Глава 7

Асилу снился знакомый дом: маленький и крепкий, построенный для теплого климата, с тщательно ухоженными апельсиновыми деревьями у двери. Он остановился возле скамейки, расположенной так, чтобы в полдень на нее падала тень от самого большого апельсинового дерева.

Проведя пальцем по сколотой спинке скамейки, он пожалел, что у него не было времени ее починить.

Даже зная, что должно было произойти, он не мог остаться на скамейке, ведь Сара в доме. У него не осталось ее фотографий, и ни одна из картин, которые он пытался нарисовать, никогда не отдавала ей должного. Он не очень хорошо рисовал. И видел ее только во снах.

Асил сделал всего шаг и оказался в главной комнате. Наполовину магазин, наполовину кухня, помещение должно было выглядеть строгим, но Сара повесила корзины с растениями и нарисовала цветы на плитках пола, придавая ему уютную атмосферу. На рабочем столе, что стоял в задней части комнаты, его пара быстрыми, умелыми руками измельчала палочку корицы в мелкий порошок.

Асил сделал вдох, чтобы насладиться ее ароматом, приправленным специями, с которыми она часто работала. Он ощутил любимый запах Сары и ванили, но смесь запаха Сары и корицы был почти такими же вкусными.

Сара казалась ему такой красивой, хотя знал, что другие, возможно, могли бы поспорить с этим. Ее сильные ладони в мозолях, ногти коротко подстрижены. Руки были мускулистыми как от работы, так и за счет бега в образе волка по холмам. Ее нос, на который она всегда жаловалась, длинный, с восхитительной маленькой горбинкой на конце.

Асил протянул руку, но не смог дотронуться до нее.

— Сара?

Когда она не повернулась к нему, он понял, что это будет дурной сон. Он боролся, чтобы проснуться, словно один из диких волков, который попал лапой в железный капкан. Но не мог отгрызть себе лапу или вырваться из ловушки сна. Поэтому ему пришлось беспомощно наблюдать, как кошмар происходит снова.

Копыта застучали по булыжникам, которые он выложил перед дверью, чтобы не наступать в грязь. Сара недовольно щелкнула языком по нёбу, ведь терпеть не могла, когда ее прерывали вовремя изготовления лекарств.

Но все же отложила ступку с пестиком в сторону и отряхнула фартук. Раздраженная или нет, но она никогда не станет воротить нос от клиента. В те дни деньги было трудно заработать. И для Сары посетитель не мог представлять опасности.

Солдат-человек не представлял угрозы для женщины, которая была оборотнем, и приход к власти Наполеона прервал другую, более опасную войну. Несколько семей ведьм, оставшихся в Европе, наконец, перестали убивать друг друга, и вместо этого им пришлось защищать себя от сражений внешнего мира. У Сары не было причин для беспокойства, и она не могла слышать отчаянных попыток Асила ее предупредить.

Дверь открылась, и на мгновение Асил увидел все глазами Сары.

Женщина в дверном проеме выглядела хрупкой. Ее темные волосы, обычно непослушные и вьющиеся, были подстрижены и собраны в пучок, но строгий стиль только делал ее моложе.

Ей всего шестнадцать лет. Как и Сара, она темноволосая и темноглазая, но в отличие от своей приемной матери, черты ее лица утонченные и аристократичные.

— Марипоса, дитя мое, — воскликнула Сара. — Как ты забралась так далеко одна? Повсюду солдаты! Если хотела навестить меня, то надо было предупредить, и я бы послала за тобой Хусана для охраны.

Прошло двести лет с тех пор, как кто-то называл Асила этим именем, и от того как Сара произнесла его, у него защемило сердце.

Марипоса слегка сжала губы.

— Я не хотела тебя беспокоить. И могу позаботиться о себе сама. Я в безопасности.

Даже во сне он заметил, что ее голос звучал странно, необычайно холодно. Его Марипоса, его маленькая бабочка, была эмоциональной, за секунду переходила от гнева к угрюмости, а затем к солнечному свету.

Сара нахмурилась.

— Никто не находится в безопасности в это неспокойное время. — Но даже когда ругала ее, Сара обнимала девочку, которую вырастила как свою собственную дочь. — Ты выросла, дитя мое. Дай мне посмотреть на тебя. — Она отступила на два шага назад и покачала головой. — Ты неважно выглядишь. С тобой все в порядке? Линнея обещала, что позаботится о тебе, но сейчас мрачные времена.

— Я в порядке, Сара, — сказала ей Марипоса, но голос девушки был неправильным, ровным и уверенным — и она лгала.

Сара нахмурилась на нее и уперла руки в бока.

— Ты же знаешь, что не стоит даже пытаться лгать мне. Кто-то обидел тебя?

— Нет, — тихо ответила Марипоса.

Асил чувствовал, как вокруг нее накапливается сила, которая теперь отличалась от той, которой она обладала, когда они впервые отправили ее на обучение к ведьмам. Ее магия была дикой и горячей, но эта сила такая же темная и холодная, как и ее голос.

Марипоса улыбнулась, и на минуту он увидел ребенка, которым она когда-то была, вместо ведьмы, которой стала.

— Я многое узнала у Линнеи. Она научила меня, как сделать так, чтобы никто никогда больше не смог причинить мне боль. Но мне нужна твоя помощь.

Звонок в дверь разбудил Асила до того, как ему снова пришлось наблюдать, как умирает Сара. Он лежал в своей пустой постели и чувствовал свой собственный запах пота, ужаса и отчаяния.

Чарльз сел на качели на крыльце старого волка и пытался погрузиться в медитацию. Этому трюку он так и не смог научиться, дед всегда ворчал, что дух его отца был слишком силен внутри него.

Он знал, что Асил слышал звонок в дверь, и теперь мог различить плеск воды в душе. Чарльз никогда не ожидал, что Асил окажет ему любезность и быстро откроет дверь, особенно когда посетитель пришел в такой безбожно ранний утренний час. Им с Анной придется отправиться в путь с опозданием, но они идут не на рыбалку, которую лучше всего устраивать на рассвете. И этот разговор для Чарльза важнее, чем поймать бродягу, даже если тот убивал людей.

Он чуть не пошел к своему отцу вместо Асила после того, как поговорил с Хизер в доме Брана. И только почувствовав запах мачехи, передумал стучать в дверь спальни отца. Этим утром Чарльз не готов к ссоре с Лией.

Когда мачеха доводила его до грубости (а она часто это делала), отец всегда вмешивался. Никому, даже его сыновьям, нельзя проявлять неуважение к супруге маррока.

Поэтому Чарльз пошел к единственному человеку, который мог понять, почему связь между ним и Анной не была полной. Асил не любил Чарльза почти так же сильно, как Лия, хотя и по другим причинам. Но когда-то его парой была омега.

Братец волк подумал, что в сегодняшнем утреннем разговоре можно найти много забавного. Развлечение или драка, волку понравилось бы и то, и другое.

Чарльз вздохнул, наблюдая, как туман от его дыхания растворяется в холодном воздухе. Возможно, он зря беспокоился. Часть его хотела уделить этому делу больше времени. Медленная часть процесса спаривания, когда волк принимал волчицу, была закончена почти сразу, как он впервые увидел Анну. Но это не означало, что вторая человеческая половина сработает так быстро.

Но что-то подсказывало ему, что в этом деле столько проблем, что их не сможет решить только время. И мужчина, у которого отец был оборотень, а мать — мудрой женщиной, знал когда ему следует прислушаться к своей интуиции.

Позади него резко открылась дверь.

Чарльз продолжал слегка покачиваться на качелях. Встречи с Асилом обычно начинались с какого-нибудь спора.

Через несколько минут Асил прошел мимо качелей к перилам, огораживающим веранду. Он запрыгнул на них, поставив одну ногу на перила, а второй болтая в воздухе. На нем были только джинсы, а его мокрые волосы начали покрываться инеем на морозе, соответствуя серебряным отметинам, украшавшим его спину. Асил был одним из немногих оборотней, у которых имелись шрамы. Отметины виднелись сзади на ребрах, где другой оборотень ранил его, и почти в том же месте где находились раны самого Чарльза. Но шрамы Асила нанесены когтями, а не пулями.

Асил много позировал. Чарльз никогда не был уверен, это намеренно или просто старая привычка.

Асил уставился на лес за своим домом, все еще окутанный тенями раннего утра, вместо того чтобы смотреть на Чарльза. Несмотря на недавний ливень, Чарльз чувствовал запах страха и тоски. И вспомнил, что сказал Асил на похоронах: что ему снова снился сон про мертвую пару.

— Иногда мой отец может охранять твой сон, — пробормотал Чарльз.

Асил издал резкий смешок, склонил голову и ущипнул себя за переносицу.

— Не от этого. Больше нет. Итак, почему ты ждешь меня здесь в это прекрасное утро? — он грациозно махнул рукой, подразумевая зиму, холод и ранее время суток.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне об омега волках, — ответил Чарльз.

Асила притворно шокировано распахнул глаза.

— Проблемы так скоро, щенок?

Чарльз просто кивнул:

— Анна почти не знает, как быть оборотнем. Было бы полезно, если бы хотя бы один из нас знал что-нибудь об омегах.

Асил уставился на него, и наигранное веселье исчезло.

— Это долгий разговор, — сказал он наконец. — Почему бы тебе не зайти и не выпить чашечку чая?

Чарльз сидел за столиком и наблюдал, как Асил занимается приготовлением чая, словно японская гейша, где каждое движение было важным и точным. Что бы ему ни снилось, это отбило охоту играть в сумасшедшего волка. И увидев его сейчас, Чарльз понял, каким хорошим актером был Асил. Когда старый волк по-настоящему встревожен, он двигался чрезмерно точными движениями и суетился из-за ерунды и вещей, которые не имели значения.

Это не сделало его менее сумасшедшим или менее опасным, но Чарльз наконец увидел причину, по которой его отец до сих пор не избавил Асила от страданий.

— Чай здесь никогда не бывает вкусным, — сказал Мавр, ставя перед Чарльзом изящную фарфоровую чашку с золотой каймой. — Высота не позволяет воде достаточно нагреться. Лучший чай заваривается на уровне моря.