Даже когда Чарльз отчаянно освобождался от остатков рюкзака, безжалостно кромсая все, что мешало перевоплощению, он понял, насколько странной была атака. Даже потерявший контроль бродяга не остановился бы от атаки. Он бы вонзил клык или коготь в плоть, но Чарльз совершенно невредим.

Волк вскочил на ноги, но больше не делал попыток напасть. Этот волк напуган. Запах его страха витал в воздухе, когда он вызывающе встретился взглядом с Чарльзом.

Но он остался стоять между Чарльзом и Анной. Как будто защищал ее.

Чарльз прищурился и попытался узнать этого волка, но встречал много оборотней. Серый мех не был редкостью, хотя волк худой, даже более худой, чем Анна. Его запах незнаком, и от него не пахло стаей. От него пахло так, будто он жил в пихте Дугласа, кедре и граните, как будто никогда не пользовался шампунем, мылом и всем прочим.

— Кто ты? — спросил Чарльз.

— Кто ты? — повторила Анна, и волк посмотрел на нее. Черт возьми, Чарльз тоже перевел на нее взгляд. Когда она использовала свою силу, то могла привлечь любого волка, которого хотела, почти так же эффективно, как Бран, хотя он сделал бы это исключительно силой характера. Анна вызывала желание свернуться калачиком у ее ног и греться в ее спокойствии.

Чарльз отметил момент, когда волк понял, что здесь вообще нет людей, которых он должен защищать. Он почувствовал его гнев и ненависть, когда они вспыхнули, а затем исчезли, столкнувшись с Анной.

И осталось только недоумение.

А потом волк сбежал.

— С тобой все в порядке? — спросил Чарльз, быстро избавляясь от одежды. Он мог бы использовать магию, чтобы раздеться, как обычно делал, но не хотел рисковать, используя ее сейчас, когда она могла понадобиться ему для чего-то более важного позже. Проклятая повязка вокруг его ребер жесткая от крови, и было больно, когда он раздирал ее своими удлиняющимися когтями. Часть ремешка снегоступов запуталась в шнурке для ботинок, поэтому он порвал шнурок.

— Я в порядке.

— Оставайся здесь, — приказал он, позволив братцу волку взять верх. Чарльз вздрогнул, когда волчья форма принесла с собой зов охоты, и с каждой минутой изменения человеческая сторона отодвигалась все дальше.

— Я буду здесь, — сказала Анна, и когда он окончательно перевоплотился, добавила: — Не причиняй ему вреда.

Чарльз кивнул, прежде чем исчезнуть в лесу. В этом походе ему не придется никого убивать. С помощью Анны он собирался доставить этого бродягу в безопасное место.

Как только он ушел, Анна поняла, что дрожит, как будто кто-то только что снял с нее куртку и оставил голой на льду и снегу. Она нервно огляделась вокруг, удивляясь, почему тени деревьев внезапно стали длиннее. Ели, которые всего несколько мгновений назад были просто деревьями, теперь, казалось, нависли над ней с молчаливой угрозой.

— Я сама монстр, черт возьми, — произнесла она вслух.

Словно в ответ, ветер стих и наступила тишина, тяжелая, обволакивающая тишина, которая казалась какой-то живой, хотя ничто не двигалось и не производило шума. Даже маленькие птички вели себя тихо.

Анна уставилась на деревья, и это немного помогло успокоиться. Но ощущение, что за ней кто-то наблюдает, продолжало расти. Нос подсказал ей, что там ничего не было, но также не предупредил ее о волке, который сбил ее и Чарльза с ног. Теперь, когда волк улизнул, ее внутренняя сигнализация заработала полным ходом.

Как полезно, но поздно.

Мысли о волке напомнили ей о том странном чувстве, которое она испытала всего несколько мгновений назад, как будто могла видеть сквозь кожу странного оборотня его душу, чувствовать его мучения.

Анна протянула руку и спросила его, кто он такой, и часть ее была уверена, что он придет к ней и ответит.

Когда вместо этого он убежал, Анна не могла понять большую часть того, что почувствовала от волка. Она ощущала себя как слепой, впервые увидевший цвета.

Но могла поклясться, что он напал, пытаясь защитить ее, и что сделал все возможное, чтобы не навредить Чарльзу.

Что-то наблюдало за ней. Анна принюхалась, но уловила только обычные запахи леса.

Она обошла поляну по периметру, но ничего не обнаружила ни глазами, ни ушами, ни носом. И все равно повторила это еще раз, с теми же результатами. Осмотр в третий раз делу не помог. Ей нужно успокоиться, иначе она могла в полной панике погнаться за Чарльзом. Да, это произвело бы на него большое впечатление.

Хотя она никогда ничего не делала, чтобы произвести на него впечатление.

Анна сложила руки на груди, которая начала болеть от какой-то эмоции, которую не могла назвать, да и не хотела. Возможно, это ярость.

Три года она терпела, потому что, как бы плохо ни было, не могла обойтись без стаи. Это внутренняя потребность, без которой ее волчица не прожила бы. Поэтому она позволила лишить ее гордости, позволила Лео завладеть ее телом и обходиться с ней как со шлюхой.

На мгновение она ощутила дыхание Джастина на своем лице и то, как его тело прижимает ее к земле, почувствовала боль в запястьях и давление на нос, который он сломал тщательно контролируемым ударом открытой ладонью.

Кровь стекала по ее губе на новую куртку и капала на снег. В шоке Анна поднесла руку к носу, но он был цел, хотя мгновение назад она чувствовала, что он распух, как в ту ночь, когда Джастин ее ударил.

На руке осталась кровь.

Анна взяла пригоршню снега и прижала к носу. Потом снова поднесла руку и на этот раз почувствовала, что кровотечение прекратилось. Вопрос в том, почему оно вообще началось? И почему она вдруг начала думать о Джастине?

Возможно, кровотечение из носа как-то связано с высотой, подумала она. Чарльз должен знать. Анна взяла горсть чистого снега и вытерла им лицо, затем обрывком рюкзака собрала влагу с щек. Она дотронулась до носа, и ее пальцы остались чистыми. Какова бы ни была причина, кровотечение прекратилось. Она попыталась оттереть пятна крови на своей куртке, но только их размазала.

Со вздохом Анна поискала, куда бы положить окровавленный кусок ткани. И подошла к своему рюкзаку, который сняла прежде чем обследовать поляну. Он стоял среди покрытых фольгой блюд, разбросанных причудливыми узорами вместе с остатками рюкзака Чарльза. Анна заглянула внутрь и увидела, что пакетики с едой были в целости и сохранности.

Как это типично для мужчины, подумала она с раздражением, оставить женщину наводить порядок.

Анна собрала одежду Чарльза и стряхнула с нее снег.

Потом засунула ее в свой рюкзак и начала накладывать сверху блюда, накрытые фольгой. Проявив небольшую организованность, она смогла положить большую часть неповрежденной еды в свой рюкзак, но никак не могла запихнуть в него что-нибудь еще. Она бросила разочарованный взгляд на остатки рюкзака Чарльза, спальный мешок и снегоступы.

Это не обеспокоило бы ее так сильно, если бы они не были в дикой местности. Здесь ничего нельзя оставлять после себя.

Она внимательно посмотрела на рюкзак Чарльза, но он был разорван в клочья. Винтовка тоже получила повреждения. Анна мало что знала о винтовках, но подозревала, что для правильной работы им нужен прямой ствол.

Однако она сорвала джекпот, когда нашла подстилку, на которой они спали прошлой ночью.

Анна почувствовала какой-то запах, когда опустилась на колени, чтобы расстелить жесткую ткань. Она попыталась не реагировать на запах, собирая все оставшиеся вещи и бросая их на подстилку. Все, кроме винтовки. Несмотря на то, что ствол погнут, винтовка оставалась оружием.

Кто бы за ней ни следил, он оставался очень неподвижным. И это был человек, а не оборотень.

Анна связала концы подстилки вместе, и получился аккуратный сверток, который можно нести. Когда положила самодельный сверток рядом со своим рюкзаком, то услышала, как наблюдатель вышел из-за деревьев позади нее.

— Похоже, у тебя здесь беспорядок, — произнес женский голос. — Ты столкнулась с медведем?

Голос звучал достаточно дружелюбно. Анна повернулась к женщине, которая вышла из-за деревьев после того, как слишком долго наблюдала за ней, и доверять ей было опасно.

Как и Анна, женщина была в снегоступах, но в каждой руке у нее по лыжной палке. Карие глаза выглядывали из-под шапки, но остальная часть лица закрыта шерстяным шарфом. Из-под серой шапки на плечи ниспадали темно-каштановые кудри.

Анна сделала глубокий вдох, но ничего кроме запаха человека не почувствовала. Человеческий слух был настолько слабым, что эта женщина приняла шум от двух оборотней за нападение медведя? Анна не знала, что сказать.

— Да, с медведем. — Анна улыбнулась в надежде, что женщина не заметила, сколько времени она потратила на ответ. — Извините, я все еще немного не в себе. Я городская девушка и не привыкла к матери-природе во всей ее красе.

Да, это был медведь. Мы спугнули его, а затем обнаружили, что он забрал… — Что может быть настолько важным, что мужчине пришлось бы гоняться за медведем? — …сумку, в которой была зажигалка.

Женщина запрокинула голову и рассмеялась.

— Разве так не всегда происходит? Я Мэри Альварадо. Что ты здесь делаешь посреди зимы, если не привыкла к дикой местности?

— Я… Анна Корник. — Почему-то казалось правильным использовать имя Чарльза. Анна одарила Мэри Альварадо еще одной кривой улыбкой. — Мы не так давно женаты. Я не привыкла к новой фамилии. Ты, наверное, тоже ищешь пропавшего охотника. Нам сказали, что никто другой не заберется так далеко. Может, я и зеленая, как трава в дикой местности, но мой муж знает, как себя вести.

— Я из поисково-спасательной службы, — сказала Мэри.

— Разве вы не должны ходить по двое? — спросила Анна, это казалось разумным. Хизер и Джек искали вместе.

Мэри пожала плечами.

— Моя напарница недалеко. Мы поссорились, и она в гневе ушла. Но она скоро успокоится и вернется. — Она заговорщически ухмыльнулась. — Она довольно вспыльчивая.