— Не трогайте ее, мать вашу, - рычу я.

— Сэр...

— Я сказал, не трогай ее! - кричу, как бешеное животное, ожидающее нападения. — Она чертовски напугана. Дайте ей чертову минуту.

Потихоньку сотрудники уходят. Кейт уходит последней, тихо закрыв за собой дверь.

Крепко прижимаю Елену к себе и чувствую, как новая волна слез пропитывает воротник моей рубашки.

— Они ушли, детка. Все хорошо. Я здесь, - воркую, стараясь казаться спокойным и собранным, в то время как по моим венам течет миллион других эмоций. Страх. Злость. Облегчение. Чувство вины.

— Посмотри на меня, - говорю тихо, и через мгновение она слегка откидывает голову назад, ее опухшие и покрасневшие глаза встречаются с моими. Слезы, сопли и засохшая кровь стекают по ее лицу. — Ты была такой храброй и я так чертовски горжусь тобой. Так. Блядь. Горжусь.

Я должен знать, чего хотел от нее Валенти, что может быть для нее настолько важным, что она скорее позволит себя изнасиловать, чем отдаст ему это. Не могу представить, что есть что-то, стоящее таких мучений.

Делаю глубокий вдох.

— Ангел, скажи мне, что они хотели от тебя, - прошу я.

— Твое имя.

Мой мозг замыкается.

— Что? - спрашиваю, ошарашенно глядя в ее глаза, потому что почти уверен, что ослышался. — Мое имя? - Она нерешительно кивает. У меня открывается рот, дыхание застревает в горле, и вся моя решимость распадается. Я не знаю, быть ли мне благодарным или чертовски ужасаться тому, что она сделала это для меня.

На этот раз именно я нахожу утешение в ее шее. Ее богатые каштановые волосы впитывают слезы, которые текут из моих глаз.

— Почему ты просто не сказала им, Елена? Почему ты позволила им так поступить с тобой?

— Они бы все равно это сделали, - шепчет она, ее голос хриплый от эмоционального истощения. Я испускаю поверженный вздох и смотрю, впервые по-настоящему смотрю на нее, чтобы понять, в каком она состоянии. На ее щеке синяк. Она вся в синяках, красная и опухшая. Ее губа разбита, а кровеносные сосуды лопнули в левом глазу. На затылке - шишка размером с Аляску. Из большой раны на бедре стекает кровь, пропитывая мои брюки. Ее голос охрип от крика и плача, а кожа болезненно бледна.

Осторожно опускаю Елену на кровать, ее взгляд выражает панику. Она сжимает переднюю часть моей рубашки в своих маленьких кулачках так крепко, что может порвать ткань.

— Не оставляй меня!

Свободными руками обхватываю щеки и прижимаюсь лбом к ее лбу.

— Ангел, клянусь своей гребаной жизнью, я больше никогда не выпущу тебя из виду.