Когда знакомый запах ударил в нос, он обнял его в ответ и больше не издал ни звука. Он уже погрузился в воспоминания. Это были объятия, которых он жаждал двадцать лет.

Император Янь усадил его к себе на колени и снова заключил в объятия, слегка прижавшись губами к его.

«Ты не должен был тогда давать такое глупое обещание никогда не ступать на территорию Янь. Ты всё ещё здесь, на моих коленях, не так ли?"

Император усмехнулся и прислонился к его плечам. «И моя дочь тоже стала данью».

Руки вокруг его талии внезапно сжались, заключая его в объятиях на грани удушья. Кадык императора Янь подпрыгнул, когда он без единого слова прижал их лбы.

Император тоже молчал и просто навалился на него. Нет слов, чтобы описать этот момент.

Он посмотрел на него сверху вниз, на похудевшее лицо и глаза, которые по-прежнему были полны решимости.

«Итак, мы снова встретились, Синь», - хрипло произнёс он, изучая его некоторое время.

«Спустя двадцать лет».

«Но ещё не слишком поздно».

"На что ты смотришь?"

"Я просто хочу хорошенько взглянуть на тебя. Я не видел тебя так давно, что почти забыл, как ты выглядишь".

Император потянулся ко лбу императора Янь и кончиками пальцев разгладил складки между его бровями. "Я тоже."

Император оперся на грудь собеседника и, как будто вновь обретя средства к существованию, начал рассказывать о своём выборе, своей мягкости, решимости, о своей безжалостности и тоске. Мужчина молча слушал, поглаживая его руки. Он чувствовал, что человек в его руках ничуть не изменился. Несмотря на то, что он был прославленным и почитаемым правителем мирной эпохи, он был так же одинок, как и всегда. Он всё ещё оставался тем молодым человеком, которого встретил в пустыне, который не любил высказывать своё мнение.

Он тоже был таким же. Несмотря на то, что он был всемогущей личностью, которому всецело подчинялись чиновники и народ, он всё же чувствовал, что никто не может его понять и что он живёт один в своём дворце.

Правители владели королевством и властвовали над всеми, но единственной вещью, которая тянулась за ними от начала до конца, было одиночество.

Он расстегнул воротник и коснулся губами к коже, нежно посасывая. Их дыхание переплелось, и всё, что они могли видеть в своих глазах, были друг другом, и больше ничем. Они оба ждали этого момента воссоединения, хотя этот момент наступил слишком поздно.

Лето ушло, и пришла зима; зима ушла, и весна вернулась.

От Янь пришла весть, что наследная принцесса родила сына. Обрадованный, император Янь выбрал имя Мужун Сюнь для своего внука и очень обожал его.

Когда император узнал об этом, он уже лежал на кровати, больной.

Посланник доставил подарки для его дочери и внука, среди которых был массивный серебряный замок долголетия с рельефными цветочными узорами. Он надеется, что этот ребёнок принесёт более длительный период мира для обеих стран.

Император лежал под двумя слоями одеял в мрачном зале. Его глаза были открыты, а яркие ясные зрачки, казалось, тускнели день ото дня, приобретая старческий серый оттенок. Он долго держался за руку женщины, молча сидящей у кровати.

«Ван Шу, это те самые ласточки?»

"Да. Сейчас весна."

«Почему здесь так тихо?»

«Я заставила всех уйти. Я останусь с тобой».

«Почему бы тебе не отдохнуть, Ван Шу?»

Через некоторое время: «Я не устала».

Император крепко держал руки супруги Юаня, его пальцы переплелись с её. Она, вероятно, знала, что император боялся, что она уйдёт и будет лежать здесь один, поэтому он просто хотел за что-то держаться, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Император слушал крики птиц, летящих по небу, и улыбка, которую супруга не могла понять, появилась на его губах. Ему не за что было радоваться. Он просто знал, что уже весна.

«Ван Шу, ты помнишь ту весну, когда я водил тебя за город с воздушным змеем?»

"А я помню. В то время я ещё не был во дворце".

«Тебе тогда нравилось выращивать орхидеи. Ты всё ещё выращиваешь их?»

«Да, в саду возле зала Чжао Ян их полно».

«А Линь Хон занимается своими школьными заданиями?»

"Хон-эр любит школу. Неужели Ваше Величество забыли?"

Император пробормотал: "Забыл? Да, я забыл". Затем его голова безвольно склонилась на бок, и перед глазами всё поплыло. Всё, что осталось, - это пронзительные крики птиц, долетавшие до самого неба.

Он мечтал о боевом коне своего отца и регалиях матери, о поместье, в котором он когда-то жил и которое теперь лежало в руинах, о церемонии вознесения, которая проходила в величественном зале Тай Цин, о лужах крови, видимых с городских стен, о чёрной кавалерии, которая была повсюду, где только можно было увидеть, о великой свадьбе и о бесчисленных лицах, мелькавших перед его взором, то безумных, то улыбающихся.

Император, казалось, что-то понял, и слабо улыбнулся.

В ту ночь он вызвал наследного принца, который преклонил колени у кровати наблюдая за отцом. Отцу уже исполнилось сорок пять - возраст, который указывал на старость, но отец, казалось, старел быстрее всех.

«Я должен предупредить тебя, чтобы ты не использовал военную силу против Янь, несмотря ни на что. Никогда не пытайся вернуть четыреста ли земли. Твоя сестра станет императрицей Янь, а племянник может стать следующим императором Янь. Это все возможности, которые я оставляю тебе».

«Я оставляю тебе гармоничное царство. Тщательно охраняй его. Защищай его всем, что у тебя есть».

«Ты должен быть мудрым правителем и знать, что правитель не любит себя. Он должен пожертвовать всем ради страны».

«Помни, сын мой, то, что должен делать император, в сто раз труднее, чем то, что видит весь остальной мир».

Наследный принц почтительно поклонился, коснувшись лбом земли.

На восьмой год правления Сянь Цин император вернулся на небеса в возрасте сорока пяти лет. Его посмертный титул был Ан*.

Что касается этого правителя, который правил Великой Жуи в течение двадцати четырёх лет, то замечания после его смерти не были выдающимися.

Он унаследовал обширный участок земли и миллионы жителей от своего предшественника, отбиваясь от грозного врага - кавалерии Янь, вторгшихся на юг. Он охранял столицу в момент опасности и вынудил императора У Ли Янь, который в то время ещё был принцем, отступить. Однако он не стал нападать, а вместо этого закончил войну и заключил договор с императором У Ли Янь.

Он очистил двор и дворец во время войны и убил или заключил в тюрьму многих влиятельных чиновников, даже расстреливая беженцев. После войны он искоренил коррупцию, сосредоточившись на помощи низшим слоям общества вместо высших. Многие знатные семьи встретили свой конец в одночасье. Он также угрожал подданным, которые внесли большой вклад в развитие страны, разрушив основы государства. Всё это сделало его имя ассоциированным с жестокостью и насилием.

Его действия разочаровали людей, которые надеялись на возвращение Великой Жуи. Он не победил варваров и не вернул прежнее имя Великой Жуи. Он больше походил на ленивого, беспечного человека, который не расширял территорию, не делал себе имени и не достиг многого ни в одной области. За всю свою жизнь он сделал всего две вещи: действительно позволил бедным жить достойной и мирной жизнью и лишил дворян их власти.

Его имя не было заметно в истории Великой Жуи. Историки, казалось, были особенно скупы на свои чернила, когда дело касалось его, не желая много писать о его жизни. Его имя не выделялось среди славных титулов его предков. Его рассказы исчезли из уст преувеличенных рассказчиков. Казалось, что его героические подвиги по защите столицы были намеренно забыты народом. Жители Жуи не презирали его, но и не скучали по нему.

Его памятная табличка была помещена в тёмный угол храма, перед которым тихо горели тонкие, длинные палочки благовоний. Портрет его красивого лица медленно покрылся пылью.

Император Янь играл со своим внуком, который лепетал, когда новость прибыла в Юнцзин. Слуга держал свиток в руках, ожидая приказа императора.

Рука императора Янь задрожала: "Когда это случилось?"

«В ответ Вашему Величеству сообщаю, это был девятый день прошлого месяца».

"Как это произошло?"

«Похоже, он ушёл очень мирно».

Император Янь опустил голову. Слуга не мог видеть выражение его лица, только то, что, возможно, было дрожащими плечами и рукой, прижатой к его шее.

Через некоторое время император наконец успокоился: «Пусть этим займётся министр обрядов».

Нервный слуга поспешно удалился. Малыш хлопнул в ладоши, хихикая, и бросился за воздушным змеем в небе. Глаза императора Янь стали влажными, когда он посмотрел на своего внука.

Малыш всё больше и больше походил на своего второго дедушку. Красивое лицо с непокорным оттенком в глазах, малыш выглядел точно так же, как его дед, когда он улыбался.

Их кровь наконец слилась воедино.

Император Янь стоял на месте, его рука застыла в воздухе, и он молча наблюдал за раскачивающимся ребёнком. Малыш звал его, но глаза его были устремлены вдаль, за дворцовые стены, за пустыню, за облака, плывущие по горизонту, в надежде улететь туда, где был этот человек.

«Дедушка, дедушка». Ребёнок подошёл к нему, потерся о его ноги и потянулся к руке.

Мысли императора Янь наконец вернулись и посадили маленького ребёнка к себе на колени.

Малыш некоторое время смотрел на императора, потом надул губы и коснулся глаз деда своими пухлыми пальцами: «Ты плачешь, дедушка».

Лицо императора было прямо под солнцем. Он был бледен, и под глазами было влажно. Он открыл рот, чтобы позвать его по имени, но слово застряло у него во рту.

Он пробормотал: «Дедушка не плачет. Это просто песок... песок попал в глаза...»

Императорский дворец был отгорожен парчовыми и шёлковыми занавесями и покрыт здоровым слоем зелени - откуда мог взяться песок?