Томас взялся за первую страницу. Через час у него имелось два десятка разных сумм. Каждый раз, когда он начинал суммировать числа с начала, он получал другой результат, и суммы в разных колонках после последнего вычитания никак не хотели совпадать с итоговым результатом в колонке «сальдо». Задача казалась ему чудовищно сложной, и он потерял всякую надежду справиться с ней. Он мог выполнять подсчеты целую вечность, но был не в состоянии получить верный результат. Томас никогда не думал, что ему поручат заниматься работой, превышающей возможности нормального человека!

И вдруг случилось чудо! Разность между тридцать второй суммой в колонке «кредит» и сорок девятой суммой в колонке «дебет» дала значение в 13 745, 06, что прекрасно соответствовало значению, написанному внизу колонки «сальдо». Томас не мог поверить своим глазам. Он трижды повторил вычисления, даже начиная с конца колонок, и каждый раз получал то же самое значение: 13 745, 06!

Он почувствовал невероятное облегчение, словно вынырнул на поверхность из болота, в котором вот-вот должен был окончательно задохнуться. Полученное число 13 745, 06 было для него солнцем и синим небом, чистым воздухом, короче, жизнью…

Он вставил перышко сержант-майор в свою новую ручку, пососал его, чтобы удалить попавший на него жир с пальцев, обмакнул перо в чернильницу, потряс его над чернильницей, чтобы удалить излишки чернил, и своим великолепным почерком художника записал полученный им результат, первый замечательный результат, полученный им в первый день работы в новом отделе.

Ужас возобновился на следующей странице. В итоге, когда закончился рабочий день, он находился всего лишь на четвертой странице.

Он сел на велосипед, чтобы отправиться домой, в Пасси. Ехал в странном мире, в котором каждый штрих, каждый силуэт, все деревья, фиакры, омнибусы и дома состояли из множества мелких цифр, написанных разноцветными чернилами. Вся окружавшая его действительность была пожрана этими разноцветными муравьями, все вокруг него шевелилось, кишело, колебалось, искажалось. Ему пришлось остановиться, чтобы не упасть. Закрыв глаза, он глубоко дышал, поставив одну ногу на тротуар и оставив вторую на педали.

— С тобой все в порядке, красавчик? — раздался рядом с ним чей-то голос. Он открыл глаза. Ему улыбалась девушка без шляпки. Она была красной и целиком состояла из цифр.

По мере того как «Золотой призрак» мчался вперед, взлетавших на обочине дороги куропаток становилось все больше и больше. Скоро со всех сторон движущейся машины одновременно в воздух поднимались десятки птиц, сразу же садившихся после того, как машина проезжала мимо. Сидевшим в машине казалось, что они оставляют след в сплошном море куропаток. Ферган попытался подстрелить хоть одну куропатку, но так как ружье было заряжено только пулями, да и машина передвигалась по весьма неровной дороге, он каждый раз промахивался.

— Впереди нас видны впадина и овраг. Похоже, мы на правильном пути, — сказал Шаун. Машина спустилась в заполненную песком и лишенную растительности ложбину, обрамленную черными, сильно разрушенными скалами. Впереди возвышалась огромная песчаная дюна. Ее остроконечная вершина нависала над ложбиной, словно форштевень корабля над впадиной между двумя волнами. С дальней стороны впадины дорога, казалось, была перекрыта обвалившимися скалами. Об этом месте им рассказывал работник телеграфной станции. Им нужно было объехать ложбину по самому краю и затем отклониться к северу, чтобы снова выбраться на главную дорогу.

После каменистой саванны езда по гладкой песчаной равнине казалась удовольствием. Ферган наслаждался быстрой ездой. Неожиданно прогремел выстрел, и стаи птиц дружно поднялись в воздух.

— Господи! — удивился Ферган. — Какая странная пустыня! Здесь не только полно дичи, но даже встречаются охотники! Снова послышались выстрелы, и ветровое стекло автомобиля разлетелось вдребезги.

— Не радуйся! — крикнул Шаун. — На этот раз роль дичи досталась нам! Из-за скал впереди вылетела группа всадников в красных халатах, яростно подгонявших своих небольших черных лошадок; похоже, их целью была машина. Они размахивали длинными ружьями и непрерывно стреляли на скаку. Хотя их стрельба не отличалась точностью, пули жужжали вокруг машины, словно шершни.

— У них однозарядные ружья! — крикнул Шаун. — Мы не должны позволить им перезарядить свои самопалы! Стреляй скорее! Ферган вскочил на ноги и выпустил в нападавших всю обойму, то есть семь пуль. Из числа находившихся в первых рядах всадников семеро свалились с лошадей. Шаун утопил в пол педаль газа. Ревущая машина врезалась, словно болид, в атакующую группу. Испуганные лошади шарахнулись в стороны, вставая на дыбы и сбрасывая всадников на землю. Тем не менее, большинству нападавших удалось удержаться в седлах. Шаун быстро крутил руль, резко поворачивая машину, разгонял лошадей в стороны, догонял их, сбивая с ног; стоявший рядом с ним Ферган с удивительной меткостью непрерывно палил из двух револьверов, продолжая сеять панику среди нападавших. Схватка закончилась очень быстро. Когда через несколько десятков секунд три четверти бандитов были убиты, послышался пронзительный крик, и немногие уцелевшие кинулись в стороны, подхватывая по пути тех, кто оказался на земле.

— Ты заметил одного из них, в желтой шапке? — крикнул Шаун. Машина продолжала преследовать беглецов, и Ферган не переставал стрелять в мелькавших в облаке пыли бандитов.

— Я видел его в Пекине, на празднике вспашки!.. Я уверен, что его послал этот толстяк Лайонс… — Ах, свинья! Ну, мы с ним еще увидимся… По машине снова защелкали пули. Ферган выронил ружье и со стоном упал на капот автомобиля. За машиной, стреляя на скаку, мчались несколько всадников.

Шаун, державший руль одной рукой, другой подхватил Фергана, резко развернулся и устремился на атакующих, забросивших в это время ружья за спину и выхвативших сабли.

Шаун вскочил, прижав руль ногами, схватил ружье и начал стрелять. Всадники падали один за другим, словно сметенные ураганом. Бросив ружье, Шаун снова резко развернулся и помчался к дальнему краю ложбины. Он должен был выбраться из этой ловушки… Ему оставалось совсем немного до прохода между скалами, и он значительно опередил своих преследователей. Но в этот момент из ущелья впереди вырвалась новая группа красных всадников во главе с человеком в украшенной золотом шапке.

Шаун повернул вправо на девяносто градусов, удерживая руль коленями, разрядил в нападающих оба пистолета и ружье и пододвинул к себе ящик с динамитом. Оба атакующих отряда приближались к нему с двух сторон. Он на полной скорости помчался к тому, что был ближе. Ферган неподвижно лежал между сиденьями, словно груда одежды, и Шауну некогда было проверить, жив ли он. «Золотой призрак» с рычанием врезался в черно-красную массу. Одна из лошадей взлетела в воздух вместе с всадником. Остальные шарахнулись в стороны, словно вода, расступающаяся перед носом катера. При этом всадники успевали пустить в ход сабли, и на машину и водителя посыпались удары. Шаун стрелял из пистолета в правой руке, тогда как левой крутил руль то вправо, то влево, разгоняя нападавших. Сабля задела его плечо, и он выронил пистолет. Он не почувствовал другие доставшиеся ему удары. Машина продолжала беспорядочно вертеться, то и дело задевая лошадей и сбрасывая на землю всадников. Над схваткой висело плотное облако пыли, наполненное запахом пороха, бензина и крови.

Удар сабли рассек Шауну лоб, кровь залила ему глаза, и он почти ничего не видел. Он что-то кричал, выпуская неизвестно в кого последние пули из ружья. Попытался стереть кровь с лица и увидел, что машина немного оторвалась от толпы бандитов. Прибавил скорость, но свора не отставала от него.

Наклонившись, Шаун выхватил из ящика со взрывчаткой две шашки с коротким запальным шнуром и извлек из кармана зажигалку. Ему с трудом удалось зажечь сначала один, а затем и второй шнур руками в крови и пыли; потом он бросил оба заряда в ящик, с трудом поднял его, опустил на песок из притормозившей машины и, снова надавив на педаль газа, устремился к проходу между скалами, пока кровь не успела залить ему глаза.

Ферган застонал.

— Дружище, — бросил ему Шаун, — похоже, мы и на этот раз сможем унести отсюда ноги… Ящик, заполненный шашками динамита, взорвался в тот момент, когда мимо него проносилась вопящая и размахивающая саблями кавалькада. Казалось, огромная дюна взлетела в воздух вместе с всадниками и тут же рухнула на землю во вращающейся смерчем туче красной пыли, которую то и дело пронизывали вспышки от продолжающих взрываться зарядов динамита. Потом на землю посыпались куски человеческих и лошадиных тел.

Шаун пришел в себя, когда машина приближалась к ущелью. Они все же спаслись. Он осторожно съехал на равнину по круто спускавшейся вниз тропе. Далеко позади жалкие остатки татарского отряда уносились во все стороны от оставшейся на месте взрыва воронки. Но они могли и вернуться с новыми силами. Нужно быстрее оставить между машиной и противником расстояние как можно большее. Но прежде всего необходимо заняться Ферганом.

Он остановился, не заглушая мотор. Сойдя с машины, Шаун удивился, что у него подгибаются ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за раму выбитого ветрового стекла. Только теперь он разглядел, что теряет кровь, вытекающую из нескольких ран — сабельных на лбу, на плече и правом бедре и пулевой на груди.

Правда, рана на лбу почти не кровоточила, но когда он коснулся ее рукой, то понял, что рассечена кость черепа и почти вскрыта оболочка мозга. При мысли о столь близко пролетевшей мимо смерти, он содрогнулся. Шаун заговорил, обращаясь к Фергану: