За эти годы он убедился, что оборотни, у которых человек и волк почти полностью разделены, — как док Уоллес — обычно долго не живут. Либо нападали на кого-то старше и сильнее их, либо Чарльзу приходилось убить их, потому что они не могли контролировать волка.

Выживший оборотень научился объединять человека и волка и по большей части оставлять человека за рулем, за исключением случаев, когда звала луна, когда они очень злились или когда испытывали боль. Начните пытать доминанта, и волк выйдет на передний план.

Пытайте покорного волка, и вы останетесь с человеком.

Со всеми защитными инстинктами альфы и отсутствием агрессии, и тремя годами жестокого обращения, возможно, волчица Анны нашла способ ее защитить. Это объяснило бы, почему Лео так и не удалось ее сломить.

Видимо, когда его агрессия прошлой ночью напугала Анну, ее волчица вышла поиграть. И, возможно, именно поэтому их человеческие души не были связаны так, как волчьи.

Но этого не может быть, потому что он понял бы, если бы ее волчица взяла верх. Даже если бы каким-то образом не заметил, как ее глаза изменились с карих на бледно-голубые, он бы никогда не упустил из виду изменение ее запаха.

Чарльз уверен, то, что Лео сделал с ней или заставил кого-то другого сделать с ней, было корнем его нынешних проблем.

Злость не помогла бы наладить отношения с Анной, в этом он не сомневался. Поэтому перебирал в уме различные способы, которыми мог пытать Лео, если бы тот не был мертв, и старался придумать способ, как все наладить сейчас.

Чарльзу лучше удавалось пугать людей, чем успокаивать их страхи. Он не знал, как обсудить сегодняшнее утро, прошлую ночь и то, что их спаривание не завершено, не усугубляя ситуацию.

Если дела не улучшатся, он пойдет за советом к своему отцу или, да помогут небеса им всем, к Асилу. Снова. Если бы объяснил все простыми словами, Асил мог бы посмеяться над ним, но Чарльз был слишком джентльменом и не мог говорить откровенно об Анне.

Значит, у него еще одно задание. Ей нужно знать, что другие самцы по-прежнему могут предлагать себя, и это может быть опасно для нее и всех вокруг.

И Асил считал, что она имела право знать, что могла бы принять одного из других мужчин. Чарльз думал, что если однажды их волки соединились, это было навсегда. Но не знал никого, у кого соединились волки до того, как соединились их человеческие сущности. Может, Анна смогла бы найти кого-то, кто не пугал ее так, как он.

«Хамви» был искусственным оазисом, подумала Анна. Кожаные сиденья с подогревом и кабина с климат-контролем казались неуместными на бесконечных просторах неподвижного, замерзшего леса.

Темные, почти черные ряды вечнозеленых деревьев резко контрастировали со снегом. Иногда от шоссе вели дороги, которые можно было разглядеть только по стоявшим далеко друг от друга деревьям, чем по следам какого-либо транспортного средства. Дорога стала узкой, словно белый шрам между крутыми холмами, которые высились с обеих сторон, и Анна засомневалась, что это можно назвать «шоссе».

— Наша брачная связь прошлой ночью не стала постоянной, — неожиданно сказал Чарльз.

Анна уставилась на него, чувствуя знакомый приступ паники. Что это значило? Неужели она сделала что-то не так?

— Ты сказал, что все, что нам нужно сделать, это… — Она не могла произнести следующие несколько слов. В холодном свете дня они звучали так грубо.

— Очевидно, я был неправ, — ответил он. — Я думал, что после того как мы покончили с самой трудной частью спаривания, нам оставалось только его завершить.

Анна промолчала, не зная, что на это ответить.

— Возможно, так даже лучше, — резко бросил он.

— Почему? — Анна с трудом выдавила из себя вопрос, но в ее голосе звучало просто любопытство и ни капли паники, охватившей ее при его словах.

Но она и близко не подошла к тому нейтральному тону, которым говорил он.

— Я не хотел брать тебя с собой сегодня, потому что не желал, чтобы ты так скоро увидела, как я убиваю. Но я был убийцей на службе у своего отца в течение ста пятидесяти лет. И не думаю, что это изменится. Будет справедливо, если ты увидишь меня настоящего на охоте, прежде чем сделаешь окончательный выбор.

Руль заскрипел под его руками, но голос по-прежнему звучал спокойно, почти отстраненно.

— В стае моего отца есть несколько волков, которые поклонялись бы земле, по которой ты ходишь.

Волки, а не убийцы. — Он сделал хриплый вдох и попытался ободряюще улыбнуться ей, но у него не улыбка, а оскал. — Не все они психопаты.

Он снова пытался ее сосватать.

Анна посмотрела на то, как он вцепился в руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и внезапно снова смогла дышать. Чарльз сказал ей, что она может поискать в другом месте, и это вывело его из себя, нарушив то странное спокойствие, которое он сохранял с завтрака.

Она подумала о его ярости прошлой ночью и почувствовала в сердце уверенность. Он хотел ее — какой бы глупой она ни была этим утром. Она не могла вечно смущаться того, как сильно хотела его, верно? И должна смириться с этим. И примерно через год то, что она чувствует к нему, уже не будет пугать так сильно.

Почувствовав себя лучше, Анна устроилась поудобнее на просторном сиденье машины и посмотрела на Чарльза. О чем он говорил, прежде чем предложил расстаться с ней?

О том, что он был убийцей.

— Я знаю, кто такие убийцы, — ответила она. — В стае Лео был Джастин. Ты помнишь его, верно? Он был убийцей. — Анна хотела, чтобы Чарльз увидел различие. — Ты — правосудие.

Это прозвучало глупо.

— Как это ни называй… — начал он, отворачиваясь.

Анна глубоко вдохнула, чтобы проверить, сможет ли учуять его эмоции, но почувствовала только запах двух незнакомцев, которые пожертвовали им свою одежду. Может, она просто не знала, как работать носом, или он лучше контролировал себя, чем большинство людей.

Чарльз был осторожным человеком. Осторожен в том, что говорил, и осторожен с окружающими его людьми. Анна провела только одну ночь в его постели и уже понимала это. Он заботился о ней, о своем отце, даже о Джеке, напарнике Хизер. Ее перестало тошнить от беспокойства, когда она собрала все кусочки пазла в единую картину. Как тяжело человеку, который так сильно заботился об окружающих, научиться убивать, даже если это необходимо?

— Нет, — твердо сказала Анна.

Впереди них и немного правее горы вызывающе вздымалась в небеса. Их заснеженные вершины, не защищенные деревьями или растительностью, сверкали на солнце так ярко, что даже через тонированные стекла слепили глаза и звали ее волчицу. В этом месте оборотень мог побегать.

— Убийца — это просто убийца, — продолжила Анна. — Но ты следуешь правилам, вершишь правосудие и стараешься не ненавидеть себя за то, что хорошо выполняешь свою работу.

Ее слова после фиаско прошлой ночи застали Чарльза врасплох. Он посмотрел на нее, но она закрыла глаза и свернулась калачиком на сиденье, чтобы вздремнуть, хотя была в ужасе от него всего пять минут назад. Обычно, когда Чарльз говорил, что он убийца, люди не хотели поспать.

На дороге, по которой они ехали, было больше следов шин, чем обычно для этого времени года, вероятно, из-за поисково-спасательных работ.

Чарльз надеялся, что они с Анной не наткнутся на спасателей.

Этим утром он попросил Хизер отозвать людей и надеялся, что в лесу не будет неподготовленных добровольцев и любителей.

Он хотел максимально ограничить ущерб, который мог нанести бродячий волк.

По его просьбе Хизер передала спасателям, что человек, которого они искали, пропал давно. И скорее всего, они искали только тело, так что нет смысла рисковать жизнями спасателей.

Она рассказала всем, что на Джека напала пума, и напомнила, что приближается снежная буря.

Несколько оставшихся поисковиков сосредоточили свои усилия примерно в двадцати милях к западу от места встречи Джека с бродячим волком. Так Чарльз и Анна, скорее всего, вообще не столкнутся со спасателями.

Теперь дорога вела вверх. Снег хрустел под шинами. Слева Чарльз иногда мельком видел замерзший ручей, хотя в основном его скрывал густой кустарник. Справа электрические провода высокого напряжения тянулись между голыми металлическими столбами, что стояли в лесу. Как раз из-за обслуживающего персонала этих проводов они ехали по пустынной служебной дороге.

Из печки машины шел теплый воздух. В салоне автомобиля было тепло, и покрытая снегом земля, что проносилась за окном, казалось такой далекой. И хотя Чарльз не любил машины, он провел слишком много времени в снегу и холоде, передвигаясь верхом или пешком, чтобы пренебрегать преимуществами вождения.

Подъем становился все круче, и Чарльз снизил скорость, когда машина начала подпрыгивать по камням и ямам, которые были скрыты под снегом. Колеса начали буксовать, поэтому он сбавил скорость и нажал кнопку блокировки осей. От возникшего шума Анна проснулась.

Иногда широкий корпус «Хамви» был не очень полезен. Чарльзу пришлось съехать левыми шинами на обочину, чтобы правая сторона оставалась на дороге. Когда машина накренилась, Анна бросила взгляд в окно и закрыла глаза, съежившись на сиденье.

— Если мы перевернемся, то это, вероятно, тебя не убьет, — заметил Чарльз.

— Верно, — сказала она отрывистым тоном, в котором не было страха, по крайней мере, страха перед Чарльзом. Пока не понятно, кто сейчас преобладал: Анна или ее волчица. — Мне не стоит беспокоиться о нескольких сломанных костях, потому что я, вероятно, не умру.

— Возможно, мне следовало взять старый «Лэнд ровер» Тэга, — бросил Чарльз. — Он так же легко мог преодолеть эту местность и не такой широкий.

Но им труднее управлять, у него ненадежный обогреватель, и он с трудом может набрать скорость на шоссе.

— Я думала, мы едем в дикую местность, — уточнила Анна, не открывая глаз. — Разве такие транспортные средства не надежны?