Как всегда, предсказуемо, первое, что делает отец, вырвавшись из объятий - хватает карту, висящую на краю моей больничной койки. В этот момент я понимаю, что мамы здесь нет.

— Мама уже в пути. Я был в Нью-Йорке по делам и попросил друга отвезти меня сюда, - говорит он мне, читая карту и чувствуя мое замешательство.

Входит врач помоложе, держа в руках маленький пластиковый стаканчик с одной таблеткой.

— Мисс Янг, доктор Портман попросил меня дать вам это. Это план Б.

Неловко перевожу взгляд с Кристиана на отца и быстро хватаю стаканчик, после проглатывая таблетку. Доктор собирается уходить, но отец останавливает его свистом.

— Сынок, принеси мне набор для наложения швов с самыми маленькими нитками, которые у вас есть в наличии, и немного местного анестетика.

— Простите? – удивляется молодой человек, подняв бровь, как будто отец сошел с ума. — Сэр, я сожалею, но...

— Меня зовут Эллиот Томас Янг. Я признан Американским советом по косметической хирургии и занимаюсь медицинской практикой столько же, сколько вы живете. А теперь принесите мне материалы.

Доктор выглядит ошеломленным, а затем осознание этого факта поражает его как молния. Лицо парня озаряется волнением.

— Доктор Янг, какая честь! Вау, это потрясающе, - говорит, приподнимаясь на носочках, а затем снова опускаясь. — Послушайте, я бы с удовольствием вам помог, но не хочу потерять работу.

— Если тебя уволят, дай мне знать, и я одним звонком найду тебе работу в любой больнице страны. Договорились?

Слегка усмехаюсь с того, как ловко врач выбегает из палаты, а отец с торжествующей ухмылкой поворачивается ко мне.

— И что ты собираешься делать? - спрашиваю я, когда он встает, чтобы тщательно вымыть руки у маленькой раковины в комнате. Затем надевает пару перчаток как раз в тот момент, когда врач возвращается и передает ему набор для наложения швов.

— В твоей карте написано, что у тебя большая рваная рана на левом бедре. Хочу убедиться, что эти врачи-шарлатаны не обрекают тебя на шрам размером с разлом Сан-Андреас на всю оставшуюся жизнь.

Сглатываю, пытаясь думать о чем-нибудь другом. Он худее, чем в последний раз, когда я его видела. Его волосы сильно поредели, но в нем все еще есть та серебристая лисица, от которой моя мама просто без ума.

Пока отец сосредоточенно готовится к наложению швов, я тихонько прочищаю горло.

— Эм... папа? Это Кристиан.

Отец едва поднимает глаза, очень медленно и осторожно разворачивая марлю вокруг моей ноги, обезболивая область и снимая предыдущие швы.

— А, парень. - Отец вместо рукопожатия отрывисто кивает ему, не встречаясь с Кристианом взглядом.

Кристиан опускается на свое место, будто ему неудобно.

— Приятно познакомиться с вами, сэр. Елена постоянно говорит о вас.

Отец игнорирует Кристиана и я незаметно пожимаю плечами, сделав извиняющийся вид лица. Мой отец и в хороший день не очень-то дружелюбен, а тут они встретились не при самых лучших обстоятельствах. Не могу винить его за то, что он не интересуется моей личной жизнью.

Внимательно наблюдаю за тем, как отец накладывает мне новые швы по идеально прямой линии и с такой точностью, что мне приходится щуриться, чтобы заметить, что у меня вообще есть рана. Вот почему мой отец - лучший в стране. Его особенность заключается в том, что он умеет завершать сложные, запутанные операции практически без шрамов. Он безвозмездно оперирует ветеранов и военнослужащих, получивших боевые ранения.

В его хьюстонскую клинику приезжают люди со всего мира. Он настолько востребован, что очередь на прием к нему составляет более трех лет, и существует, по сути, черный рынок его услуг. Знаменитости и богатые люди пытаются перебить цену друг у друга, чтобы занять свободное место в списке ожидания.

Мой отец делает вид, что он этого не знает, и изо всех сил старается казаться скромным. Но он хорош и знает это.

Несмотря на то, что отец никогда бы даже не подумал причинить мне боль, каждый раз, когда его пальцы в перчатках касаются моего онемевшего бедра во время работы, мне хочется содрать с себя кожу. Зубы болят от того, как сильно я сжимаю челюсти, пытаясь не шевелиться. Когда он заканчивает и обматывает рану чистой марлей, откидываюсь на подушку и вздыхаю с облегчением.

— Кто эти люди, стоящие за дверью, Элли? - спрашивает он, снова вытирая руки. — Один из них чуть не получил перочинным ножом в глаз за то, что пытался не пустить меня сюда.

— Это моя вина, - быстро признает Кристиан. — Это мои охранники. Им было сказано не пускать никого, кроме врачей. Приношу свои извинения. Они не будут препятствовать вам или вашей семье приходить сюда снова.

Мой отец сужает глаза, как бы говоря: «Кто ты такой, чтобы нанимать охранников для моей дочери», но молчит. Между ними возникает неловкое напряжение, и, к сожалению, я нахожусь между ними, так что кажется, будто слон решил вздремнуть у меня на груди.

— Кристиан, - продолжает отец. Он произносит его имя так, как будто оно имеет вкус грязи во рту. — Ты живешь здесь, в Меридиан-Сити?

— Да, сэр, всю свою жизнь. Елена говорит, что вы жили здесь когда-то.

Отец кивает.

— Да. - Он хмурит брови. — Мы уже встречались?

Кристиан бросает на него странный взгляд.

— Нет. Не думаю.

Стараюсь не смотреть на их попытки завязать светскую беседу. К счастью, телефон отца начинает звонить. По фотографии контакта вижу, что это мама. Как только он подносит аппарат к уху, слышу, как моя невротичная мама практически кричит на него, требуя информацию. Он бормочет номер палаты и указания, как сюда добраться, и буквально через пару мгновений вбегает мама. Она, как и все мы, выглядит разбитой, ее каштановые волосы торчат во все стороны, но ее присутствие мгновенно заставляет меня рыдать снова и снова. Она не обращает внимания ни на отца, ни на Кристиана, сразу же подходит и обнимает с любовью, на которую способна только мать.

— О, Элли. - Ее тепло приносит мне успокоение, и я чувствую облегчение, когда могу обнять ее, не желая вылезти из кожи. Она укачивает меня и гладит по волосам, пока я рассыпаюсь на мелкие кусочки. Плачу до тех пор, пока не остается слез. Папа меняется местами с мамой, чтобы она могла сидеть в кресле рядом со мной, а он становится у изножья кровати и легонько поглаживает мои ноги поверх одеяла.

Несмотря на то, что в комнате тесно, ведь здесь находятся мои родители и Кристиан, я еще никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас.

Мельком смотрю на отца. У него красные глаза. Должно быть, он снова хочет плакать. Уверена, что единственное, о чем он сейчас думает - как обхватить руками шею тех, кто меня изнасиловал, и убить их. Он думает обо всех способах их насилия надо мной и о том, как он собирается заставить их страдать за это. Отец очень чувствителен к тому, что его семья испытывает боль. Именно поэтому он умолял меня не переезжать в Меридиан-Сити. Очень хорошо помню нашу с ним ссору из-за этого. Тогда он сказал: «Попомни мои слова, Елена, к тому времени, когда ты поймешь, что этот город убивает тебя, ты пожалеешь, что не послушала меня».

Тогда это прозвучало так жестоко. Я переехала сюда не потому, что хотела познать мир. Я переехала сюда из-за университета моей мечты и для работы в Reeves Enterprises. Знаю, что он ненавидит этот город, который отнял у него первую семью. Я никогда не смогу попросить его забыть об этом ради меня, но сейчас, когда лежу на больничной койке с истерзанной душой и тремя сломанными ребрами, жалею, что не послушала его. Сейчас у него слезы на глазах, но знаю, что как только меня выпишут из больницы, он начнет морочить мне голову, пока ему не удастся уговорить меня вернуться домой.

Мама крепко держит меня за руки и целует костяшки пальцев.

— Элли, что случилось?

Делаю дрожащий вдох. Честно говоря, не знаю, что сказать. Кейт сказала персоналу больницы, когда привезла меня сюда, что нашла меня в раздевалке в Hellfire Lounge голой и избитой. У меня еще не было возможности попытаться заполнить пробелы.

— В начале сентября... я сломала свой телефон, идя домой с работы. Я не могла позволить себе починить его и не хотела просить вас, ребята, о помощи. - Делаю еще один глубокий вдох и смотрю на своих родителей, которые, кажется, обиделись на то, что я не хотела их помощи. — Итак, я устроилась работать в этот ночной клуб барменом и очень понравилась владельцу. Он предложил мне повышение, где бы я стала его личным барменом. - Отворачиваюсь от них, чтобы смахнуть слезы, так как мой голос дрожит. — Он и его друзья начали домогаться меня. В Меридиан-Сити есть серийный убийца по прозвищу Глушитель. Думаю, он что-то имел против владельца клуба, поэтому однажды ночью, после того как я ушла, убил этих друзей, а владелец решил, что я имею к этому отношение. Сегодня мы вместе с бывшим боссом Нилом попали в аварию, и, видимо, он знал владельца клуба, поэтому привел меня к нему. Тогда они... они... - Сглатываю желчь в горле. — Это все, что я помню. Все как-то нечетко.

Надеюсь, что они больше не будут задавать вопросы.

Родители смотрят на меня с широко раскрытыми глазами, паникуя по поводу моего рассказа. Бросаю взгляд в сторону Кристиана и он сжимает челюсть. Не могу прочитать эмоции на его лице, но его брови сведены вместе, что говорит о чувстве вины.

Отец напрягается, в его жилах закипает ярость.

— Я убью их, - рычит он, словно давая себе обещание.

— Нил уже мертв, - вмешивается Кристиан, привлекая внимание моего отца и матери к себе. Переводит взгляд на меня, затем снова на отца. Он берет со столика рядом со мной пульт от телевизора и переключает его на местный новостной канал. Это интервью с офицером полиции. На заднем плане виден охваченный пламенем Hellfire Lounge. На земле позади него лежит тело Нила, накрытое белой простыней. Полицейский описывает сцену, используя такие слова, как «жестоко», «бесчеловечно» и «самое ужасное, что я видел на работе».