Хотя во мне звериная кровь, я все-таки человек, я буду чувствовать нежелание и сожаление о совершенных поступках. Но я не могу вернуться, пожалуйста... не мучай меня больше...
Я знаю, что впереди холодная ночь, и твое тепло заставит меня колебаться, идти ли дальше.
Я уже предатель. Мо Си.
Я больше не хочу быть трусом...
Но что делать Мо Си? Когда он обнял его, ему тоже было больно. Он не понимал, кому из них следует отпустить, и кто кого может простить.
Поскольку Гу Ман не хотел, чтобы он прикасался к нему, он даже произнес такую трагическую фразу, как «Просто представь, что это не я» - но даже так Гу Ман отверг его?
Из-за печали и колебаний сила его рук немного ослабла. Гу Ман казался птицей, которая наконец-то освободилась. Спотыкаясь и пытаясь встать, он поспешил сесть куда-нибудь подальше от Мо Си.
Но яд в его теле испарялся, а боль делала его поясницу слабой, во всем теле не было силы, он только шатался, отчаянно пытаясь держаться в вертикальном положении, а потом снова падал между рисовыми стеблями. Неизвестно, сколько демонов ранее занимались в этой соломенной хижине двойным совершенствованием. От золотого стога сена исходил резкий запах. Гу Ман болезненно всхлипнул. ...
Затем он увидел, как Мо Си встал, и его фигура отразилась в его глазах.
Это было действительно неловко, Гу Ман чувствовал, что сейчас находится в очень жалком положении, в то время как Мо Си даже не помял свою одежду.
Яд благовоний У Янь все сильнее и сильнее бушевал в его теле, он нахмурился от боли, поднял руку и сказал:
- Ты...
Он хотел сказать: «Уходи».
Но ему было так неловко, что он прикусил губу, прежде чем закончил говорить.
Мо Си неправильно истолковал его действия, подумав, что Гу Ман протянул руку, чтобы он помог ему встать. Итак, он взял Гу Мана за руку...
Словно лавовый поток хлынул по каменным скалам. Очень легкое прикосновение десяти пальцев, наконец, заставило напряженного до предела Гу Мана сбросить оковы. В этот момент человеческое желание уступило демонической крови.
Гу Ман не смог подняться, вместо этого потянув на себя Мо Си.
Мо Си был застигнут врасплох, они вдвоем повалились на мягкие рисовые стебли. Рисовая пыль рассеялась в мутном воздухе, как будто ее взбили.
- Гу Ман...
Услышав, как он позвал его по имени, глаза Гу Мана внезапно загорелись.
Его всего трясло, его губы дрожали, а свет в голубых глазах струился свет. Он еще мог бы отпустить его, но сильный демонический яд словно сжигал его тело, даже кончики его пальцев подрагивали. Глядя на красивое лицо Мо Си вот так, прикусив нижнюю губу, он ничего не мог сказать.
Инстинкты заставляли его раскрыть свое сердце.
За эти годы... он совершил много решающих поступков, прошел много кровавых дорог и многое оставил после себя, кроме Мо Си.
Это не Мо Си бросил его, это он оставил его.
Ножом, дюйм за дюймом отрезая собственную плоть и кровь, вырезая сердце.
На самом деле, когда он смотрел на Мо Си в этом водном павильоне летучих мышей, его сердцебиение ускорялось и становилось сумасшедшим, но он скрывал это, стараясь казаться равнодушным и безжалостным.
Как такое могло быть?
Он так любил его, так сильно по нему скучал, скучал по нему, когда он был на службе, скучал по нему под ночным дождем на лодке, и в глубине своих обрывочных воспоминаний так любит его, скучает по нему и думает о нем.
Он крепко закусил губу, в его глазах блестели слезы. Ему хотелось плакать не только из-за действия яда, но и потому, что он уже был действительно на грани.
Он действительно хотел быть эгоистичным в этот раз, хотел сказать, обними меня. Мо Си, пожалуйста... помоги мне, я погрузился в море крови на восемь лет... можешь обнять меня снова...
Я скучаю по тебе...
После того, как я вырезал тебя из своего сердца, этот шрам так и не зажил...
Гу Ман моргнул, он почувствовал, как что-то горячее и влажное стекает по глазам, просачиваясь в виски, Мо Си поднял руку, чтобы коснуться его щеки.
Он схватил Мо Си за руку и использовал почти всю свою силу и разум, чтобы сказать Мо Си очень тихим голосом:
- ... очисти меня от яда ...
Он увидел какое-то несвязанное мерцание света в черных глазах Мо Си.
Сердце резануло словно ножом, охватило огнем.
- Это просто... детоксикация...
Гу Ман закрыл глаза, у него перехватило дыхание
- ...я... возьми меня...
Пять пальцев, сжимавших запястье Мо Си, сильно дрожали.
- Я представлю... что... это не ты.
Он открыл глаза и увидел, что свет в глазах Мо Си погас, и наступила бесконечная, пронзающая до костей вечная ночь.
Выражение лица Мо Си было грустным, но так же, как он привык скрывать свое сердце под маской напускной веселости, его младший брат Мо Си наконец научился скрывать свои истинные чувства с помощью безразличия.
Его Мо Си больше не был тем молодым человеком, который однажды в снежную ночь, сквозь снег и ветер примчался к нему с поля боя, чтобы признаться ему в любви, наконец осознав свои чувства.
Никого из них больше нет.
В черных глазах пряталась боль, и сквозило холодом.
Мо Си стиснул зубы, а затем Гу Ман почувствовал ужасающую силу, резко перевернувшую его.
Такое движение... действительно похоже на вынужденный ход, который не имеет ничего общего с любовью.
Гу Ману было очень больно из-за демонического яда, он лежал между золотыми стеблями риса, прислонившись к ним своими мягкими щеками, а сердце его было в беспорядке.
Такое чувство, что после битвы на горе Фэнмин он постоянно проигрывал, проигрывал на суде, проигрывал выстроенному против него заговору, а теперь проигрывает самому себе.
Ему было так больно, что он не мог не повернуть голову назад, смутно желая оглянуться на человека, которого так любил, но затем Мо Си снял свою черную ленту для волос и закрыл ему глаза.
- Ты......
- Возможно, тебе будет лучше, если ты не станешь смотреть мне в лицо.
- ...
Длинные ресницы трепетали за повязкой, Гу Ман не знал, какое выражение лица было у Мо Си, когда он сказал это. На самом деле Гу Ман больше не мог думать, его разум помутился, но это чувство не принесет ничего хорошего – кровь демона будет удовлетворена, но его рассудок в конце концов будет разбит.
Мо Си не целовал его и не ласкал с сожалением. Мо Си раньше был очень ласковым и любящим, это первый раз, когда он не делал ничего подобного.
- Почему ты так дрожишь?
- ...
Губы Гу Мана задрожали, он настаивал:
- Я в порядке...
Но Мо Си поднял руку, чтобы пригладить ленту для волос, закрывающую его глаза, только чтобы обнаружить, что его волосы намокли от слез.
Мо Си:
- ...
Гу Ман прикусил влажную нижнюю губу, но ничего не сказал. Он не мог видеть, что было перед ним, но чувствовал, как Мо Си сжал его челюсть сзади, и обернулся.
Голос Мо Си был так близко, что Гу Ман отчетливо чувствовал его дыхание:
- Даже если яд принуждает тебя к этому, из-за того, что это я, ты не хочешь. Верно?
- ...
Минутная тишина.
Мо Си сказал:
- Гу Ман. Ты действительно не хочешь меня.
Гу Ман не смог сдержать слез. Он лежал на стоге сена. Он не контролировал ситуацию. Он просто чувствовал, что у него нет другого выбора. Он поднял руку, чтобы развязать ленту для волос, но его схватили за запястье.
- Мо, Мо Си...
- Почему ты назвал меня по имени?
Мо Си не знал, случилось ли это из-за него самого, или из-за чувств Гу Мана, или из-за того, что они были привязаны друг другу, но не имели возможности любить, пытаясь найти редкий повод, чтобы быть вместе.
Но на самом деле в глубине души они оба слишком долго ждали такого повода.
- Как ты и сказал, - хрипло произнес Мо Си, - что я могу и должен сделать сейчас, так это вывести из тебя яд. Все остальное...
Помолчав, он прошептал:
- ...Не имеет значения.
Глава 106.
Нейтрализация яда
[ВНИМАНИЕ: В ГЛАВЕ СОДЕРЖАТСЯ СЦЕНЫ СЕКСУАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА]
18+
Отверстие Гу Мана уже было очень горячим и влажным, поэтому Мо Си даже не пришлось раскрывать его как раньше. Он засунул два пальца глубоко внутрь, немного согнув их, и они, сустав за суставом, вошли в этот теплый мягкий канал.
Вытащив свои липкие пальцы, он наклонился, чтобы заглянуть в лицо, обмотанное черной лентой. Гу Ман все время тяжело дышал с приоткрытым ртом, но, когда почувствовал, что пальцы покинули его тело, нахмурился, его стало слегка трясти. Мо Си знал, что он действительно находится на грани, он взорвется, если ему не полегчает в ближайшее время.
Мо Си размазал влагу по своей чрезмерно твердой эрекции и прижался к подготовленному входу Гу Мана.
Пальцы Гу Ман сжимали рисовые стебли, его звериные инстинкты становились все сильнее, а человеческая рациональность угасала. Ощущение обжигающего члена, прижимающегося к нему, заставило его кожу онеметь. Его ноги невольно раздвинулись шире, словно приветствуя и умоляя мужчину войти.
Глаза Мо Си потемнели, он схватил Гу Мана за талию и медленно протолкнул горячий огненный стержень внутрь. Закаленное тело раскрылось, жадно глотая его, горячая, густая жидкость издавала хлюпающие звуки при каждом движении.
- Ах...
Гу Ман нахмурился, выгибаясь назад, задыхаясь и снова и снова сглатывая.
Он действительно был закален для того, чтобы его трахали как демонического зверя. Размер Мо Си был пугающим. Стоило ему войти наполовину, и Гу Ман уже трясся от боли, но он быстро привык к этому и теперь действительно жаждал продолжения.
Мо Си не знал, что он чувствует, нетерпение, беспокойство, отвращение... конечно, несмотря ни на что, он очень волновался. Гу Мана не было восемь лет, все это время он воздерживался, вплоть до сегодняшнего дня, когда под каким-то предлогом они наконец снова могли воссоединиться.
- Слишком... слишком большой... Ах!
Когда Мо Си подался вперед, стоны Гу Мана сразу же изменили тональность, они вдвоем почти задохнулись. Ноги Гу Мана свисали с тонкой талии Мо Си, уже онемевшие и обмякшие. Он только почувствовал, как что-то кипящее, горячее и твердое вошло в его органы, будто хотело проткнуть его насквозь.