Или она была просто неумелой. Две недели назад она вернулась домой пешком, волосы растрепаны, служанка помогала ей. Это могло означать бурную ночь, типичную для аристократки, не заботящейся о практических делах.

"А как насчет других контактов среди знати?" - спросил Грей. Любые подозрительные встречи должны были происходить за пределами дома Ренаты, но служанка могла намекнуть.

"Много, но ни один не выглядит так, чтобы она с кем-то сотрудничала". Тогда Раньери рассмеялся. "О, но вы бы видели, как Тесс взорвалась, как петарда, когда появился Индестор. Вы слышали историю, сэр, о том, как Альта Рената потеряла свою перчатку с Руком? Вы никогда не видели, чтобы женщина так расстраивалась из-за пропавшей перчатки! Вы никогда бы не догадались, что у девушки такой язык - он мог бы выжечь воду из западного канала и оставить сухое русло".

"Это было оскорбительное требование", - отрывисто сказал Грей. "А Рук - преступник".

"Нет, не Рук! Меззан Индестор - за то, что был ослом. А его отец - за то, что у него такой никчемный сын, да еще в седьмом поколении. Никакой любви от служанки или госпожи". Раньери усмехнулся. Может, он и ястреб, но он уловил неприязнь Грея к дому, который курировал Вигил.

Грей был менее весел. Похоже, его начальство не использовало Альта Ренату, чтобы получить рычаги влияния на дом Трементис - но это означало, что Донайя зря потратил свое время на это расследование. Время, которое он мог бы потратить на помощь этим детям... или на поиски убийцы Коли.

Тем не менее, он обещал и Серсее, и Донайе, что сделает все возможное. Он заберет беспризорников из ее дома - это будет сделано за счет казны Вигила, - но прежде чем сдаваться, надо было присмотреться к финансам Ренаты. И он не видел особого смысла еще больше отягощать совесть Раньери, заставляя его копаться в делах Тесс.

Грей уже собирался сказать это, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение.

Это был мастер по изготовлению узоров. Ее последняя заказчица в последний раз перетасовала колоду и передала ее ей обратно. Но она стояла лицом к Грею, и когда она расправила шаль, чтобы принять колоду, он оказался как раз под тем углом, чтобы увидеть, как она меняет ее на другую - несомненно, сложенную.

Он оттолкнулся от столба и стал быстро пробираться сквозь поток людей. К тому времени, когда он добрался до нее, она уже разложила карты. Грей поймал ее за запястье, когда она потянулась за последними картами.

Она вырвалась, но не раньше, чем он другой рукой задрал подол ее юбки и вытащил подменную колоду из-под ее колена. "Советую тебе потратить свои деньги в другом месте, - сказал он Марку, не отрывая взгляда от Шорсы.

Она отвернула лицо. Брызжа негодованием, Марк зачерпнул из ее чаши свое подношение и ушел. Грей перешел на врасценский, чтобы убедиться, что женщина его поняла. "И я советую тебе обманывать свои Знаки только словами. Если я еще раз увижу, как ты обманываешь кого-то, я выброшу все твои карты в ближайший канал".

Она даже не выплюнула в его сторону проклятие. Она просто подхватила обе колоды и убежала.

Грей не стал ее преследовать. Мгновенная вспышка праведного негодования прошла, оставив после себя пустоту. Если бы Коля увидел, как он так обошелся с Шорсой...

Проплывающие тучи приглушили угасающий солнечный свет, предвещая моросящий дождь. По лицу Грея пробежала дрожь, оставив после себя гусиные пупырышки. Шорса оставила свое одеяло и миску. Он достал из сумки две сантиры и бросил их в корабль, чтобы успокоить ир Энтрельке Недже.

"Господин?" сказал Раньери из-за его спины.

"Иди домой", - тяжело сказал Грей. "Не беспокойся о служанке. Я о ней позабочусь".

Но после ухода Раньери Грей не вернулся ни к ерунде с Вираудаксом, ни к проблеме бессонных детей. Вместо этого он отправился в ближайший лабиринт, чтобы попросить прощения у призрака своего брата.

Костерс Уолк, Нижний берег: Суйлун 24

Рен прижалась к осыпающейся штукатурке мясной лавки и прижала руки ко рту, стараясь не задохнуться.

Почему Грей Серрадо выбрал именно этот момент для посещения Костерс-Уолк? Одетый как подобает врасценцу, разговаривающий с красивым молодым человеком, которого она приняла бы за посетителя ночного клуба, если бы он не был таким болезненно застенчивым. У нее возникло желание подслушать, но самосохранение взяло верх. Последнее, что она могла себе позволить, - это чтобы Серрадо заметил, что сидящая неподалеку Шорса очень похожа на Ренату Виродакс.

Но от нервов она стала неловкой, и он заметил, как она меняет колоду. Ей не следовало рисковать - но она весь день была там, надеясь поймать кого-то конкретного. Никори, главаря "Туманных пауков", которые, по уличным слухам, действовали под командованием Деросси Варго.

Рената не могла расследовать преступную деятельность Варго, а вот Аренца Ленская могла.

Полезно, что такая прекрасная Альта, как Рената Виродакс, не выходила за порог своего дома раньше шестого солнца и не принимала гостей раньше пятого. Поэтому в утренние часы Рен надевала очередную маску и пробиралась через Старый остров и Нижний берег. Она не решалась подходить слишком близко к людям, знакомым ей еще по работе в Пальцах, но вот городские врасценцы - это другое дело.

Она никогда не была одной из них. Ее полусеверное происхождение было очевидно и без грима. Рен была едва ли не единственной врасценской женщиной, в которой текла кровь чужака, но кретцы могли быть замкнутыми, и некоторые из традиционных родов не терпели чужаков в своей среде. Семья Иврины Ленской относилась к их числу. В результате ей пришлось воспитывать дочь вне родовых и клановых связей, которые до сих пор связывали большинство врасценцев - выходцев из вольных городов-государств Врасцена - в единое целое.

В случае с Надежрой нити основы и ткани были более слабыми. Играя роль Арензы Ленской, Рен умела выведывать информацию у коренных врасценцев, первый вопрос которых не был "Кто твои люди? Некоторые, как Ондракья, были частью преступного мира, остальные просто держали руку на пульсе банд для собственной безопасности. Они знали, кто владеет какой территорией и занимается какой работой, кто главный - и они знали Варго.

Он управлял крупной конфедерацией узлов по всему Нижнему берегу, в которую входили "Синие початки", "Резчики с Лик-стрит", "Парни с Круглой улицы" и множество других банд. Многие из них, как сказала Донайя, занимались контрабандой: провозили товары мимо таможни и продавали их со скидкой. Год назад Варго переехал в Истбридж на Верхнем берегу и начал скупать здания и землю на территории, принадлежащей его банде, вкладывая деньги в легальный бизнес.

Но ничто из этого не говорило ей о том, следует ли поддержать план Речной хартии Дома Трементис. Если она не могла ответить на этот вопрос, то не могла предложить Донайе сделать ее своим защитником. А ей нужен был какой-то рычаг для дальнейшего продвижения - не говоря уже о каком-то доходе, чтобы не исчерпать свой аккредитив до того, как она получит доступ к счетам Дома.

Узор давал ей и то, и другое. Если верить уличным сплетням, три года назад одна шорса предупреждала Никори, чтобы он не доверял своей любовнице. Он не послушал ее, и ему отрезали язык, когда она донесла на него в канцелярию Аргентета в Синкерате за подстрекательские разговоры. С тех пор он регулярно консультировался с Узорщиками. Если бы Рен подцепила его на крючок, она могла бы выведать у него всевозможные секреты.

Но "Маски" проявили одну милость: Серрадо не узнал ее. Одетая в юбку-килт с поясом и рубашку с пуговицами на плечах, с гримом, подчеркивающим ее врасценские черты, а не лигантийские, она стояла прямо перед ним, а он и не заметил.

Сердце Рен наконец-то остановилось. Она проклинала оставленные деньги, которые, несомненно, уже пропали. Она надеялась использовать их, чтобы купить Тесс подарок на день рождения без ущерба для бюджета, но теперь придется что-то украсть. А благодаря Серрадо та самая метка, на которую она потратила полдня, больше никогда к ней не приблизится. Обмануть Никори было лучшим планом, чтобы получить информацию о других деловых операциях Варго. Теперь ей придется рискнуть чем-то более опасным.

Рен медленно выдохнула. Солнце садилось, но жизнь улицы продолжалась: продавец лент с палкой, полной разноцветных товаров, женщина, несущая кричащего ребенка, торговец с тележкой, полной не очень свежих мидий.

Это был их мир. Пять лет в Ганллехе не могли стереть этого, как не могла стереть и Рената Виродакс.

Здесь она точно знала, на какой риск идти.

Оттолкнувшись от стены, Рената поправила маскировку и направилась в темноту.

Фрогхол, нижний берег: Суйлун 24

Все пристанища, прилепившиеся к нижнему берегу, пропахли отходами и болезнями, но изгиб, в котором находилась Фрогхол, уловил этот смрад и перебродил, превратившись в поганое вино. Вкус этого вина ощущался на языке Варго, когда он переходил через разваливающийся мост в недра лежбища. Он натянул на лицо плащ и пожалел, что не взял с собой маску. Кулакам, шедшим за ним, пришлось довольствоваться платками и шарфами.

С наступлением ночи над рекой поднялся туман, и периодически вспыхивающие фонари из рыбьего жира окрашивали его в тускло-желтый цвет. Он скрыл от глаз прохожих, но не звук их сапог. Только крысы не успели скрыться в тени. Они были настоящими хозяевами Лисьей норы.

Когда Варго был мальчишкой, зараженным блохами и искусанным крысами, как и любой житель сточной канавы, выбраться из лежбища казалось несбыточной мечтой. Каждое возвращение напоминало, что от реальности никуда не деться.

Стряхнув с себя груз прошлых воспоминаний, Варго заговорил через плечо. "Какое депо пострадало?"