На этой обнаженной спине как будто кто-то написал боевое магическое заклинание, ведь одного взгляда на нее хватило, чтобы бесстрашного Мо Си бросило в холодный пот. В какой-то миг ему показалось, что он видит кошмар наяву.

В воспоминаниях князя Сихэ спина Гу Мана была похожа на натянутую тетиву лука: прямая, широкая в плечах и стройная в талии. Он помнил лишь несколько шрамов на гладкой коже, но и они были на груди и животе.

Однако сейчас в тусклом свете свечи князь Сихэ увидел совсем другую спину. Шрамы от хлыста, зарубцевавшиеся раны от ножа, уродливые следы от ожогов, а сверху свежие кровоточащие рубцы. На этой спине Мо Си не смог найти нетронутой пытками кожи… Как же это, должно быть, больно.

Но Гу Ман вел себя так, как будто ничего не произошло. Холодной водой он небрежно смывал кровь, обтирая раны полотенцем.

Противоречивые чувства[1] переполняли сердце Мо Си. Все вопросы замерли на его губах. Он не хотел смотреть, но не мог отвести глаз.

[1] в оригинале «пять вкусов смешались в сердце Мо Си»; 五味 wǔwèi увэй — пять вкусов (сладкое, кислое, горькое, острое, соленое); пять приправ (уксус, вино, мед, имбирь, соль).

Перед глазами всплыла картина из прошлого. На заднем дворе духовной школы Гу Ман беспомощно смотрит на него и вздыхает:

— Младший брат, ты слишком усердно работаешь над собой. Как ты еще ноги передвигаешь? Давай, обопрись на меня.

Он вспомнил, как на поле боя они стояли спина к спине и поддерживали друг друга в минуты смертельной опасности. Когда, казалось, настал их последний час, Гу Ман рассмеялся:

— Наши враги напирают сворой, как бешеные собаки. Если сегодня нам суждено умереть здесь, во всей округе не сыскать ни одной прекрасной дамы, чтобы составить нам компанию. Я единственный, кто может последовать за тобой, так что, надеюсь, ты не будешь слишком придирчив.

Туман воспоминаний рассеялся. Мо Си сглотнул и, прочистив пересохшее горло, спросил:

— Где мазь от ушибов?

Гу Ман посмотрел на него так, будто не понимает, о чем речь:

— Мазь от ушибов?

— А бинты?

— Бинты?

В этот момент Мо Си сам не знал, что за чувство захватило все его существо: гнев или ненависть, обида или необъяснимая боль.

— У тебя есть хотя бы склянка кровоостанавливающего порошка?

Гу Ман прекратил обмывать раны и оглянулся на него. Через некоторое время он, наконец, понял, о чем его спрашивают, и покачал головой:

— Не нужно, так пройдет.

И, как ни в чем не бывало, продолжил смывать кровь холодной водой, досуха вытирая раны полотенцем. Затем он подошел к небольшому шкафу, достал помятое исподнее и надел его.

Наблюдая это небрежное отношение к собственному телу и внешнему виду, Мо Си почувствовал себя еще более взбешенным.

Он видел множество военнопленных. Среди них были люди, сохраняющие свои идеалы до конца, такие, кто беспрекословно принял свою судьбу и склонил голову, потерявшие волю к жизни и те, кто готов был предать ради собственного спасения.

Но Гу Ман не был похож ни на одного из них. Мо Си не мог понять, о чем он думает в данный момент. В нем не осталось и следа того человека, которого он знал когда-то. Как будто даже душа его бесследно исчезла, оставив тело, лишенное того, что люди называют человечностью.

Ни слез, ни смирения, ни страха, ни жалоб.

Кажется, он даже не испытывает боли.

Понадобилось время, чтобы Мо Си смог собраться с духом и спросить:

— Гу Ман, скажи мне, чего ты все-таки хочешь?

Не то, чтобы он ждал, что получит ответ на этот вопрос. На душе было очень тоскливо, и эти слова сами сорвались с губ.

Но кто бы мог подумать, что Гу Ман ответит ему.

— Хочу денег, — его голос был полон неподдельной искренности.

— ...

— У других есть, у меня нет. Никто не дает.

Мо Си внимательно изучал выражение лица Гу Мана, пока он говорил, медленно выговаривая каждое слово. И чем больше он наблюдал, тем сильнее становилось странное чувство неправильности происходящего.

— Все говорят, я не должен хотеть, — продолжал Гу Ман, не сводя глаз с разбитой копилки. Он подошел к куче осколков, собрал их и положил на стол. Сейчас Гу Ман выглядел все таким же невозмутимым, но, присмотревшись внимательнее к едва уловимым изменениям мимики, Мо Си осознал, что тот был в недоумении.

Наконец Гу Ман оторвался от осколков копилки и посмотрел на него:

— Ты первый, кто дал мне раковину.

После нескольких секунд молчания Мо Си сухо ответил:

— Ты же прекрасно знаешь, почему я дал ее тебе.

Гу Ман ответил не сразу. Он несколько раз смотрел на Мо Си, снова и снова отводя взгляд.

Это был первый раз за этот вечер, когда он не просто смотрел на него пустым взглядом, предназначенным для клиентов, а на самом деле пытался установить с ним зрительный контакт.

А потом Гу Ман протянул ладонь.

— Хочешь еще? — Мо Си посмотрел на него сверху вниз. — Но разве совсем недавно ты не пытался вернуть мне раковину?

— Хочу.

Мо Си снова почувствовал раздражение. Чтобы не ругаться снова и не разозлиться еще больше, он достал еще одну золотую раковину и вручил ее Гу Ману.

Гу Ман опять не поблагодарил его. Некоторое время он просто смотрел на раковину в своих руках, потом его взгляд упал на осколки копилки. Подумав еще несколько секунд, он подошел к своей кровати и из-под матраса достал вышитый мешочек.

Гу Ман развязал тесьму и открыл саше, чтобы положить туда ракушку, когда князь Сихэ вдруг кое-что понял. Холод пронзил его сердце.

— Подожди, — вскочив на ноги, приказал он.

— ...

— Что это у тебя в руке? — сквозь зубы спросил Мо Си. Голос его опасно понизился, и в каждом слове звенела ярость.

— Покажи!

Это было очень красивое саше. Рассветные облака были вышиты золотой шелковой нитью, озера и реки прошиты серебром, а на тесьме сиял красный агат. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это ценная вещь.

Мо Си долго смотрел на вышитое саше. Сердце его было исполнено гнева.

Медленно, печатая каждое слово, он спросил:

— Кто тебе его дал?

Автору есть что сказать:

Мо Си: — Кто дал тебе этот мешочек?

Гу Манман: — А ты попробуй догадаться, исходя из списка персонажей...

Мо Си: — В этом списке всего две открытых позиции, как я могу догадаться?!

Гу Манман (делая злодейское лицо): — Хе-хе, молодой господин, тогда вам остается только упасть в пучину сомнений, навсегда потерявшись в глубинах этого романа!

Примечание автора:

Не волнуйтесь, это всего лишь 9-я глава. Многие вещи совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд...

Я видела, что некоторые милашки просят разрешения на 2ha. До тех пор, пока нет коммерческого использования, характеры персонажей сохранены и оригинальные пары не разбиты, вы можете делать все, что угодно, чтобы порадовать ваши сердца!

PS. В прошлых главах были стихи и песни, написанные лично автором, но она забыла об этом сказать. Говорит сейчас.

PPSS. немного авторских пояснений про государственный доходный дом «Ломэй».

Это заведение принадлежит князю Ваншу и используется для содержания военнопленных.

(Гу Ман поднимает руку: — И меня!)

Да, и вас, господин Гу Ман.

Площадь всего комплекса  около 2000 квадратных метров. Здесь оказываются все виды развлекательных услуг, доступных в древней стране.

(Мо Си: — Эй-эй-эй! Ты что делаешь? Даешь рекламу этому отвратительному учреждению?)

Эм… в любом случае, это место выглядит очень впечатляюще...

Доходный дом «Ломэй» доступен только для знати. Если в ваших жилах не течет благородная кровь, никакие деньги и связи не помогут вам стать клиентом этого заведения. Из-за особого статуса посетителей управительница (мамка) не может взимать плату с клиентов, как это происходит в обычных публичных домах. Если она попытается это сделать, вряд ли удастся избежать неприятностей...

(Аристократ: — Бред какой! Я снизошел до того, чтобы прийти сюда, и хочу играть и веселиться! Ты смеешь преграждать мне путь, да еще и деньги клянчить?! Этот князь разочарован и больше не хочет развлекаться! Какой позор!)

Вот почему благосостояние и окупаемость этого «борделя для голубой крови» полностью зависит от умения проституток развести высокородных клиентов на деньги («чаевые»).

Как правило, довольные «сервисом» аристократы все-таки оплачивают услуги в соответствии с прейскурантом…

(Князь Ваншу: — Хе-хе, в конце концов, кто сказал, что я буду «кормить вас» на халяву? Как насчет того, чтобы я побеседовал с государем о вашем моральном облике?)

Тем не менее, есть исключения... Например, Гу Манман... «Предатель не заслуживает, чтобы ему платили» — непреложный закон.

 (Гу Ман: — … )