Я переместил руку с ее бедра на талию, скользнул прямо под ее рубашку. Ее кожа была теплой, немного влажной от жары. Я водил кончиками пальцев взад-вперед, потому что мог, потому что не хотел продолжать говорить о Кристиане или обо всех способах, которыми изменились наши миры. И потому, что это не было частью шоу. Кристиана не могла этого увидеть. Если горстка людей, сидевших рядами выше нас, и могла видеть, что я делаю, то я был уверен, что им было все равно.

Это было для Шей, и для меня. Больше ни для кого.

Весь первый тайм я делил свое внимание между Дженни, которая постепенно осознала, что школьный футбол далеко не так увлекателен, как она думала, и тем, как тело Шей расслабилось рядом со моим. Это была путаница противоречий. Я ненавидел все, что было связано с этим. Это была чертова пытка. Но я не хотел, чтобы это прекращалось.

Существовала очень значительная вероятность того, что я покалечу себя, когда сегодня наконец окажусь за закрытыми дверями и дам волю своим мыслям — и левой руке.

Дженни дошла до предела своих возможностей вскоре после перерыва. Когда она, шаркая, подошла, села рядом со мной и уронила голову мне на руку, я понял, что она проиграла бой.

— С тебя хватит? — спросил я.

Она кивнула.

Я отнес Дженни на парковку, ее голова покоилась у меня на плече. Я держал руку на талии Шей. Никто больше не наблюдал за нами, но это не имело значения. Она была у меня на сегодняшний вечер.

Шей указала на противоположный конец стоянки, но я покачал головой, направляя ее в сторону моего грузовика.

— Мы подбросим тебя к твоей машине.

— Все в порядке. Я могу…

— Мы высадим тебя у твоей машины, а потом поедем за тобой в «Два Тюльпана». Не спорь.

Она уставилась на меня так, будто не понимала слов. Как будто они действительно ничего не значили. Может быть, дело было в том, что она не ожидала, что это исходит от меня.

Мы добрались до грузовика, и Дженни уселась в свое кресло-бустер. Затем я открыл дверь для Шей.

— Я припарковалась вот там. Меня не нужно подвозить.

— Залезай в грузовик.

После секундного внутреннего спора она забралась внутрь, и я знал, что завтра в салоне будет пахнуть ею. Часть меня не могла дождаться этого. Другая часть знала, что я настраиваю себя на регулярные порции страданий.

Как только устроился в грузовике, я сказал ей:

— Спасибо за все. Ты мне ровным счетом ничего не должна. И могла бы послать меня к черту и оставить разбираться с Кристианой, и это было бы заслуженно.

— Я бы этого не сделала, и ты это знаешь.

— Спасибо.

Шей медленно кивнула, оглядывая грузовик.

— Ты всегда любил порядок.

Я пожал плечом.

— Некоторые вещи никогда не меняются.

Она повернулась ко мне лицом.

— Надеюсь на это.

Поскольку у меня не было никаких вариантов с полусонным шестилетним ребенком на заднем сиденье, и я не был готов объяснить Шей, что ни одна минута этого вечера не была для меня игрой, я завел двигатель и позволил ей направлять меня к ее автомобилю.

— Я поеду за тобой, — сказал я, когда она открыла дверь. — Но следи за животными, особенно когда будешь поворачивать у свинарника на старую ветряную мельницу. Недавно появилось много оленей и индеек.

Шей помахала в ответ. Я подождал, пока она заведет машину, выезжая с места. Мысленно пнул себя за то, что с самого начала не предложил отвезти ее на игру. Я последовал за машиной Шей из спорткомплекса средней школы и вниз по сонным жилым улицам Френдшипа к узкому мосту, который вел мимо церкви с белым шпилем, где когда-то проповедовала моя мать, к холмистым сельхозугодьям на другой стороне бухты.

— Шей — твоя девушка? — Тоненький голосок Дженни был хриплым со сна, когда она повернула лицо к окну.

— Она моя подруга, — сказал я. — Очень хорошая подруга. — Я взглянул на нее в зеркало заднего вида. — Тебя это устраивает?

— Да.

— Уверена? Можешь сказать мне, если это не так.

— Шей и моя подруга, — ответила Дженни.

— Я знаю.

— Я думала, ты хотел, чтобы она была твоей девушкой.

Я ждал позади Шей у знака «Стоп», уставившись на нее, надеясь поймать взгляд девушки, если она оглянется на меня. Она этого не сделала.

— Из-за... того, что произошло сегодня вечером?

— Нет. Я думала, она тебе нравится.

— Нравится, — признался я.

Дженни несколько минут молчала. Я предположил, что она задремала. Затем:

— Если она твоя подруга, значит ли это, что ты тоже будешь с ней играть?

Я свернул на Олд-Уиндмилл-Хилл-роуд, сбавив скорость, когда Шей приблизилась к повороту на «Два Тюльпана». Я последовал за ней, остановившись в начале дорожки, чтобы посмотреть, как она паркуется. Мы подождали, пока девушка отперла входную дверь в дом, помахала нам рукой и вошла внутрь.

— Я не знаю, Джен. Может быть. Если это то, чего она хочет.

— Давай будем с ней по-настоящему милы, — сказала Дженни, зевая. — Может быть, она захочет навещать нас чаще.

Боже, я надеюсь на это.

— Я посмотрю, что смогу сделать.