Если масштабы проекта расширятся таким образом - в разговоре, помните, а не в реальности, - то обязательно возникнет вопрос о деньгах. Могут ли они себе это позволить? Это зависит не только от их нынешних финансов, но и от планов на будущее. С момента переезда стоимость недвижимости значительно выросла, поэтому они смогут вернуть часть денег, когда продадут квартиру. Но будут ли они продавать квартиру? Собираются ли они оставаться в ней до конца своей карьеры? Где они будут жить, когда выйдут на пенсию? Эти решения могут быть слишком далекими, чтобы их волновать, а могут быть и важными. Узнать об этом можно, только подняв и обсудив их.

Возможно, в результате разговора Дэвид и Дебора решили немного расширить проект. Или намного. Возможно, они решат, что у проекта должна быть более амбициозная цель - что-то вроде "сделать время, проведенное дома, более приятным во всех отношениях и повысить стоимость квартиры до ее полного рыночного потенциала", - и придут к выводу, что им следует провести реконструкцию сверху донизу.

А может быть, они посмотрят на стоимость, свои финансы и пенсионные планы и откажутся от затеи. Может быть, они решат, что полная реализация проекта будет слишком дорогой, а частичная - нецелесообразной, и отменят все затею.

Может быть, они решат, что фермерский дом, где они проводят лето, - это то место, куда они должны вкладывать деньги. Или что вместо капитального ремонта им следует инвестировать деньги.

Но есть две вещи, в которых мы можем быть уверены: Если бы они задали эти вопросы, Дэвид и Дебора никогда бы не решили делать ремонт так, как они его сделали. И каждый из возможных подходов привел бы к результату, превосходящему тот, который они получили. Планирование было бы выполнено один раз. Планы были бы поданы один раз. Работа была бы выполнена в наиболее эффективном порядке и быстрее. И только один раз. Проект стоил бы Дэвиду и Деборе гораздо меньше денег, времени и боли.

Более того, проект не вышел бы из-под контроля и остался бы продуктом их осознанного выбора. Вместо того чтобы быть чем-то, что случилось с ними, это было бы что-то, что они сделали.

 

ПОСТСКРИПТ

При написании этой главы я упустил существенную часть истории Давида и Деборы. Вспомните, что городской дом - это четыре этажа плюс подвал. Давиду и Деборе принадлежат только два нижних этажа и подвал. Их соседи владеют двумя верхними этажами. По закону Дэвид и Дебора должны были получить согласие соседей на ремонт кухни, что они и сделали, но они и их соседи не обсуждали всерьез свой план, а тем более то, что они могли бы сделать совместно в рамках одного небольшого здания.

жаль, потому что после того, как Дэвид и Дебора прошли через восемнадцать месяцев ада, их соседи увидели готовую квартиру, им понравилось, и они решили сделать то же самое, тем же самым способом. Как и Дэвид с Деборой, они не стали тщательно выбирать, какая цель должна лежать в коробке справа. Как и Дэвид с Деборой, они не стали тщательно продумывать наилучшие средства для достижения этой цели. Они даже наняли подрядчика Давида и Деборы.

Результат был тот же, только растянулся еще на два мучительных года. Работа наверху осыпала пылью квартиру внизу и иногда приносила ущерб. Дебора не выдержала. Она съехала на время. В какой-то момент Дэвид провел три месяца в темноте, потому что его окна были закрыты листами фанеры. В конце концов ему это надоело, и он на год поселился у друга. Все, что было сделано во время первого ремонта, пришлось вырывать и переделывать во время второго. Самый мрачный момент наступил, когда соседи обнаружили, что кирпичный фасад здания находится под угрозой обрушения, и потребовалось снять все кирпичи и уложить их заново. Доля Дэвида и Деборы в этом счете составила 180 000 долларов.

По приблизительным подсчетам Дэвида, они с Деборой и их соседями потратили на ремонт маленького таунхауса в общей сложности около 1 миллиона долларов каждый. Если бы кто-то предложил сделать это в самом начале, говорит он, они бы назвали это "безумием". Но именно к этому они пришли, как ни парадоксально, потому что начали проект "с ограниченным видением того, чего мы хотели достичь", по словам Дэвида. Этой блокировки не произошло бы, если бы Дэвид и Дебора начали проект с вопросов в стиле Гери и жестких размышлений о правых и левых и привлекли к обсуждению своих соседей. Но они этого не сделали.

В конце концов, это был всего лишь небольшой ремонт кухни. Что может пойти не так?

Глава 4. ПЛАНИРОВАНИЕ ПИКСАРА

 

Люди не умеют делать все правильно с первого раза. Но мы отлично умеем возиться. Мудрые планировщики максимально используют это базовое понимание человеческой природы. Они пробуют, учатся и делают это снова. Они планируют так, как это делают Pixar и Фрэнк Гери.

Это история двух шедевров.

Первый стоит на скалистом выступе Сиднейской гавани на австралийском побережье. Сиднейский оперный театр - это коллаж изящных белых изгибов, которые напоминают распускающиеся паруса, облака или птичьи крылья. Бросая вызов массе и масштабу, здание возвышает вас. В нем чувствуется легкость и радость, как будто оно может просто взлететь на ветру. Когда полвека назад строительство здания было завершено, оно поразило воображение. Ничего подобного до этого не было. Оперный театр стал гордым национальным символом и международным сокровищем. "Он сам по себе стоит как один из бесспорных шедевров человеческого творчества", - говорится в экспертном заключении, подготовленном по заказу ЮНЕСКО. В 2007 году здание, наряду с Тадж-Махалом и Великой китайской стеной, было включено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО - впервые для здания, архитектор которого остался жив.

Со вторым шедевром мы уже познакомились. Это музей Гуггенхайма в Бильбао. Знаменитый американский скульптор Ричард Серра назвал его "одним из величайших достижений архитектуры ХХ века". Когда в 2010 году ведущим архитекторам и экспертам в области архитектуры было предложено назвать наиболее значимые произведения, созданные с 1980 года, Гуггенхайм Бильбао занял первое место.

Многие считают Сиднейский оперный театр и музей Гуггенхайма в Бильбао величайшими зданиями прошлого века. Я с этим согласен.

Проект Сиднейского оперного театра был создан гениально. Архитектор Йорн Утзон был относительно неизвестен, когда выиграл всемирный конкурс на создание проекта.

Гуггенхайм в Бильбао также стал плодом гения. Спроектированный Фрэнком Гери, он является, пожалуй, величайшей работой архитектора, настолько оригинального, что единственная категория, в которую его можно отнести, - это его собственная.

Но между этими двумя зданиями есть одна разница. И оно очень большое.

Строительство Сиднейского оперного театра обернулось откровенным фиаско. Неудачи накапливались. Затраты резко возросли. Планировалось, что строительство займет пять лет, а понадобилось четырнадцать. Окончательный счет превысил смету на 1400 процентов, что стало одним из самых больших превышений стоимости здания в истории. Хуже того, Сиднейский оперный театр разрушил карьеру Йорна Утцона.

Гуггенхайм Бильбао был сдан в срок и в рамках бюджета. Точнее, он обошелся на 3 процента дешевле, чем ожидалось. И, как мы видели в предыдущей главе, принес ожидаемые плоды и даже больше, что позволило проекту войти в число тех самых 0,5 процента крупных проектов, которые выполняют все обещания. Этот успех вознес Фрэнка Гери в высший эшелон мировых архитекторов, что привело к появлению множества других заказов и огромному количеству выдающихся работ по всему миру.

Из этого контраста можно извлечь много полезного.

 

ЭКСПЕРИРИ

"Планирование" - понятие с багажом. Для многих оно вызывает в памяти пассивное занятие: сидеть, думать, смотреть в пространство, абстрагируясь от того, что вы собираетесь делать. В своей более институциональной форме планирование - это бюрократическое упражнение, в ходе которого специалист по планированию пишет отчеты, раскрашивает карты идиаграммы , составляет программы действий и заполняет поля на блок-схемах. Такие планы часто похожи на расписание поездов, но они еще менее интересны.

Многое в планировании действительно соответствует этой задаче. И это проблема, потому что относиться к планированию как к упражнению в абстрактном, бюрократическом мышлении и расчетах - серьезная ошибка. То, что отличает хорошее планирование от остальных, - это нечто совершенно иное. Оно отражено в латинском глаголе "experiri". Experiri означает "пробовать", "испытывать" или "доказывать". От него произошли два замечательных слова в английском языке: experiment и experience.

Подумайте, как люди обычно учатся: Мы возимся. Мы пробуем это. Мы пробуем это. Мы видим, что работает, а что нет. Мы итерируем. Мы учимся. Это эксперимент, создающий опыт. Или, выражаясь языком теоретиков, это "опытное обучение". У нас хорошо получается учиться, экспериментируя, что очень удачно, потому что мы ужасно не умеем делать все правильно с первого раза.

Временами работа требует упорства, и всегда нужно быть готовым учиться на неудачах. "Я не потерпел неудачу десять тысяч раз", - сказал Томас Эдисон. "Я успешно нашел десять тысяч способов, которые не сработали". Это не было гиперболой. Чтобы понять, как сделать недорогую и долговечную нить накаливания для лампочки, Эдисону пришлось провести сотни экспериментов с различными веществами, прежде чем он нашел тот самый способ - углеродистый бамбук, который сработал.

Эксперименты при планировании требуют моделирования предстоящего проекта. С ее помощью вы можете внести изменения в симуляцию и посмотреть, что произойдет. Изменения, которые работают - изменения, которые приведут вас к коробке справа, - сохраняются. Те, которые не работают, отбрасываются. В результате многочисленных итераций и серьезного тестирования симуляция превращается в творческий, строгий и детальный план, то есть в надежный план.