Глава 8

— Мы выехали позже, чем я ожидал, — сказал Чарльз. — Но мы

все равно неплохо наверстали упущенное время. Озеро Бари примерно в миле отсюда, но мы разобьем лагерь здесь, пока не стемнело. Ветер сдул большую часть последнего снега с деревьев, и ветви укроют нас от любого снегопада сегодня вечером.

Анна с сомнением огляделась.

Увидев выражение ее лица, он рассмеялся.

— Поверь мне. Сегодня ночью тебе будет комфортно. Но придется постараться, чтобы встать утром.

Казалось, она поверила ему на слово, и его это порадовало.

— Когда мы пройдем мимо места, где напали на Хизер и Джека?

— Мы туда не пойдем, — поправил он. — Я не хочу, чтобы наш запах оставался поблизости. Мы должны выглядеть как добыча, а не как следователи.

— Ты думаешь, его это волнует?

Чарльз снял рюкзак, поставил его на камень, который выглядывал из снега, как плавник кита, выныривающего из океана.

— Если он действительно бродяга, который защищает свою территорию, то нет. Но если он здесь, чтобы причинить неприятности моему отцу, то не станет нападать на людей, которые выглядят так, будто могут растрезвонить о нем всем подряд.

Она последовала его примеру и поставила свой рюкзак на землю. Чарльз вытащил пакетик изюма из кармана, последний пакетик, который был у него под рукой, и протянул ей. Анна взяла его с притворным вздохом, но все равно открыла и начала жевать изюм.

Пока она была занята едой, Чарльз воспользовался моментом, чтобы осмотреть выбранное место для лагеря. Рядом с озером имелось место получше, и он намеревался добраться до него во второй половине дня, там Анна могла отдохнуть. У него был некоторый опыт похода в горы с новичками, и он не хотел ее загнать.

Он три или четыре раза ходил в горы не один.

Но первое правило игры в горах означало, что нужно проявлять гибкость.

Они могли бы пройти в то место до наступления темноты, но Чарльз подумал, что важнее дать Анне немного времени на отдых после первого дня похода.

Чарльз спал здесь раньше, и камень не изменился со времен его детства. В последний раз… Он думал об этом с минуту, но не мог вспомнить, когда это было. Кустов на склоне скалы нет, и он мог видеть пень старой ели, которая укрывала камень с восточной стороны, когда он приходил сюда в последний раз. Чарльз уперся носком ботинка в трухлявый пень и наблюдал, как крошится древесина. Наверное, прошло уже пятьдесят или семьдесят лет.

Чарльз расстелил подстилку. Пока держалась хорошая погода, он не хотел устанавливать палатку, не желая становиться очень уязвимым для нападения. Он редко пользовался палатками, если в этом не было необходимости и если охотился на то, что могло выследить его в ответ. Палатка загораживала обзор и приглушала звуки. Он принес ее для Анны, но поставит только в крайнем случае.

Старая ель оказалась слишком влажной, чтобы использовать ее дрова для костра, но кругом лежали и другие поваленные деревья. Через полчаса поисков Чарльз насобирал щедрую охапку сухих дров.

Когда он вернулся, Анна сидела на большом камне рядом с его рюкзаком, ее снегоступы были прислонены к основанию камня. Он снял свои собственные снегоступы и принялся разводить небольшой костер, чувствуя на себе ее взгляд.

— Я думала, индейцы разводят костры при помощи трения, — сказала она, когда он достал банку «Стерно» и зажигалку.

— Я могу это сделать, — ответил он. — Но хотел бы успеть поесть. «Стерно» вместе с зажигалкой намного быстрее.

Между ними снова все в порядке, подумал Чарльз. Это началось, когда она заснула в машине, но во время похода сюда все больше расслаблялась рядом с ним. А на протяжении последних нескольких миль Анна несколько раз хватала его за куртку, чтобы указать на то, что ее заинтересовало: следы росомахи, ворона, которая наблюдала за ними с безопасного насеста на верхушке сосны, и белого пушистого кролика.

— Что бы ты хотела съесть? — спросил он после того, как развел огонь и поставил кипятиться котелок с растаявшим снегом.

— Больше никакого вяленого мяса, — предупредила Анна. — Моя челюсть устала жевать.

— Как насчет курицы в кисло-сладком соусе? — спросил он.

Чарльз размешал в пакетике оливковое масло и протянул ей пакетик из фольги побольше. Анна с сомнением заглянула внутрь.

— Это не похоже на курицу в кисло-сладком соусе, — заметила она.

— Тебе нужно больше использовать свой нос, — ответил он и съел кусочек рагу. Это было не так вкусно, как ужин прошлым вечером, но не так уж плохо. — И, по крайней мере, курица в кисло-сладком соусе не похожа на корм для собак.

Анна заглянула в его пакетик.

— Фу. Почему так приготовлено?

— Их можно замораживать только маленькими кусочками, — объяснил он, отодвигая свой пакетик, прежде чем в нем испачкаются ее волосы. — Ешь.

— Итак, — спросила Анна, вернувшись на свое место, — как долго продлится наша маскировка запаха?

Он с радостью смотрел на то, как распробовав первый кусочек, Анна набросилась на еду, как голодный лесоруб.

— Это не столь важно, — жуя, произнес Чарльз, — пока мы продолжим и дальше болтать о том, что делаем, так что любой волк поблизости может нас услышать.

Анна перестала есть и открыла рот, чтобы извиниться, затем остановилась на полуслове и нахмурилась на него. Чарльз подумал, не следовало ли ему улыбнуться, чтобы Анна поняла, что он дразнил ее, но она и так это поняла и показала ему язык.

— Если бы в пределах слышимости находился оборотень, ты бы это знал. Ответь на вопрос.

Чарльз редко говорил о своей магии с кем-либо, даже со своим отцом, потому что братец волк сказал ему, что чем меньше людей знает о ней, тем это более эффективное оружие. Но братец волк не был против рассказать Анне все, что она хотела знать.

Поэтому он съел кусочек говядины и признался:

— Я не знаю. До тех пор пока это будет необходимо. Если только мы не выведем духов из себя и они не решат вместо этого помогать нашим врагам.

Анна снова перестала есть и уставилась на него.

— На этот раз ты не дразнишься?

Он пожал плечами.

— Нет. Я не ведьма, чтобы навязывать миру свою волю. Я могу только попросить, и если духи в настроении, то они помогут.

Анна снова сунула ложку еды в рот, поспешно проглотила и спросила:

— Ты христианин? Или…

Он кивнул.

— Я как ослица Валаамова. Кроме оборотней в мире есть и другие существа: демоны, вампиры, упыри и тому подобное. Как только узнаешь, что они где-то там, то должен признать, что Бог есть. Только благодаря Ему зло еще не захватило мир и не поработило человеческую расу. Бог следит за тем, чтобы зло оставалось скрытым и хитрым. — Он доел свою еду и убрал пакетик.

— Ослица Валаамова? — пробормотала Анна себе под нос, затем вздохнула. — Ослица Валаамова увидела ангела. Ты хочешь сказать, что видел ангела?

Чарльз ухмыльнулся.

— Всего один раз, и это меня не заинтересовало, но все равно, это останется с тобой навсегда. — Фактически, это дало ему надежду в самую темную ночь в его жизни. — То, что Бог есть, не означает, что в этих лесах нет духов.

— Ты поклоняешься духам?

— Зачем мне это делать? — Он не был сумасшедшим или глупым, чтобы отправиться на поиски духов. — Это только добавило бы мне больше работы, а мой отец и так дает мне более чем достаточно заданий.

Анна нахмурилась, и он решил объяснить.

— Иногда духи помогают мне в том или ином деле, если я попрошу, но чаще у них самих есть задание. И сейчас их слышит не так много людей, как раньше, что означает больше работы для тех, кто слышит. Мой отец дает мне заданий на троих. Если бы я искал духов постоянно, то у меня не было бы времени завязывать шнурки на ботинках. Сэмюэль проводит много времени, пытаясь выяснить, как духи вписываются в христианство, но я не так сильно беспокоюсь об этом.

Чарльз подумал, что ему придется напомнить ей, чтобы она доела, но Анна некоторое время смотрела на свой пакетик, затем откусила еще кусочек.

— Как ты поступаешь, если тебя просят сделать что-то не то?

Чарльз покачал головой.

— Большинство духов не добры и не злы, скорее дружелюбны или нет. — И добавил из желания подразнить ее: — За исключением высасывающих мозги духов, которые живут здесь в ожидании глупых туристов, разбивающих лагерь под их деревьями. Но не волнуйся, я буду держать их подальше от тебя.

— Придурок, — бросила она, глядя на свою курицу в кисло-сладком соусе.

Где-то в темноте далеко завыл лесной волк. Двадцать лет назад здесь не было волков, но они неуклонно продвигались обратно в Монтану из Канады в течение последнего десятилетия. Чарльз улыбнулся этому вою. Его отец беспокоился, что на этой прирученной планете больше нет места для хищников, но если люди позволили волкам вернуться на их законное место, то они смогут приспособиться к оборотням.

****

Уолтер нашел у дерева мертвого мужчину, одетого в оранжевую охотничью форму. Судя по его виду, он упал со скалы, где звериная тропа змеилась по краю невысокого утеса.

Одна нога мертвеца была сломана, но ему удалось протащиться несколько ярдов. Вероятно, он умер от холода несколько дней назад.

Видимо, из-за него все поисковики отправились через лес. Но они развернулись назад, потому что ни один здравомыслящий человек не отправился бы на охоту так далеко от дороги без какого-нибудь вьючного животного. Труп был так далеко от того места, где его искали, что шансы на то, что кто-нибудь найдет тело, почти нулевые. К весне мало что найдут.

Он подумал о том, чтобы похоронить тело, но ему пришлось бы прокопать восемь или десять футов снега и еще шесть мерзлой земли. Кроме того, у него не было с собой лопаты. Ноги мертвеца оказались того же размера, что и у Уолтера, поэтому он забрал его ботинки, а также перчатки и парку, оставив оранжевый жилет. Он не хотел оставлять охотничье ружье, но боеприпасы трудно достать, и у него не было желания стрельбой привлекать внимание.

Уолтер склонил голову и начал молитву. Это была не очень хорошая молитва, а та, которую он произносил перед сном в детстве. Но он сосредоточился на ней, потому что она помогала ему игнорировать зверя внутри, который видел в мертвом человеке мясо. Он был голоден, и ему все равно, откуда взялась пища.