Нельзя завернуть огонь в бумагу, если только это не бумажный фонарик

Ву Син Цзы, наконец, удалось найти всех владельцев «птенцов», кроме того, что был для него на втором месте. Советник Ву был слишком пьян, чтобы помнить его жестокую кончину в руках генерала, а потому, вполне логично, что его пропустили.

Гуан Шан Цзынь с потемневшим лицом уставился на Ранкуя и усмехнулся:

- Говорят, «Птица Пэн» способна помочь найти возлюбленного даже если он находится за тысячи миль. Похоже, слухи не очень-то и верны.

- Мы не виноваты, если некоторые люди не ищут свою любовь, а спят со своими вышитыми подушками.* Ранкуй преувеличенно вздохнул. Он посмотрел на слегка покрасневшего Ву Син Цзы, который пребывал в отличном настроении, его слова несли в себе особое значение. – На мой взгляд, советник Ву не тот человек, кто предпочитает вышитые подушки. Ведь подушка должна быть простой и долговечной. Только такие подушки можно считать достойными.

- Да-да.

Подушки в доме советника были все сделаны им самим. Каждую осень он заменял рисовую шелуху, которой они были набиты. Они были идеально упругими, можно было не бояться испачкать их, они даже пахли приятно.

Видя, как легко поймать Ву Син Цзы в ловушку, Гуан Шан Цзынь расстроился, и в то же время смирился с этим. Он быстро написал письма, и, дав указания Ранкую отправить ответы в отделение города Бастионов, он встал и утащил Ву Син Цзы прочь отсюда.

Он действовал так быстро, что Ранкуй даже не успел попрощаться с ними. Прижав руку к груди, Ранкуй схватил кисть, которая еще даже не просохла и швырнул ее в печь.

Эта кисть была подарена ему его боссом. Она была сделана из превосходной древесины и волоса горностая известным мастером. Ручка была такой гладкой, чем больше ты ею пользовался, тем приятней она становилась на ощупь. Ранкуй пользовался ей почти семь лет, и поверхность ручки стала такой гладкой и блестящей, что в нее можно было смотреться как в зеркало. Было так приятно ощущать в руке ее тяжесть, это был один из его любимейших предметов.

Но раз ее коснулся Гуан Шан Цзынь, Ранкуй с его характером уже никогда не притронется к ней.

- Какое расточительство... – Ранкуй смотрел на печь, поглаживая грудь, чтобы успокоиться. Он сам не понимал, он был так зол, или же это болело его сердце. Только когда вся кисть была охвачена огнем, и пламя взметнулось вверх, Ранкуй сжав кулаки, подозвал одного из служащих:

- Немедленно поезжай в столицу и передай боссу мое послание.

- Слушаюсь, - парень был озадачен. Если требуется передать послание, не лучше ли отправить его по почте, чем посылать человека? Уж в почтовых голубях общество Пэн точно не испытывало недостатка.

- Передай ему вот что. Управляющий Ранкуй говорит так: «Мать твою! С сегодняшнего дня, если я работаю в обществе Пэн, здесь не должно быть Гуан Шан Цзыня! А если он останется здесь, то я ухожу! Ты сволочь, слова для тебя ничего не значат, но у меня уже двое человек попали к нему лапы! Такого бесчувственного и бессердечного человека как он, не должно быть в нашем обществе! Если можешь, сам сделай это. Я собираюсь поехать в города Бастионов, сукин ты сын, и не нужно меня провожать!

Голос Ранкуя был ясным и бодрым. Обычно он был мягким и тактичным, и обдумывал свои слова, прежде, чем что-то сказать. Даже со своими подчиненными он был вежлив и мягок. Этот служащий работал с Ранкуем уже более семи лет. Он никогда не слышал от него ни одного грубого слова, не говоря уж о ругательствах. Управляющий Ранкуй был острым на язык, но когда он хотел отругать кого-то, он никогда не обзывал никого и не сквернословил.

Ругательства лились из него, как будто он читал стихи. Служащий застыл на некоторое время, затем неловко поковырял в ухе, и спросил дрожащим голосом:

- Уп-п-правляющий, А Хен не расслышал четко, что именно вы хотите передать боссу.... Вы действительно сказали что-то там про ... мать?

- Да, я именно так и сказал, ты все правильно расслышал. И запомни, что ты не можешь ни прибавить, ни убавить ни единого слова, когда будешь передавать послание. Ты должен в точности передать его боссу, тебе ясно?

Ранкуй, конечно, знал, что отправить послание с голубем будет быстрее, но так он не сможет выплеснуть свой гнев. Он уже представлял себе, как его босс, увидев письмо, полное ругательств, будет хохотать, нисколько не волнуясь. А затем скажет своему любовнику: «Смотри-ка, Ранкуй, этот ребенок, уже вырос и даже научился ругаться»

Да при одной мысли об этом у Ранкуя от злости заболело все тело. Если бы он не переживал о Ву Син Цзы, он бы сам отправился в столицу и разругался бы с ним!

- Собери служащих. Отправь письмо в наш филиал в городе Бастионов. Напиши им, что я выезжаю завтра, и вели им приготовиться.

Значит ли это, что он покидает филиал Гусиного города ради филиала в городе Бастионов? А Хен вытер пот со лба. Конечно же, он не был настолько глуп, чтобы спрашивать управляющего, почему он так поступает. Разумеется, он станет как кость в горле для генерала Гуана, и заодно постарается найти возможность вызволить советника Ву, если представится подходящий случай!

Только управляющий общества Пэн настолько не жалел усилий ради его членов. Это из-за управляющего Ранкуя общество Пэн стало таким, как оно есть сейчас.

- Управляющий, город Бастионов – опасное место. Вы не боитесь, что генерал Гуан нанесет вам удар исподтишка? А Хен очень переживал. Гуан Шан Цзынь был местным тираном в городе Бастионов. Ему ничего не стоит втихаря избавиться от управляющего. Даже если бы у их босса была возможность спасти его, он будет вне его досягаемости!

Ранкую надоело слушать его причитания.

- Просто пусть нанесет свой «удар исподтишка». Для заносчивого Гуан Шан Цзыня Ранкуй точно станет как кость поперек горла. Если бы он последовал за ним, каковы бы ни были его намерения, Гуан Шан Цзынь точно избил бы его. Его беспокоило то, что Гуан Шан Цзынь был способен думать лишь о господине Лу, который скоро женится, и тогда он забудет о Ву Син Цзы и станет игнорировать его. Тогда Ранкуй определенно должен забрать его оттуда.

В общем, во всем виноват его босс, который втравил его во все эти неприятности.

- Ты запомнил все, что я сказал? – Ранкуй выпил немного чаю, чтобы успокоиться. Глядя на А Хена, он дал ему еще одно указание. – Запомни, ты должен в точности передать боссу каждое слово. Он не станет тебя наказывать.

Босс-то не накажет, а вот его любовник может это сделать! А Хен выглядел обеспокоенным, но ему оставалось лишь кивнуть в знак согласия. Внезапно ему в руки сунули нефритовый кулон. Он взглянул на Ранкуя, но тот лишь отмахнулся от него.

- Это подарок, который он подарил мне. Когда будешь передавать мое послание, просто подними этот кулон. Никто не посмеет коснуться тебя. Когда передашь послание, немедленно отправляйся в город Бастионов и разыщи меня. Не трать зря ни минуты.

- А Хен все понял. Наконец-то расслабившись, он торопливо спрятал кулон под одеждой и, повинуясь приказу, ушел чтобы собраться в дорогу.

Как только Ранкуй уладил дела в Гусином городе, он тут же умчался в город Бастионов.

Что же касается Гуан Шан Цзыня, после того как он уволок Ву Син Цзы из общества Пэн, он не стал сразу возвращаться в округ Чин Чен, но отвез своего перепела в Ресторан Песен на ужин.

Провалявшись несколько дней в постели, он ел только утром, еще до того какразыгралась трагедия, и, учитывая аппетит Ву Син Цзы, он наверняка должен быть очень голодным и уставшим. Теперь, когда все было улажено, Гуан Шан Цзынь не спешил возвращаться, поэтому мог хорошенько накормить своего перепела.

Разумеется, он делал это не для того, чтобы соперничать с неживыми рисунками «птенцов».

Теперь, раз уже его секрет выплыл наружу, Ву Син Цзы стал гораздо меньше стесняться. Сияя улыбкой, он скушал еще две миски с рисом, и заказал еще два блюда и суп. И только когда его животик насытился и выпирал, он, удовлетворенный, отложил палочки и искренне поблагодарил Гуан Шан Цзыня.

Он не желал размышлять над тем, что стоит за поступками Гуан Шан Цзыня, с него было достаточно, что он смог защитить свои рисунки и даже сможет увезти их с собой в город Бастионов.

После ужина они отправились побродить по базарной площади. Гусиный город во всю процветал, и люди уже готовились к Весеннему Празднику Фонарей. На рынке фонарей было очень оживленно, там собралась огромная толпа, и было полно еды и напитков и разных интересных игрушек. Ву Син Цзы никогда раньше не бывал на рынке фонарей. Когда он был ребенком, его отец был очень строг и предпочитал тишину шумному оживлению. Самое большее, они могли зажечь фонарик по какому-нибудь случаю. А когда он вырос, он был полностью одинок. Для него подобные праздники, где семьи собирались вместе, чтобы пройтись по базару, казались нелепыми. А так как он к тому же, был беден и робок, его интерес к походу на рынок и вовсе сошел на нет.

И так как он был тут в первый раз, ему все казалось интересным. Гуан Шан Цзынь охотно сопровождал его по всем лавочкам, от первой – до последней. Боясь, что Ву Син Цзы тут затопчут, Гуан Шан Цзынь прикрывал его своими руками, совершенно не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.

Пока они шли по улице, в это время один за другим зажигались фонари.

Фонари в Гусином городе не были такими роскошными и изысканными, как в столице, но они были изящными и очень милыми. Широкая улица рынка фонарей была окаймлена всевозможными фонариками. Были тут и дворцовые фонари, и вращающиеся фонари, и какие только рисунки ни украшали их – от птиц и цветов до гор и рек, и восьми бессмертных,** а также с пожеланиями удачи и много чего еще, что невозможно перечислить.

- Ах, смотрите! Вращающийся фонарик с восемью бессмертными! – воскликнул Ву Син Цзы, его глаза сияли от восторга.

Этот вращающийся фонарик был сделан очень искусно. Среди моря других фонарей он смотрелся относительно просто, он выделялся, вися высоко на дереве. Место, где они стояли, тоже было в стороне от толпы, настоящий островок покоя посреди суеты. Вокруг них было лишь несколько льнущих друг к другу парочек.