Глава 31 «Хаоли»

 

***

Не трогай его!

***

Гу Юнь, сохраняя непоколебимое хладнокровие, совершенно спокойно извлек из внутреннего кармана конверт и протянул его Чан Гэну.

Вот только внутри конверта ничего не было.

От самого конверта исходил легкий древесно-кожаный аромат. Он был похож на смесь ароматов алойного дерева - аквилярия [2] с "холодными" нотками чего-то другого.

Накануне вечером отряд Черных Орлов изъял у захваченного "ароматного мастера" три конверта - одним из них был этот. Все конверты были пропитаны разными ароматами, вот только "ароматный мастер" был слишком упрям, и как бы сильно его не допрашивали, он ничего не рассказал о составе ароматов. В случае, если бы он так быстро раскололся, Гу Юнь едва ли бы поверил ему на слово.

Среди трех конвертов единственным, о котором Гу Юнь хоть что-то мог рассказать, оказался конверт с ароматом агары.

Согласно легенде, один прогнивший Император из прошлых династий глубоко верил в нечистые силы. Он отдал императорскому постелничию собрать для него аромат, который сделал бы его бессмертным. Этот аромат получил название "Юйхуан" - холодный, непонятный, но при этом весьма изящный. Почившему Императору Великой Лян однажды пришла в голову неправедная мысль, и он в тайне вдохнул всего каплю "Юйхуан". После этого, он приказал в течении года использовать только этот аромат. "Юйхуан" очень отличался от благовоний, которые обычно использовали во дворце.

Приближенный слуга бывшего Императора втайне поведал ему, что, несмотря на приятный запах, данный аромат был так же известен, как "павшая династия". Использовать его втайне и для личного пользования не было зазорным, но в случае, если придворные министры узнают об этом, они поднимут шум, и именно поэтому Император не должен никому рассказывать о "Юйхуан".

Даже спустя так много лет Гу Юнь все еще мог распознать аромат "павшей династии".

Чан Гэн слегка напрягся, как Гу Юнь сразу подметил это. Не дожидаясь, пока юноша напишет свой вопрос на ладони, маршал задумался о том, что будет, если он попросту выкинет этот конверт?

Гу Юнь тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию: "Нужно выбрать один из трех. Риск слишком велик. Если не выйдет, вторгнется враг — найдутся генералы, чтобы отразить его, разбушуется паводок — дамба его остановит". [3]

К счастью, он был единственным, кто думал о "риске". Другие были вынуждены сохранять спокойствие, видя непоколебимую уверенность на лице Гу Юня.

Мужчина средних лет напряженно взглянул на конверт. Он взял его в руки, поднес к носу и поводил туда и обратно, вперёд и назад, принюхиваясь, пока выражение его лица неожиданно не изменилось.

Чан Гэн задумался: "Нам точно не нужно применить силу?"

Гу Юнь начал неторопливо похлопывать себя по напряженной тыльной стороне руки.

Мужчина средних лет посмотрел на Гу Юня. Его взгляд стал намного серьезнее, чем раньше. И тут он сказал:

— Мое имя Ди Сун. Я - глава торговых судов. Могу я спросить, откуда мастер прибыл и куда он направляется?

"Этот акцент..."

Чан Гэн вывел несколько символов на ладони Гу Юня.

Гу Юнь впервые открыл рот и сказал:

— Прибыл с земель, направляюсь в Хаоли.

Мужчина по имени Ди Сун был ошеломлен. Он несколько растерялся, а голос его ослаб:

— Я... Я побеспокоил мастера. Прошу, сюда.

Гу Юнь остался на своем месте; сейчас он был очень внимателен и старательно изображал из себя глухого. Пока Чан Гэн слегка не потянул его за руку. Он будет покорно следовать за своим проводником с непроницаемым выражением лица, безупречно вливаясь в роль, подобно истинному "ароматному мастеру", полностью потерявшему все пять чувств.

Воспользовавшись широкими рукавами Гу Юня, Чан Гэн незаметно написал на его ладони: "Откуда ифу знаком этот акцент?"

На самом деле, маршал узнал о нем из подслушанных Черными Орлами разговоров, когда им был отдан приказ наблюдать за торговыми судами. Они докладывали маршалу о каждой детали, независимо от ее важности и веса. По правде говоря, Гу Юнь не знал истинных значений этих слов, но он мог воспользоваться ими с единственной целью - обмануть торговцев.

Подобно волку с большим хвостом [4] Гу Юнь бахвально ответил Чан Гэну: "Я всезнающий".

Юноша решил ничего не отвечать на эту провокацию.

Они беспрепятственно поднялись на торговое судно Дунъин под внимательными и любопытными взорами нескольких иностранцев, наблюдающими за легендарным "ароматным мастером".

Великая Лян в свое время несколько повлияла на жителей Дунъин, познакомив их с буддизмом, и эта вера завоевала среди островитян должную популярность. Многие из торговцев обратили особое внимание на то, что позади "ароматного мастера", молчаливо приветствуя каждого, покорно ступал буддийский монах.

Чан Гэн незаметно наблюдал за жителями Дунъин - их оказалось гораздо больше, чем он мог себе представить. Было ясно, что сопровождавшие их судна лишь назывались торговыми кораблями. Борта корабля очень напоминали вытянутый длинный меч. У многих иностранцев поверх одежды были зафиксированы на застежках железные браслеты с тонкими лезвиями-дротиками, выполненными в очень причудливой форме. Если подойти к иностранцам поближе, можно было ощутить слабый запах крови.

Внезапно, позади них, стены судна сотряс душераздирающий крик. За спиной Гу Юня приземлился человек в маске жителя Дунъин и, не сказав ни слова, он замахнулся сжатым в руке, изогнутым клинком, желая нанести удар по спине маршала.

Реакция Чан Гэна была молниеносной - обнажив клинок, он парировал удар противника.

Чужеземец издал пронзительный крик, и тут его худое и маленькое тело пугающе изогнулось - он был похож на бесхребетную змею, а странный кинжал в его руке будто стал языком этой дикой гадюки - и противник нанес по Чан Гэну семь ударов подряд; в туже секунду на его плече вдруг что-то щелкнуло, и оттуда, прямо в Гу Юня, вылетел дротик.

Никто не знал, что задумал Гу Юнь, как никто и не догадывался о том, что, играя эту роль, он должен был влиться в нее и притворяться до самого конца - ведь прямо сейчас он продолжил стоять на месте с совершенно безэмоциональным лицом, будто он действительно до кончиков волос был лишен всех чувств!

В этот отчаянный момент Чан Гэн до конца обнажил клинок, разделяя острое лезвие с ножнами, которые он яростно бросил в сторону Гу Юня, сбивая летящий дротик.

Это был не первый раз, когда Чан Гэн с кем-то вступал в поединок. Это был и не первый раз, когда он оказался в смертельно опасной ситуации. Но впервые кто-то чуть не ранил его ифу прямо у него на глазах.

Внезапно, перед глазами юноши все словно покрылось алой пеленой.

И Кость Нечистоты дала о себе знать.

Чан Гэн закричал и резко опустил руки вниз. Он воспользовался той же техникой, какую он применял в тренировках с марионеткой. Кинжал в руках противника сильно задрожал, а его запястье пугающе изогнулось от давления невероятной силы. Не дожидаясь, пока чужеземец не воспользуется другим оружием, Чан Гэн ударил иностранца ногой в живот.

Легенда гласит, что для того, чтобы наемные убийцы могли с легкостью взбираться по стенам и бегать по крышам, их тела должны быть меньше, чем у обычных людей. Эти змееподобные мужчины должны быть лучшими из лучших. Несмотря на то, что они были невероятно гибкими, они были не такими уж и крепкими, чтобы выдержать удар такой силы. Один удар ногой чуть не пробил ему желудок, от боли он даже не смог удержать оружие и был вынужден отступить.

Вот только Чан Гэн не собирался так просто его отпускать. Подкинув носком сапога изогнутый кинжал противника, Чан Гэн вытянул его прямо перед носом убийцы, всем своим видом показывая, что вот-вот разрубит его на две части.

Все происходило слишком быстро, окружавшие их враги и друзья - никто не успел среагировать. Не успел Чан Гэн упасть на противника камнем [5] и нанести решающий, смертоносный удар, как трое одновременно выкрикнули: "Остановись!"

С четырех сторон одновременно вытянулось четыре дунъинских клинка, остановив Чан Гэна.

Ошеломленный монах нервно вытер выступившие капли пота. Похоже, что слова Чан Гэна нынешней ночью о том, что он его убьет, были правдой.

Чан Гэн прошипел: "В сторону!"

Ди Сун поспешил все скорее объяснить:

— Это просто недоразумение! Недоразумение! Господин Уекава впервые прибыл в Великую Лян, он плохо понимает местные правила и обычаи! Когда он увидел, что у младшего брата с собой меч, он просто хотел немного поиграть! Пожалуйста, сжальтесь, будьте добры и простите его! Он пошутил!

Пронизанный алой пеленой взгляд Чан Гэна был направлен на съежившегося от страха человека, который начал отступать в сторону.

— Пошутил?.. - растягивая каждый слог, сквозь зубы поинтересовался юноша.

Ди Сун попытался улыбнуться, обернувшись к Гу Юню, продолжавшему стоять на месте, как ни в чем не бывало.

— Господин Чжан...

Увидев непроницаемое лицо «ароматного мастера», мужчина средних лет вспомнил, что ароматные мастера высшего класса не видят и не слышат. Он сделал шаг вперед и протянул Гу Юню руку.

Он еще не успел прикоснуться к мужчине, как ощутил за спиной сильный порыв ветра. К счастью, реакция у него оказалась быстрой, а иначе не было никаких гарантий на то, что он сможет еще хоть что-то сделать этой рукой.

— Не трогай его! - прорычал Чан Гэн.

Среди них всех, один - ничего не слышащий, второй - ничего не произносящий, пара детишек и единственный человек - их представитель, и тот - с клинком в одной, и мечом в другой руке.

В эту секунду на судне повисла пугающая тишина.

Гу Юнь, наконец, открыл рот и сказал:

— Почему мы все еще стоим? Не пропустите время отправления.

Он будто не почувствовал вспыхнувшего минуту назад конфликта.

Ди Сун попытался хоть немного разбавить атмосферу.