— Совершенно верно. Мы все - члены одной семьи...

Не дожидаясь, пока он закончит, Гу Юнь поднял руку. Чан Гэн остановился и кончиком меча поддел брошенные на землю ножны, а затем спрятал в них клинок. После он взял Гу Юня за руку и отвел его внутрь.

Ляо Жань должен был позаботиться об остальном. Он миролюбиво улыбнулся толпе напуганных иностранцев. Никто даже не заметил, как он достал деревянные буддийские четки. Каждая бусина была покрыта слоем темно-красного лака, повторяющего цвет сандалового дерева. Он так часто перебирал их, что краска на бусинах поблекла, отчего ее оттенок теперь стал напоминать цвет розового дерева.

Очаровательный монах с красивым белым лицом, одетый в изношенные одежды, расплывшись в улыбке, беззвучно прочел Священные Тексты, молясь за присутствующих, попутно убеждая Гэ Пансяо и Цао Нянцзы уходить отсюда.

На этот раз, жители островов Дунъин прикрывали собственные спины, относясь к присутствующим, как к врагам. И больше к ним никто не подходил, чтобы поприветствовать.

Чан Гэн привел Гу Юня в каюту, которую специально подготовили для "ароматного мастера". Нервы юноши все еще были напряжены до предела. Когда они оказались в каюте, он внимательно осмотрелся, выглянул наружу, а затем закрыл за ними дверь.

— Иф...

Гу Юнь обернулся и приложил палец к губам.

Пока Гу Юню не закричишь прямо в уши, он и слова не услышит.

Маршал почувствовал движение воздуха рядом с собой, когда Чан Гэн закрыл дверь и быстро развернулся. Гу Юнь предположил, что мальчик, возможно, захочет с ним поговорить, поэтому он взял на себя инициативу остановить Чан Гэна до того, как юноша откроет рот.

Лекарство, которое принимал Гу Юнь, прописал ему высококвалифицированный врач из числа простых людей, которого тогда пригласил старый Аньдинхоу. До этого Гу Юню приходилось терпеть некоторые неудобства, связанные с нефункциональными глазами и ушами.

Прежний Аньдинхоу полжизни был очень самодисциплинированным. Он был крайне требовательным к себе, но куда большие требования он предъявлял к собственному сыну.

Старый Аньдинхоу не признавал самого понятия "сильной любви". Неважно, был зрячим Гу Юнь или нет, мог ли испытывать какие-либо чувства - мастерство необходимо было оттачивать. Да и железные марионетки не будут мириться или как-то подстраиваться под неудобства Гу Юня.

Прежние марионетки были далеко не такими, как те, с которыми тренировался Чан Гэн. Конечно же, любая тренировка с такой марионеткой была очень страшной, но после специальной настройки - она останавливалась в нужный момент и не причиняла людям вред.

Но вот когда железные марионетки приводились в движение, они превращались в бесчеловечных, вылитых из металла, истинных монстров.

Чтобы победить их, молодому Гу Юню оставалось только полагаться на свое слабое зрение и слух, оперируя потоками воздуха. Но как бы маленький Гу усердно не тренировался, он никогда не поспевал за требованиями старого Аньдинхоу. Едва мальчик адаптировался к необходимому уровню скорости и силы, как требования немедленно повышались на еще более высокий уровень.

Старый Аньдинхоу как-то сказал: "Либо ты сам поднимешься, либо поползешь искать себе поперечную балку, чтобы повеситься. В семье Гу скорее отдадут предпочтение не продолжать род, чем воспитать никчемную дрянь".

Эти слова были похожи на холодный стальной гвоздь, который отец вбил в кости Гу Юня в очень раннем возрасте. Похоже, маршал не сможет вытащить этот гвоздь и до конца своих дней. Когда Гу Юнь вошел во дворец после смерти старого Аньдинхоу, он не смел ни на секунду расслабиться.

Подобные чувства, которые в нем взращивали и оттачивали на протяжении многих лет, теперь помогали ему скрыть свои эмоции. Еще это было причиной, почему он не носил толстую одежду, если ему не было холодно до такой степени, что его смертная плоть не могла выдержать настолько низких температур.

Потому что толстый лисий мех и хлопковые накидки прямо влияют на его реакцию и чувственное восприятие.

Пару секунд он искал рядом с собой Чан Гэна, а когда поймал его ладонь, вывел на ней несколько слов: "Тот, кто только что с тобой сражался, был ниндзя Дунъина. Эти люди - мастера в воровстве. Будь осторожен, даже у стен есть уши".

Чан Гэн опустил голову. Он ничем не мог помочь Гу Юню, но все равно схватил его тонкую руку. Выпустив застрявший в груди глубокий вздох, он обреченно покачал головой - Гу Юнь навсегда останется непоколебимо спокойным, а он всегда будет бояться за него до смерти.

Гу Юнь нахмурился. Он не мог понять, отчего Чан Гэн так глубоко вздыхает. Повернув голову в сторону юноши, чтобы "посмотреть" на него, маршал удивленно вскинул брови.

Когда Гу Юнь поднял лицо, Чан Гэн нагло уставился на повязку на глазах маршала.

Гу Юнь мягко повел руку вдоль руки Чан Гэна, а затем поднял ладонь к голове юноши, чтобы мягко погладить его по волосам.

Чан Гэн закрыл глаза, едва сдерживая свой порыв потереться головой о руку своего ифу.

Он отнял руку Гу Юня от своей головы и написал: "Я впервые столкнулся с такой ситуацией, когда рядом был мой ифу. Я немного испугался..."

Самым страшным моментом была та короткая секунда, когда дротик убийцы полетел в сторону Гу Юня.

А Гу Юнь как будто что-то вдруг вспомнил, отчего на его губах заиграла легкая улыбка.

"Почему ты смеешься?" - спросил Чан Гэн.

"Я слишком сильно тебя баловал", - написал Гу Юнь. "Если бы я осмелился сказать слово "испугался" перед моим отцом, меня бы точно избили палкой".

Чан Гэн задумался и в его голове проскользнул вопрос: "Тогда почему ты никогда не бьешь меня палкой"?

Гу Юнь не только никогда не бил его, он еще крайне редко сильно злился на него, а его гнев никогда не длился дольше трех предложений.

Когда Чан Гэн впервые столкнулся с тренировочной марионеткой, мальчик был поглощен страхом и никак не мог с ним совладать. Наблюдая за ним, Гу Юнь никогда не проявлял разочарования или нетерпения. Спустя целый год расставания Чан Гэн почувствовал, что Гу Юнь не такой уж и строгий, как какой-нибудь старый учитель, который в силу возраста будет научать подрастающее поколение. Гу Юнь, скорее - взрослый, что с улыбкой будет наблюдать за неуклюжими стараниями ребенка.

"С людьми Дунъинь трудно иметь дело", - написал Гу Юнь. "В их рукавах спрятано много трюков, но не всех их можно назвать настоящими, первоклассными бойцами. Тот дротик в его руках лишь внешне выглядел устрашающе, на самом деле он был изогнут. Он всего лишь хотел проверить, действительно ли я слеп. Меня не волнуют люди Дунъина на этом корабле - меня волнует то, куда их судно направляется".

Торговые суда покинули материк, сплавляясь между морем и каналом, направляясь на восток, доставляя товар на острова Дунъин.

Во время путешествия, им нужно будет пройти через несколько пунктов досмотра. На кораблях, которые перевозят ароматный бальзам, обязательно должен быть "ароматный мастер", который будет помогать выгрузке бальзама на каждой из точек досмотра. Поэтому, какой бы ни была истинная цель этих торговых судов, всегда должен быть "ароматный мастер", который сможет закрывать людям глаза и уши [6].

Через десять дней путешествия, Гэ Пансяо прокрался в комнату Гу Юня.

— Мар... Мастер Чжан, братик Чан Гэн... - но тут он увидел повязку на глазах Гу Юня и пробормотал: - Забыл, что он глухой...

Поздоровавшись, он начал вытаскивать какие-то предметы. Сначала он извлек два компаса, затем коробку, из которой непрерывной тонкой нитью вылетал белый пар. Этот пухлый маленький мальчик действительно был удивительным. Казалось, что он может втянуть живот и спрятать под одежду много вещей. Вот только когда он снова расслаблял живот он... Не очень то становился "меньше".

— Что это? Там внутри что-то горит? - спросил Чан Гэн.

— Хе-хе, да, Цзылюцзинь, - с улыбкой ответил Гэ Пансяо.

— И тебе не жарко? - поинтересовался Чан Гэн.

Гэ Пансяо распахнул одежду и тут Чан Гэн увидел на его груди темный лист. Подобные листы использовались внутри тяжелой брони в том месте, где хранилась взрывчатка, выполняя функцию теплоизоляции. Мальчик порезал ее по форме традиционного китайского нижнего белья для девочек:

— Железное белье! - бесстыдно заверил Гэ Пансяо.

Гу Юнь снял с глаз повязку, опустил на переносицу стекло Люли и внимательно посмотрел на шедевр Гэ Пансяо. Он просто не мог не оценить эту работу, восхищенно смотря на мальчика. Он понимал, что, пусть эти дети ничего не знали, кроме детских игр и забав, даже в таком юном возрасте они настояли на поездке с Чан Гэном в столицу. Пусть у них не было больших амбиций, но у них, безусловно, были свои личные таланты.

Гэ Пансяо воспользовался языком жестов и спросил: "Кто сказал, что только женщины могут носить нижнее белье?"

Гу Юнь поднял большой палец вверх - ты совершенно точно прав.

Чан Гэну на это нечего было сказать.

Лежащие на столе компасы крутились, как сумасшедшие. Гэ Пансяо попросил взглянуть на них, затем постучал по столу и показал три пальца - они сломались три дня назад.

Гу Юнь часто покидал родные края, поэтому он сразу понял, что они отправляются куда-то не по назначенному курсу.

На время путешествий люди обычно берут с собой два компаса. Если один из них выйдет из строя, всегда можно воспользоваться вторым компасом, чтобы определить - сломался ли первый или проблема в месте их нахождения. В пустыне или на море всегда были места, где компас мог начать вести себя непредсказуемо, поэтому торговый транспорт или рыболовецкие суда старательно избегали подобных мест.

Вот только сейчас судно островитян не только не уклонилось от этого маршрута, но еще и намеренно отправилась через него. Несомненно, маршрут отклонился от изначального установленного пункта назначения.