Ради нее он дрожал, как алкоголик, которому нужен виски, потому что чувствовал, что ей нужно знать, какие у нее имелись варианты, независимо от того, как его волк относился к потере своей пары. Он правда был ее рыцарем.

Ее волчице не нравилось видеть его страдания. Она хотела привязать его к ней, к ним, цепями из любви, чтобы он никогда больше не думал о том, что может их потерять.

— Ну что ж, — быстро произнесла она под тяжестью этого откровения, от которого ей стало тепло и безопасно, в то время как глаза наполнились слезами. И хрипло продолжила: — Хорошо, что прямо сейчас мы можем что-то сделать, чтобы закрыть эту маленькую лазейку.

Чарльз уставился на нее, как будто с трудом мог переварить услышанное. Он прищурился и широко раздул ноздри.

Затем оттолкнулся от стены и оказался перед ней, его большое тело с пугающей силой прижало ее к дверному косяку.

Он начал покусывать ее шею и задел нерв, отчего по ее спине словно пробежала молния, а колени подогнулись.

От его кожи исходил насыщенный мускусный аромат. Чарльз резко поднял ее на руки, и она ударилась плечом о дверь. Анна не шевелилась, когда он шел с ней по коридору, уже видела волка в гоне раньше и знала, что стоит просто безропотно подчиниться.

Но она не могла удержаться и коснулась его лица, гадая, насколько жарче его румянец на щеках, по сравнению с остальным телом.

Ее пальцы задержались на уголке его рта, где притаилась улыбка, которую он обычно скрывал.

Чарльз немного повернул голову и сомкнул зубы на ее большом пальце, достаточно сильно, чтобы она почувствовала это, но не настолько, чтобы причинить боль. Потом отпустил ее большой палец и слегка прикусил ее ухо. От мочки ее уха пошла волна жара, обжигая самые неожиданные места на ее теле, словно у нее была течка. Анна никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

Несмотря на то, что в доме больше никого не было, Чарльз ногой закрыл дверь, погрузив их в темноту своей спальни.

Их спальни.

Он не столько уложил ее на кровать, а скорее упал вместе с Анной, издавая при этом настойчивые звуки, которые были больше волчьими, чем человеческими. Или, может, это она издавала эти звуки.

Он разорвал на ней джинсы, снимая их, и она ответила тем же.

Ощущение расходящейся плотной ткани под ее руками доставляло удовлетворение. Еще большее удовлетворение Анна испытывала от теплого шелка его кожи под ее пальцами. Его ладони были мозолистыми, и хотя он явно изо всех сил старался быть нежным, иногда слишком крепко ее сжимал.

Ее волчица так близка к поверхности, и поэтому Анна его не боялась.

Волчица знала, что он никогда ее не обидит.

Анна понимала его страсть, потому что чувствовала то же самое, как будто не было ничего важнее прикосновения ее кожи к его, как будто она умрет, если он оставит ее. Даже волчица не могла терпеть то, что насильно делали другие, но сейчас страх и ее обычное отвращение к сексу исчезли, от них даже не осталось воспоминаний.

— Да, — сказал он ей. — Скоро.

— Сейчас, — резко приказала Анна, хотя и не была уверена, чего именно от него хочет.

Чарльз хрипло рассмеялся.

— Терпение.

Ее рубашку порвали, вскоре за ней последовал лифчик, а затем ее обнаженная кожа прижалась к его фланелевой рубашке. Анна отчаянно дергала и тянула ее, отрывая пуговицы и почти задушив его, прежде чем сняла рубашку. Ее настойчивость, казалось, возбудила его еще больше, и он рывком повернул ее бедра в нужное положение.

Анна зашипела, когда он осторожно и слишком медленно вошел в нее. Она укусила его за плечо из-за его чрезмерной осторожности. Чарльз что-то хрипло прорычал. Но только когда убедился, что она готова, он отпустил контроль, который держал кончиками пальцев с тех пор, как ушел Асил.

Первый раз был быстрым и жестким, но она не была против. Едва они закончили, как Чарльз начал снова. На этот раз он задал темп и сдерживал ее, когда она хотела ускориться.

Анна никогда не чувствовала ничего подобного, того удовлетворенного покоя, который сопровождал ее во сне. Она могла бы привыкнуть к подобным ощущениям.

Анна проснулась посреди ночи от незнакомого звука включающегося обогревателя. Во сне она откатилась от Чарльза. Он лежал на другой стороне кровати, его лицо было расслабленным. Он слегка похрапывал, почти мурлыкал, и она улыбнулась.

Анна протянула к нему руку, но резко остановилась. Что, если разбудит его, и он разозлится на нее за то, что она нарушила его сон?

Хотя вряд ли он будет против. Но ее волчица, которая помогла ей пережить все, что с ней сделали ранее и которая позволила ей наслаждаться прикосновениями Чарльза, тоже спала. Анна свернулась калачиком на своей половине кровати к нему спиной. Ее беспокойство, видимо, встревожило его, потому что Чарльз внезапно прижался к ней сзади. Острая тревога, которую Анна почувствовала от его внезапного движения, разбудила волчицу.

Чарльз обнял ее рукой за талию.

— Спи.

Теперь, когда волчица защищала ее, Анна смогла расслабиться рядом с ним. Она взяла его за запястье и прижала его руку к своему животу, а потом погрузилась в сон. Он принадлежал ей.

Когда Чарльз разбудил Анну, на улице было еще темно.

— Доброе утро, — пророкотал он у нее над ухом. Это было так приятно, что она притворилась, что все еще спит.

Чарльз обхватил ее руками и быстро перевернулся вместе с ней.

Она вскрикнула, когда они скатились с кровати. Анна приземлилась на Чарльза сверху, а он дрожал от едва сдерживаемого смеха.

— Вот значит как, да? — пробормотала она, а потом вспомнила о его ране и коснулась пальцами мышц прямо под его ребрами.

— Прекрати это, — насмешливо прорычал он, хватая ее за руку, чтобы она не могла пощекотать его снова. Его голос звучал весело — значит, ему вовсе не больно.

— Женщина, у нас есть работа, которую нужно сделать, а ты нас тормозишь.

— Ага, — сказала она и слегка качнула бедрами, давая понять, что он может согласиться на отсрочку. Затем Анна заерзала более решительно и выскользнула из его объятий.

— Доброе утро, — вымолвила она. — Нам пора идти.

Неторопливо вышла обнаженной из комнаты и направилась по коридору в ванную.

Чарльз смотрел, как она уходит, чувствуя истинное счастье, которое осветило его душу. Этим утром Анна совсем не выглядела усталой, и легкое покачивание бедер сказало ему, что она чувствует себя довольно хорошо.

Благодаря ему она чувствовала себя так. Сколько времени прошло с тех пор, как он был причиной чьего-то счастья?

Чарльз лег на пол, чтобы наслаждаться этим чувством, пока его не взбудоражит совесть. У них была работа, которую нужно сделать. Чем скорее они уйдут в лес, тем скорее вернутся и смогут поиграть.

Он пошевелился, проверяя свои раны. Они все еще болели и немного будут замедлять его, но, как и обещал Сэмюэль, Чарльз чувствовал себя намного лучше. И не только из-за Анны.

Когда Анна вернулась, он уже оделся и доставал из шкафа свое зимнее снаряжение. Ему придется найти для всего этого другое место, чтобы она могла занять вторую половину шкафа. Анна завернулась в большое полотенце, очевидно, утратив часть своей смелости, пока находилась в ванной.

Чарльз решил дать ей немного пространства.

— Я приготовлю завтрак, пока ты одеваешься.

Она не поднимала глаз с пола, когда проскользнула мимо него. Если бы его слух не был острым, он бы не услышал ее нервный голос:

— Хорошо.

Но ничто не смогло бы заглушить отвратительный запах страха в его носу. Он замер на месте и наблюдал, как она, опустив плечи в знак покорности, встала на колени на пол рядом с коробкой со своей одеждой.

Чарльз попытался установить связь между ними, но она не стала сильнее, чем была вчера или в день их первой встречи.

Он никогда не спаривался, но знал, что это должно образовать связь. Любовь и секс связывали человека с человеком. И поскольку их волки уже явно сделали выбор, он был уверен, что их занятия любовью скрепят связь.

Чарльз посмотрел на Анну, ее выступающий позвоночник и острые края лопаток ясно показывали, что ей нужно немного набрать вес. Худоба была явным признаком страданий, которые она перенесла в стае Лео. Самые страшные шрамы нельзя разглядеть, потому что на телах оборотней редко остаются шрамы, в отличие от души.

Чарльз открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Ему нужно обдумать некоторые вещи, прежде чем начать задавать вопросы. И он знал, у кого спросить.

Чарльз накормил ее завтраком и лишь немного приблизился к ответам, которые искал. Но все равно с радостью наблюдал, как Анна ест, хотя она и не смотрела на него.

— Мы собираемся начать немного позже, чем я ожидал, — резко произнес он, споласкивая сковородки и ставя их в посудомоечную машину.

— Хизер должна кое-что сделать, и я хотел увидеться с одним человеком.

Анна все еще была в столовой, но ее молчание говорило о многом.

Она все еще слишком напугана им или прошлой ночью, чтобы задавать вопросы. И он был за это благодарен. Потому что не хотел ей лгать, но и не желал говорить ей, с кем собирался встретиться.

— Тогда я могу закончить с посудой, — предложила она.

— Хорошо.

Он вытер руки и остановился, чтобы поцеловать ее в макушку — быстрый, бесстрастный поцелуй, который не должен был усилить ее напряжение, но все же достаточный, чтобы его волк почувствовал удовлетворение. Он принадлежал ей, хотела она этого или нет.

Хизер все еще была у Брана, спала в комнате рядом с комнатой своего напарника. Сонная и усталая, она сделала несколько звонков и все устроила, как он хотел.

Чарльзу оставалось выследить только еще одного человека.

К счастью, он обнаружил, что большинство людей легко найти в пять тридцать утра.