Когда отец учил его этому заклинанию, он однажды сказал ему:

- Наша семья Юэ занимается совершенствованием оружия, нам не нужно практиковать какие-либо умственные техники, которые обычно потребляют духовную силу. Но есть эта техника. Убив тысячу врагов, навредишь себе восемьсот раз. Но мир совершенствования любит людей с горячим сердцем. Если тебе нужно что-то сделать, ты должен больше практиковаться. Если ты достаточно силен и опытен, то это заклинание не причинит тебе вреда и не будет таким страшным.

Юэ Чэньцин вспомнил, как лениво сидел на скамейке, слушая и постоянно бросая взгляды на стоящего неподалеку Мужун Чуи, который разговаривал со своим слугой в коридоре.

Юэ Цзунтянь сказал:

- Повторяй за мной. Сначала сложи печати, а затем прочитай заклинание. «В облачном небе кровавый пруд».

Юэ Чэньцин небрежно сказал:

- В облачном небе кровавый пруд.

- «Солдаты ада спят в кровавом пруду».

- Солдаты ада спят в кровавом пруду.

Юэ Чэньцин снова повторил заклинание. Сдерживающая печать уже начала трескаться.

- Солдаты ада спят в кровавом пруду.

- «Призрачные воины хотят выйти на путь».

- Призрачные воины...

Внезапно поднялся ветер, и цветы абрикоса во дворе посыпались дождем. В этот момент Мужун Чуи закончил говорить со слугой и обернулся. В то время его привлек только шум ветра, и он повернул голову, чтобы посмотреть, как лепестки порхают во дворе, но он не ожидал, что Юэ Чэньцин смотрит на него. На мгновение он был поражен, и в то же время Юэ Чэньцин ярко улыбнулся ему.

- И как я должен научить тебя! Ну что за мальчишка!

- Ой.

- Я не вижу прогресса!

Юэ Чэньцин обиженно сказал:

- Это бесполезно, я не хочу вызывать монстров из пещеры Хантянь.

После этого он намеренно повысил голос и закричал:

- Если со мной что-нибудь случится, мой Четвертый дядя первым выйдет меня защищать!

Юэ Цзунтянь сказал:

- Почему ты думаешь о нем? Он посторонний!

- Нет! Четвертый дядя самый лучший! Он не посторонний, он мой любимый дядя! -воскликнул маленький Юэ Чэньцин.

Что бы ни случилось, он первым защитит меня.

Он самый сильный, самый лучший.

Он мой любимый дядя...

Юэ Чэньцин открыл глаза. Слезы беззвучно текли по его щекам, все его тело излучало кроваво-красный свет, а знак печати призрачных воинов поднимался по нему со скал призрачной платформы. Проползая вверх, вдоль его лодыжек, талии и ног, он распространялся по всему его телу.

Заклинание заставило его почувствовать нестерпимую боль. Как будто тысяча муравьев кусала его сердце и тысячи острых игл вонзались в его плоть и кожу, шипами раздирая его...

Его отец однажды сказал ему, что боль от призыва призрачных воинов - это самая невыносимая боль.

Это не так.

Сквозь слезы Юэ Чэньцин посмотрел на Мужун Чуи, который все еще яростно сражался с Мо Си. Он смотрел на него точно так же, как смотрел на молодого человека в белом под дождем из цветов, когда он впервые учил это заклинание много лет назад.

Юэ Чэньцин выкашлял полный рот черной и красной крови. Со слезами на глазах он хрипло сказал:

- Призрачные воины, если вы одолжите...

Мужун Чуи под дождем из абрикосовых лепестков становился все более и более нечетким, а его собственный смех в маленьком дворике удалялся все дальше и дальше.

Мой Четвертый дядя всегда будет защищать меня.

Он не посторонний.

Он...

Его разбитое сердце пронзило невыносимой болью. Юэ Чэньцин знал, что не сможет продержаться долго. По всему его телу горел полупрозрачный огонь алой энергии. Он резко ударил своей окровавленной правой ладонью в центр запечатывающего камня. Внезапно поднялся сильный ветер и в пещере стало темно. Десятки ярко-красных потоков выплеснулись из лужи крови, пронзительные крики разорвали землю и взмыли вверх!

- Убейте всех, кто преграждает путь!

Произнеся последнюю фразу, Юэ Чэньцин упал на колени на призрачной платформе, и изо рта у него хлынула кровь. В полубессознательном состоянии, он чувствовал, что темная сила поглощает всю духовную энергию, которую он накопил за годы совершенствования. Его духовный поток становился все слабее и слабее, пока не исчез совсем.

В то же время из лужи крови выскочили призрачные воины.

Повинуясь Юэ Чэньцину, новому лидеру семьи Юэ, они устремились к бамбуковым воинам Мужун Чуи.

В одно мгновение брызнула кровь, посыпались ножи, полетел сломанный бамбук, бой сотряс небо.

В конце концов, призрачные воины были озлобленными мертвецами, которые ждали своего часа много лет. Какими бы сильными ни были бамбуковые воины, они не могли сражаться с ними. Вскоре боевая инициатива перешла к стороне Юэ Чэньцина. Разобравшись с бамбуковыми воинами, призрачные солдаты закричали и бросились на Мужун Чуи, который дрался с Мо Си.

Мужун Чуи не был так силен в ближнем бою, как Мо Си, он уже начал отступать. В это время он потерпел поражение от врагов с обеих сторон. В хаосе битвы, один из призрачных солдат схватил лезвие бамбукового воина и пока Мужун Чуи блокировал атаку Мо Си, внезапно нанес ему удар.

Мужун Чуи ахнул.

Его остекленевшие глаза повернулись, его бледное лицо было перепачкано пятнами крови, и выглядело крайне жутко. Он опустил голову и увидел, что лезвие вонзилось ему в спину и вышло из-под ребер.

Он на мгновение замер, его тело дрожало, и когда его глаза снова повернулись к Мо Си, он был в растерянности.

- Мо Си...

Когда Мо Си встретился с ним взглядом, его сердце внезапно дрогнуло. Его интуиция подсказывала ему, что что-то не так. Холодок пробежал по его спине.

- Ты...

Глаза Мужун Чуи, казалось, вдруг изменились в этот момент. Он нахмурился и пробормотал:

- Я... я не...

Казалось, он хотел что-то сказать, но прежде чем успел, призрачный воин внезапно вытащил пронзившее его лезвие.

Тело Мужун Чуи обмякло, он вдруг захлебнулся кровью и упал. Как белая бабочка, упавшая в пыльное паучье гнездо...

Глава 170.

План Цзян Есюэ

Когда Мужун Чуи упал, его меч Чжаосюэ в последний раз столкнулся в воздухе с духовным китом посоха Тунтянь, а потом тут же исчез из-за поражения своего хозяина. Мо Си отозвал Тунтянь. Только что шел ожесточенный бой и теперь вдруг все стихло. Мо Си подошел к упавшему Мужун Чуи.

Он не был уверен, был ли Мужун Чуи мертв или без сознания, но даже если он не был мертв, то явно был серьезно ранен. Ярко-красная кровь пропитала его белую одежду, он смирно лежал на месте, как сломанная безжизненная марионетка.

Бамбуковые воины, сражавшиеся в верхнем и нижнем углах пещеры, больше не подчинялись своему хозяину и один за другим падали на землю.

Казалось, кризис миновал. Лан-эр рыдала. Юэ Чэньцин исчерпал всю свою духовную силу и сильно пострадал. В этот момент он больше не мог использовать цигун, чтобы пересечь лужу крови. К счастью, Цзян Есюэ тоже мог создавать бамбуковых воинов. Он призвал одного такого, чтобы тот забрал умирающего Юэ Чэнцина с призрачной платформы.

- Гэ... - неопределенно сказал Юэ Чэньцин, с трудом поднимая голову и кашляя кровавой пеной.

Когда он это сказал, его глаза медленно повернулись к Мужун Чуи. Как только он увидел своего Четвертого дядю, лежащего на земле, его лицо резко дернулось.

- ...

Он ничего не мог сказать и не знал, что чувствует в данный момент. Всего за одну ночь его кости, плоть и кровь были словно разобраны на части и растерты в грязь.

Наконец, Лан-эр подтолкнула инвалидное кресло Цзян Есюэ, и все трое обнялись.

- Все в порядке... Все в порядке... Ты проделал хорошую работу, Чэньцин... - тихим голосом успокаивал Цзян Есюэ.

Но несмотря на слова утешения, Юэ Чэньцин все время дрожал. Его травма была слишком серьезной и о ситуации с Мужун Чуи и семьей Юэ нужно было как можно скорее доложить. После коротких объятий и утешения они подошли к Мо Си, который наблюдал за лежащим без сознания Мужун Чуи.

- Сихэ-Цзюнь... Спасибо... Если бы не вы, все члены семьи Юэ сегодня погибли бы в этой пещере.

Мо Си не ответил на благодарность Цзян Есюэ, а только покачал головой.

Юэ Чэньцин подошел ближе и снова посмотрел на Мужун Чуи. Видя, что он находится на грани жизни и смерти, он не знал, чувствовал он ненависть или все же боль. Он только чувствовал, что его всего как будто разорвали на части, его тонкое лицо было мокрым от холодного пота. Лан-эр поддержала его и ощутив, что он дрожит все сильнее и сильнее, посмотрела на него, затем на Мужун Чуи, а потом прошептала:

- Чэньцин-гэгэ, если ты хочешь его о чем-то спросить... у меня есть лекарство для поддержания жизни... мой отец дал его мне, чтобы я была в безопасности.

Затем она осторожно вынула из кармана таблетку и тихо сказала:

- Но я не знаю, полезна ли она еще...

Она наполовину поддерживала Юэ Чэнцина, и ее маленькое тело уже согнулось под его тяжестью, поэтому она не могла пошевелиться, чтобы дать Мужун Чуи лекарство.

В этот момент Мо Си вдруг сказал:

- Я сделаю это.

Он взял лекарство у Лан-эр, подошел к Мужун Чуи и стоя спиной ко всем дал ему таблетку. Когда все подумали, что он собирается взять Мужун Чуи и покинуть с ними пещеру Хантянь, Мо Си внезапно поднял руку.

Единственный выход из пещеры был заблокирован барьером Мо Си.

Остальные трое были ошеломлены.

Юэ Чэньцин:

- Сихэ-Цзюнь...?

Лан-эр также ошеломленно спросила:

- Сихэ-гэгэ?

Цзян Есюэ нахмурился, закашлялся и в замешательстве посмотрел на него.

Мо Си не стал ничего объяснять, но вдруг сказал:

- Извините, я хочу задать вам троим еще несколько вопросов.

Трое людей не знали, почему Мо Си так внезапно выступил против них, они были поражены.

Мо Си сначала обратился к Цзян Есюэ.

- Цзян-сюн, где мы впервые встретились после того, как я вернулся в Чунхуа?

На лице Цзян Есюэ было сомнение, но он все же ответил:

- Это... На Террасе Фейяо? В чем дело?

Мо Си не ответил, но задал второй вопрос Юэ Чэнцину.

- Чэньцин, в какой палатке ты чаще всего ел, когда был на северной границе?