Глаза офицеров на причале слезились, мужчины крепко прижимали к носу платки, отчаянно призывая лодочников поспешить с погрузкой груза. В инспекции принимал участие еще и сторожевой пес, но он не выдержал столь сильного запаха и теперь неподвижно лежал на боку.

— Могу ли я спросить у мастера, - прошептал Чан Гэн. - Тот пес, который лежит возле сторожевой будки, зачем он им?

"Это - "инспекционная собака", - ответил монах. "Цзылюцзинь имеет слабый запах с легкой металлической горечью. Люди не могут его обнаружить, но у собак очень острый нюх. Цзылюцзинь очень важен. Когда Император У опустил свою тяжелую руку на черные рынки Цзылюцзиня, инспекционные собаки внесли в это дело очень большой вклад. Такими псами пользуются и по сей день".

От отвратительных запахов этих дешевых смесей у пса закатились глаза и сейчас он даже не чувствовал аромата мяса и костей, не говоря уже о Цзылюцзине.

— Мастер подозревает, - начал Чан Гэн, - что эти купцы из Дунъин преследуют коварные личные цели, поэтому мастер решил привести сюда моего ифу для расследования?

Не успел монах кивнуть, как Чан Гэн сразу же спросил:

— И я смею спросить у мастера, откуда ему знать, что Аньдинхоу придет лично? Такие вопросы должны решаться местным инспектором из резиденции Интянь и офицерами Цзяннань. Мой ифу пренебрёг своим долгом, чтобы добраться сюда. Откуда мастеру знать, что он вмешается?

Почему вы не обратились к губернатору или инспектору, почему пропускаете простейшее решение проблемы, решив пойти к тому, кто находится дальше от мастера, почему нужно проходить через столько проблем, чтобы привести сюда главнокомандующего северо-западной границы?

Когда Ляо Жань впервые столкнулся с этим грандиозным заговором на пристани, он пребывал в шоковом состоянии и с легкостью мог упустить многие важные детали. Но он не ожидал, что Чан Гэна совершенно не шокирует эта серьезная проблема. С той секунды, как они прибыли сюда, юноша лишь один раз нахмурился. Более того, Чан Гэн начал настаивать на том, чтобы разобраться в происходящем и добраться до сути дела.

Монах не мог не вспомнить слухи о том, что когда Гу Юнь привез этого ребенка из Яньхуэй, многие сочли, что восстание варваров было спровоцировано приемной матерью четвёртого принца, но Его Высочество поставил общественные интересы выше личных, подготовив Черный Железный Лагерь к уничтожению варваров.

Сколько тогда Чан Гэну было лет? Где-то двенадцать, может тринадцать...

И вдруг Ляо Жань захотел задать один вопрос: "Когда Яньхуэй был объят пламенем, вы убили человека?" Но в ту же секунду монах проглотил его обратно, чувствуя, что подобные вопросы задавать не следует.

Чан Гэн молча посмотрел на мастера, и под сенью лунного света Ляо Жань увидел скрытую в глазах принца тень.

Ляо Жань знал, что Чан Гэн с ранних лет обладал острым умом. Он думал о том, что это все потому, что мальчику слишком рано пришлось привыкать к радикальным и тяжелым изменениям, с которыми он постоянно сталкивался в течении всей жизни, в отличие от других жителей столицы. До этого момента Ляо Жань не понимал, но теперь он точно знал, взглянув в глаза юноши, что в душе четвертого принца есть темный угол, о котором никто не знал, которого никто никогда не видел.

Он подозревал, что даже Гу Юнь не знал об этом.

Ляо Жань в один миг стал серьезным. Выдержав минутную паузу, он начал медленно объяснять Чан Гэну: "Я знаю, что он придет. Я также знаю, когда он придет. Он обязательно вмешается. Это очень серьезная проблема и ее не сможет решить инспекция резиденции Интянь. Есть вещи, о которых Аньдинхоу уже осведомлён и знает гораздо больше, чем мы".

Чан Гэн сморгнул, отметив, что Ляо Жань сказал "мы".

В ту же секунду за их спинами взвыли порывы сильного ветра. Ляо Жань не среагировал также быстро, как Чан Гэн, мгновенно обнаживший изысканный, с витиеватым орнаментом, клинок. Это уже была полностью инстинктивная реакция, возникающая у Чан Гэна бесчисленное количество раз, когда он скрещивал меч с тренировочной железной марионеткой.

Светлая сталь острого клинка столкнулась со свистящим острием Гэфэдженя. Чан Гэн узнал в нарушителе тишины солдата Черных Орлов и в ту же секунду они оба отшатнулись друг от друга.

Солдат тут же опустился на колено:

— Приношу свои глубочайшие извинения за внезапное нападение - Аньдинхоу отдал приказ вашему подчиненному привести обратно Ваше Высочество и мастера.

Чан Гэн удивленно вскинул брови. Откуда Гу Юнь узнал, что он и Ляо Жань тайком выбрались именно сюда?

И что значит, что Гу Юнь "знает гораздо больше"? О чем это монах говорил несколько минут ранее?

Однако, Ляо Жань ничему не удивился. Он снял с головы свой смешной головной платок, сложил руки вместе и медленно вежливо поклонился, безмолвно выражая единственное - "благодарю за беспокойство".

Как только они вернулись, Чан Гэна немедленно отправили в его комнату. Он не знал, о чем именно говорил Гу Юнь и Ляо Жань, но ранним утром в дверь четвертого принца постучался солдат Черных Орлов.

— Мастер Ляо Жань, - сказал солдат, - вынужден продолжить свое путешествие. Маршал также обязан вернуться на северо-западную границу. Вашему подчиненному было приказано сопроводить Ваше Высочество обратно в поместье. Пожалуйста, укажите подходящее время для удобного отъезда.

Если бы он не видел того, что творилось на причале с кораблями Дунъин накануне, Чан Гэн бы поверил услышанным словам.

Но не успел он ответить, как кто-то начал легонько постукивать по деревянным стенам.

Солдат даже не заметил, как за его спиной внезапно оказался загадочный немой монах, а дверь в комнату Чан Гэна уже была открыта. Ляо Жань быстро жестовым языком обратился к Чан Гэну, попросив его немного подождать. После чего он протянул руку и распахнул дверь в комнату Гу Юня.

Чан Гэн и Черный Орел были потрясены - монах даже в дверь не постучался!

Если бы не тот факт, что все поголовно в поместье знали, что Гу Юнь ненавидит этих плешивых лысоголовых монахов, Чан Гэн был готов почти поверить в то, что между ними сложились весьма необычные отношения.

Возможно, монах боялся, что его выгонят силой, поэтому, открыв дверь, он не пересек порог и остался стоять снаружи, все-таки проявляя уважение к находящемуся внутри человеку.

Гу Юнь не обратил на это никакого внимания. Он лишь нетерпеливо спросил:

— И что же мастер задумал?

"Маршал, молодая птица не выросла в золотой клетке, не говоря уже о том, что на этот раз вам потребуется несколько сопровождающих, чтобы избежать внимания со стороны местных. Почему бы не взять с собой Его Высочество? Пару лет назад, почивший Император пожаловал Его Высочеству имя Янбэй и титул -ван. Через пару лет Его Высочество должен войти в императорский двор.

— Мастер умело расширяет свою зону влияния, - холодно ответил Гу Юнь.

И тут Ляо Жань сделал шаг вперед и пересек порог комнаты. Казалось, он продемонстрировал Гу Юню какой-то жест, но никто его не заметил.

В комнате повисла тишина, Гу Юнь ничего не сказал.

Чан Гэн услышал за своей спиной голос Цао Нянцзы:

— Что это значит? Куда маршал поведет нас?

Сердце Чан Гэна разлетелось на множество мелких кусочков. Чан Гэн прекрасно знал, что не было никаких шансов, что Гу Юнь согласится взять его с собой. Похоже, что пора принять решение и выбрать что-то между "тайно следовать за ним и жить самостоятельно" или "послушно вернуться в столицу и больше его не беспокоить". Чан Гэн никогда не надеялся на то, что Гу Юнь позволит ему последовать за ним.

Но тут, совершенно внезапно, внутри юноши вспыхнуло чувство надежды, а его ладони взмокли от волнения.

Даже когда он столкнулся нос к носу с варварами, он не нервничал так сильно.

И тут он услышал, как Гу Юнь со вздохом сказал:

— Хорошо. Ты можешь пойти со мной. Но не смей уходить от меня ни на шаг и пообещай делать все, что я буду тебе говорить.

Гэ Пансяо и Цао Нянцзы, несмотря на то, что они не знали куда и зачем им надо идти, не могли скрыть своего восторга, а Чан Гэн опустил голову и кашлянул, пытаясь подавить счастливую и совершенно невинную улыбку, тронувшую его губы. Но тут в его сердце всплыл ещё один вопрос - что же Ляо Жань сказал Гу Юню?

Неужели в этом мире есть кто-то, кто может в чем-то убедить его ифу?

Вскоре в пригород отправился потрепанный экипаж.

В качестве кучера сидел монах, внутри повозки были "благовоспитанный и утончённый ученый господин" с парой молодых слуг и маленькой девочкой-служанкой. От Гу Юня и Черных Орлов в Цзяннань не осталось и следа.

Чан Гэн не мог не взглянуть на Гу Юня. Маршал снял с себя всю броню и переоделся в халат с высоким воротником и воздушными широкополыми рукавами. Он также спрятал рану на шее. Волосы Гу Юнь решил оставить распущенными, в качестве насмешки над лысым монахом. Глаза Гу Юня закрывала черная тканевая лента.

Поскольку верхняя часть лица маршала была прикрыта, Чан Гэн невольно поймал себя на том, что все его внимание сосредоточилось на бледных губах его ифу. Юноша тут же заставил себя отвлечься и отвел взгляд в сторону.

— Аньдинхоу, господин, - не мог не спросить Гэ Пансяо, - почему вы должны так маскироваться?

Гу Юнь чуть повернул голову в противоположную от мальчика сторону, указал на ухо пальцем и серьезно сказал:

— Я глухой, не разговаривай со мной.

Гэ Пансяо несколько опешил.

Какой-то он слишком дерзкий для глухого.

Никто не знал, чья это была идея, но Гу Юнь облачился в личность эксперта по ароматам, чтобы найти виновника среди торговых судов, где до сих пор стояли ящики с ароматным бальзамом.

Люди, которые ведут дела, связанные с подобными "ароматными" бальзамами и не только, верят, что пять чувств мешают обонянию. С самого раннего детства маленьких детей ослепляли и лишали слуха, чтобы в дальнейшем обучить их этому мастерству, дабы они могли зарабатывать себе на жизнь. Люди, которые становились таким образом мастерами по ароматам, были одними из самых ценных кадров среди всех сведущих в этом бизнесе. Таких людей называли "ароматными мастерами".