С тех пор я не выпускаю ее из виду.

Только в середине декабря, когда приближается свадьба Тревиса, она успокоилась.

Но я по-прежнему внимательно слежу за ней, оставляя одну не более чем на пять минут за раз. Весь день она только и делает, что учится, только конспекты ей приходится писать детскими фломастерами, потому что пока я не доверяю ей в руки карандаш.

Елена - самый сильный человек из всех, кого я знаю, и видеть ее в такой глубокой депрессии больно, потому что понимаю, что являюсь первопричиной этого.

За два дня до свадьбы Тревиса впервые оставляю ее одну больше чем на несколько минут.

У меня есть зацепка по Валенти.

Как бы мне ни хотелось не оставлять ее в погоне за ним, я должен это сделать. Конечно, единственный человек, которому я могу доверить ее безопасность - Гэвин, поэтому даю самое важное задание в его жизни: присмотреть за ней, пока я выйду на несколько часов под предлогом, что иду в офис.

На самом деле направляюсь в Ист-Сайд.

Вчера, проходя, мимо комнаты охраны в особняке, я заметил, что с той же улице, где находится Hellfire Lounge, поступил активный вызов. Или то, что от него осталось.

Звонок касался двух арестов за непристойное обнажение. Ничтожество с лишними деньгами в кармане было поймано, когда трахалось с женщиной в переулке. Мужчина для меня не имеет никакого значения, но женщину я узнал даже по фотографии.

Это барменша, которую я задушил до потери сознания в ту ночь, когда убил друзей Валенти. Из открытых записей узнал, что ее зовут Райли Лау. Если она промышляет в этом районе, то может знать кого-то, кто знает кого-то, кто знает друга кого-то еще, кто знает, где может скрываться Валенти.

Это, блядь, слишком сомнительно, но сейчас я в отчаянии.

Одетый в экипировку Глушителя, нахожу нищего, который выглядит так, будто ему не помешали бы лишние деньги. Сую в руку толстую пачку сотен, приставляю пистолет к голове и говорю, чтобы он подкупил Райли и велел той встретиться со мной в том же переулке, где ее арестовали.

Он взял пачку денег и, взглянув в дуло моего пистолета, сделал то, что я попросил. Прошло почти два часа к моменту, как Райли выходит из-за угла и замирает при виде меня. Ее взгляд становится голодным и она идет ко мне, соблазнительно покачивая бедрами.

— Какая честь, - говорит она. — Я знала, что ты приползешь ко мне.

— Я здесь не ради твоих услуг, - шиплю я. — Мне нужна информация.

Она смотрит на меня, не впечатляясь, и протягивает ладонь. Сую ей в руку пачку денег. Потом еще одну. Потом еще одну, тогда она запихивает деньги в лифчик и скрещивает руки.

— Что ты хочешь знать?

— Местонахождение Фрэнка Валенти, - требую я, будто уже знаю ответ, хотя ни черта не знаю. Я не получу нужной информации, если буду вежливо просить.

Она тяжело вздыхает и засовывает в рот кусочек жвачки, недовольно жуя ее.

— Думаю, он все еще на острове. У него была паранойя по поводу банков, даже оффшорных. Поэтому он всегда имел дело только с наличными. Прятал все это в клубе. Все его деньги сгорели дотла вместе с клубом, но уверена, что у него были тайники и в других местах. Он был параноиком, но не дураком. Не знаю, где Фрэнк сейчас, но не думаю, что он покинет остров. Все люди в его кармане считают, что он по-прежнему богат и влиятелен. Такое влияние ему больше нигде не купить. - Она пожимает плечами. — Это все, что я знаю.

— Уверена? Больше ничего не слышала о том, где он может быть?

Она качает головой.

— Извини. Можешь спросить у других девушек, которые были с ним близки. Он держал свой член на готове. Там была Кейт и еще одна... она была там недолго. Елена! Ее звали Елена. Невысокая. Каштановые волосы. Очень невинная на вид. Фрэнк был одержим ею.

Усмехаюсь. Спасибо, блядь, ни за что.

Оставляю ее в переулке, не сказав больше ни слова.

Меня бесит, что люди думают, будто Елена все еще работает на него, но меня успокаивает, что никто не раскрыл связь между ней и Глушителем, кроме, может быть, Кейт, но мы не видели ее с тех пор, как Елена попала в реанимацию.

На мой телефон приходит сообщение. Ожидаю, что это Гэвин. Он должен сообщать мне новости о Елене каждые пятнадцать минут.

Но сообщение от нее.

Елена: Ты мне срочно нужен.

Так тороплюсь вернуться к ней, что все рациональные мысли улетучиваются в окно. Рискуя получить пулю, пробираюсь на свою территорию под видом Глушителя и влезаю в проклятое окно нашей спальни. Использую административные права на системе безопасности, чтобы принудительно перезапустить ее. Она не работает достаточно долго, чтобы я смог проникнуть внутрь, не подняв тревоги.

Я уже запыхался и вспотел, когда приземляюсь на деревянный пол, подняв пистолет, готовый застрелить любого, кто не окажется брюнеткой ростом в пять футов.

Мой глаз дергается, когда замечаю Елену, стоящую в центре комнаты между двумя стеллажами с дизайнерскими платьями. Она одаривает меня овечьей, виноватой улыбкой.

— Наверное, я могла бы сформулировать это сообщение получше.

Облегченно выдыхаю.

— Ты, блядь, шутишь? Господи, Елена, у меня от тебя сердечный приступ.

— Прости, - говорит она, стыдливо глядя себе под ноги. Убираю пистолет и снимаю маску, позволяя ей упасть на пол с грохотом.

— Что за срочность? - спрашиваю я. Она смотрит между двумя стеллажами с платьями. Усмехаюсь. — Чрезвычайная ситуация с модой?

Если бы я не был так влюблен в эту женщину, я бы ее задушил.

Она опускает плечи в притворном раздражении.

— Ты сказал, что мое платье на свадьбу Трэвиса было отвратительным.

Смеюсь.

— Не думаю, что это то слово, которое я использовал, но да, то платье было преступлением против человечества.

Она пожимает плечами.

— Поможешь мне выбрать новое?

Сажусь на банкетку у кровати, снимаю перчатки и позволяю им упасть на пол. Киваю ей, чтобы она начинала, и Елена примеряет платье за платьем. Дает мне возможность прокомментировать каждое из них, пока сама осматривает себя в зеркале, которое установила рядом с вешалками.

Через сорок минут она выходит в гладком черном атласном платье на тонких бретельках и с глубоким декольте. Двенадцатое по счету.

Она кружится.

— Что думаешь?

— Я думаю, ты выглядишь прекрасно.

Елена игриво закатывает глаза.

— Хватит быть таким дипломатом. Ты говоришь это каждый раз.

— Это потому, что ты потрясающая.

Она хмыкает и, схватив другое платье, исчезает, чтобы примерить его. Когда она появляется через две минуты, мое сердце замирает.

На ней изумрудно-зеленое бархатное платье длиной до пола, которое обтягивает ее тело от груди до бедер. На рукавах - крошечные ленты шифона, которые ниспадают с ее плеч самым элегантным образом, одновременно сексуально и со вкусом. Когда она поворачивается, становится видно, что шифон рукавов соединяется в центре спины, а затем ниспадает до пола в виде шлейфа из нежного тюля.

— Вот это, - говорю я, с трудом выговаривая слова. — Выбирай это. Ты выглядишь идеально. - Она еще раз смотрит на себя в зеркало. — Я куплю подходящий галстук и карманный платок.

Она сужает глаза, глядя на меня в зеркало.

— Не знала, что ты такой «подходящий к девушке» парень. Где ты найдешь подходящий галстук за два дня?

— Ангел, никогда не стоит недооценивать силу American Express.

Она уходит, чтобы переодеться в свою обычную одежду. А я остаюсь сидеть на скамейке, потирая пальцами челюсть, пока в моем желудке бурлит беспокойство. Когда Елена возвращается, перевешивая выбранное платье на одну из вешалок, бросает на меня растерянный взгляд.

— Что?

Вздыхаю.

— Нам нужно поговорить о последних двух неделях.

Мгновенно она бессознательно прячет от меня свое запястье и больше не позволяет себе смотреть мне в глаза.

— Ты злишься на меня?

— Злюсь? - Усмехаюсь. — Нет, детка. Я чертовски волнуюсь за тебя.

В ее глазах наворачиваются слезы.

— Извини.

Встаю и делаю несколько шагов к ней.

— Тебе не нужно извиняться, но умоляю тебя поговорить со мной. Ты можешь рассказать мне все, Елена.

Она всхлипывает.

— В этом-то и проблема. - Елена смотрит умоляющими глазами. — Ты единственный человек, с которым я могу поговорить. Ни с родителями, ни с братом, ни даже с психотерапевтом. Я не могу рассказать правду, никому кроме тебя, и это не дает мне поддержки. Это заставляет меня чувствовать себя одинокой.

Сглатываю жгучий комок в горле. Ее боль всегда, всегда связана с тем, что я - Глушитель. Она не может ни с кем поговорить, потому что он - важная часть ее истории, и никто не сможет понять ее так, как я.

Елена вздыхает.

— Знаешь, почему я порезала себя? - спрашивает она, не дожидаясь моего ответа. — Потому что хотела снова контролировать себя. Хотела контролировать свое тело и контролировать, когда и где я почувствую боль.

Контроль. То, что она потеряла, когда ее изнасиловали. Контроль над своими эмоциями, контроль над своей реакцией на прикосновения.

— Ты хочешь контроля, - повторяю я. — Позволь мне вернуть его тебе.