— Итак, ты действительно крупный юрист, — размышляла я, разглядывая мужчину, одетого в джинсы и футболку. — Точно так, как всегда планировал.

— Почему ты не хочешь бороться с этим?

— А что мне делать с этим местом?

— Устроишь эту свадебную штуковину, — сказал он. — Это хорошая идея. Я получаю много запросов об аренде наших амбаров и навесов для проведения свадеб и других мероприятий, но нам нужно все пространство, которое у нас есть. У нас нет ни дюйма лишней площади под аренду. И я считаю, что ты права. Спрос точно есть.

— Но моя жизнь в Бостоне. Мои друзья и моя работа находятся в Бостоне. Прямо сейчас я беру перерыв от всего, но не могу оставаться здесь вечно — и потом, есть другая проблема — замужество. Я не настолько оптимистична в отношении своих перспектив, Ной.

— Я женюсь на тебе.

У меня вырвался ошеломленный смешок.

— Что ты сделаешь?

Мужчина отвернулся, бормоча что-то себе под нос, чего я не поняла. Затем:

— Это завещание, совершенно не имеет законной силы, с нелепыми оговорками — оно дает годичный промежуточный период?

— Да. Чтобы полностью унаследовать землю, я должна жить здесь и выйти замуж к июлю следующего года.

— Я женюсь на тебе, — повторил он. — Не хочешь бороться с явно необоснованным завещанием? Отлично. Значит выполни условия завещания, обустрой место проведения свадеб, унаследуй поместье в июле следующего года, расторгни брак в августе.

— Ты должно быть шутишь, — сказала я. Когда Ной не ответил, я продолжила: — Это не так просто.

— Все решаемо, — ответил он. — Просто относись к этому без эмоций.

Я пристально посмотрел на него, на этого взрослого мужчину, который едва напоминал моего старого друга. Теперь Ной был другим. Жесткий и расчетливый в том смысле, которого я не понимала. Он был равнодушен, и это последнее, что я когда-либо могла себе представить.

— Какая в этом выгода для тебя? — спросила я, возвращая ему его вчерашние слова.

Ной встретился со мной взглядом, за долю секунды до того, как уставился на мерцающую синеву бухты.

— Земля, очевидно. Если займешься этим свадебным бизнесом, то у тебя все равно останется избыток посевных площадей. Все отсюда, — он указал на дальнюю часть участка, за сараем, — до вершины холма. Если не культивируешь землю, я могу пустить ее в ход. Здесь хорошее место для сада опылителей. Или летнего сада для срезания цветов, в стиле самообслуживания, и находится достаточно близко к фермерскому участку, чтобы мы могли проложить дорожку через сад. Это легкий способ заработка.

— Ты хочешь... землю.

Все еще глядя на бухту, он спросил:

— Зачем еще мне предлагать? Это деловая сделка, Шей. Я возьму долю в твоем бизнесе и помогу его начать, а также задействую часть твоей земли в процессе. Ты унаследуешь ферму. Что еще?

Кислота в моем горле на вкус была как шоколадный пудинг. Вода не помогала. Сегодня слишком много разговоров о свадьбах. На сто процентов больше предложений руки и сердца, чем я могла бы переварить.

— Это просто… вау. Очень много вещей, упакованных в несколько предложений, Ной. Хорошо. Ты должен знать, что я только что вышла из... эм, ну, непростой ситуации. Так что сейчас я не могу говорить о будущем или браке без желания забаррикадироваться под одеялом. Даже о фиктивном браке.

Мужчина снова скрестил руки на груди, и я заметила его толстые, жилистые предплечья. Это было объективное наблюдение. Или научное. Вовсе не основанное на влечении или интересе. Это скорее исследование контрастов: этот сильный, загорелый мужчина против мальчика, которого я знала много лет назад. Все больше и больше казалось, что диаграмма Венна, сравнивающая эти два понятия, представляет собой пару кругов, перекрывающихся только по названию и происхождению. Прошедшие четырнадцать лет раздвинули остальное так, что края едва касались друг с другом.

— Что случилось? — спросил он.

— Не то, что мне хочется обсуждать, — сказала я.

Мы смотрели друг на друга в течение долгой минуты. Затем:

— Я могу обеспечить финансирование такого рода проекта. Могут возникнуть проблемы с привязкой названия, но я могу это обойти.

— Потому что хочешь летний сад.

Ной переместился, осматривая землю, в основном плоскую с небольшими холмами, и всю причудливую странность, заключенную в ее границах.

— Это единственный участок земли на холме, который мне не принадлежит. Есть возможность увеличить мои владения и дать мне доступ к тому, для чего у меня нет подходящего помещения, а именно к центру проведения мероприятий, который можно сдавать в аренду круглый год. Летний сад — это простой источник дохода. Затраты были бы практически нулевыми, и это заполнило бы промежуток между сезонами сбора черники и яблок. Хочешь, чтобы я продолжал? Должен ли я объяснить остальные способы более эффективного использования твоей земли?

Нет, эти новые, сварливые флюиды не имели ко мне никакого отношения. Это Ной, совсем взрослый и освободившийся от своих подростковых идеалов. Теперь его заботили источники дохода и земельные владения. Я не знала, изменил ли его колледж, Уолл-стрит или возвращение домой в Френдшип, но мне это не понравилось.

— Это просто из-за земли, — сказала я.

Мгновение он наблюдал за мной.

— Не обязательно все должно быть завязано на чувствах, Шей. Становится намного проще, когда перестаешь делать все из-за эмоциональных привязанностей.

— Как ты можешь так говорить? — спросила я. — Раньше ты…

— Ной! — закричала Дженни. — Я поймала кузнечика, и он коричневый.

— Мы оба можем получить то, что хотим. Это не обязательно должно что-то значить, — сказал он мне, прежде чем переключить свое внимание на Дженни. — Это, наверное, сверчок. Не раздави его, ладно?

— Не буду, — сказала она, подбегая ближе. — Я не буду забирать его домой. Он живет здесь с кузнечиками «Двух Тюльпанов».

— Да, — согласился Ной. — Для него «Маленькие Звезды» была бы похожа на чужую страну.

— Как Коннектикут, — сказала она.

Ной быстро покачал головой, что говорило о том, что он не собирается сейчас заниматься географией с Дженни.

— Дай мне посмотреть, — сказал он ей, низко наклоняясь, чтобы заглянуть в ее сложенные чашечкой руки. — Ты, должно быть, была очень быстрой, чтобы поймать его.

— Вот такая быстрая, — сказала она, пробегая несколько ярдов к полевым цветам и обратно. Она проделала это несколько раз, прежде чем объявить, что ей нужно увидеть коз и показать им сверчка.

Когда Дженни была вне пределов слышимости, я спросила:

— Когда я могу прийти, чтобы поработать с ней?

— Терапия проводится во вторник и четверг во второй половине дня, — сказал он, внезапно завозившись со своим телефоном. — Лучше всего днем. Она немного спокойнее, если можешь в это поверить.

— Итак, понедельник, среда, пятница? У нас есть всего несколько недель до начала занятий в школе, и я хочу дать ей шанс…

— Да. Хорошо.

— Хорошо. — Я попыталась поймать его взгляд, но мужчина был очень заинтересован своим телефоном. — Значит увидимся завтра. У тебя дома, да?

Он кивнул, все еще просматривая сообщение.

— В полумиле от главного входа есть поворот, который ведет к дому. Там есть почтовый ящик. Если закончатся яблони и начнутся коровники, то ты зашла слишком далеко.

— Ной, Бутси выбрался из загона, — позвала Дженни.

— Черт возьми. — Он сунул свой телефон в задний карман и бросил на меня быстрый взгляд. — Подумай насчет брака, хорошо?

Я наблюдала, как Ной направился в сторону коз в своем новом теле и с новой личностью.

И предложением руки и сердца.