". По ее мнению, новое пристальное внимание к "зеленым" вопросам в цепочке поставок может вскоре распространиться и на социальные проблемы. "Мы начинаем видеть дополнительные возможности для решения социальных вопросов... [таких как] ответственный подбор персонала, когда речь идет о принудительном труде и торговле людьми". Активисты надеялись, что подобный сдвиг будет полезен для бедных сообществ и окружающей среды. Однако инвесторы, похоже, тоже увидели новую выгоду: тщательно проверяя цепочки поставок таким образом, компании собирают информацию, которая необходима им для того, чтобы противостоять таким потрясениям, как COVID-19, и стать более устойчивыми. "Скрининг цепочек поставок на предмет рисков ESG - это эффективное управление", - утверждает О'Бирн из HSBC. "Именно этого ожидают инвесторы и именно это вознаграждается".

Таким образом, усиление контроля за соблюдением принципов устойчивого развития привело к эффекту снежного кома. Люди, придерживающиеся принципов устойчивого развития, не только осуществляли их в своей деятельности, но и заставляли других принимать их. На примере пенсионного фонда, управляемого подразделением норвежского центрального банка Norges Bank Investment Management, видно, как это происходит. В 2020 году Дуглас Холмс, ранее изучавший центральные банки, вместе с коллегой-антропологом из Норвегии Кнутом Мирхе провел исследование "с натуры" в NBIM. Управляющие фондом гордились тем, что впервые ввели мантру заинтересованных сторон, отстаивающую ценности ESG: на каждой встрече с портфельными компаниями, в которые они инвестировали, они повторяли мантру заинтересованных сторон, как религиозный текст. Однако Холмс и Мирэ заметили, что управляющие активами не ожидали, что им удастся достичь этих целей в одиночку; они ожидали, что портфельные компании также будут придерживаться этой мантры и распространять ее среди других. Мирэ назвал это процессом «продуктивной неполноты», в том смысле, что менеджеры NBIM привлекали других, чтобы заполнить пробелы в своей миссии, которые они не могли заполнить сами. Холмс предпочитает описывать это как еще один случай "нарративной" экономики. Слова, связанные с ESG, меняли денежные потоки - точно так же, как слова, связанные с монетарной политикой, меняли рынки вокруг сферы центральных банков, которую он наблюдал ранее.