Глава Седьмая

Я резко вдохнула от внезапного страха. Но прежде чем я успела выдохнуть, Рувен предостерегающе поднес палец к моим губам.

"Шшш", - сказал он, и мой голос пропал.

Черт возьми, помилуй. Я позволила ему прикоснуться к себе.

Я в отчаянии потянулась к медальону, но Рувен вцепился в мою голую руку, и под его маской расплылась благодушная улыбка. Его сила заползла мне под кожу, и кончики пальцев замерли, не дотянувшись до медальона. Каждый сантиметр во мне зудел от желания оторваться от него, отмахнуться от ядовитого облака его присутствия, словно от какого-то мерзкого насекомого, но я не могла пошевелиться.

"Давай поговорим наедине, ты и я", - пробормотал он: "Это все, чего я хочу; просто немного поговорить, в саду".

Толпа обтекала нас: женщины в изысканных платьях проносились мимо, направляясь на танцпол, мужчины со смеющимися ртами, широко растянутыми под масками, слуга в маске из листьев, балансирующий с подносом полными бокалами вина. На нас никто не обращал внимания, мы просто беседовали наедине, и ничто в наших позах не указывало на то, что что-то не так. Я совершила ошибку, ужасную ошибку, потеряла бдительность и теперь оказалась в кошмарной ловушке.

"Тебе, наверное, интересно, что я хочу сказать тебе здесь, в твоем месте силы", - поинтересовался Рувен: "Да?"

Я не смогла ответить. Но, черт возьми, он не ошибся, и он мог прочесть это в моих глазах.

"Когда я освобожу тебя, ты, полагаю, поднимешь большой шум, и мне, возможно, придется убить некоторое количество гостей здесь, а затем уйти". Рувен вздохнул, как будто эта альтернатива ему наскучила: "Но не будет ли гораздо продуктивнее, миледи, если вы выслушаете меня? Я мог бы убить вас дюжину раз на месте, если бы желал вам зла. Что скажете?"

У меня пересохло во рту и стало медным от страха. Вокруг нас смеялись и сплетничали сотни празднующих в тщательно подобранных масках и нарядах, совершенно не обращая внимания на опасность, которой они подвергались. Любой из них мог оказаться в нескольких секундах от смерти. Рувену достаточно было протянуть руку и неосторожно коснуться их.

Это были мои люди. Некоторые из них были друзьями семьи, которых я знала с детства, другие - рабочими из Таллоу, которые копили на хорошие плащи и сами делали маски, приходя в восторг от единственной ночи, когда никто не сможет отличить их от королевских особ. Я должна была как-то защитить их от этого хищника, который готов оборвать их жизнь, лишь бы посмеяться над моей мукой.

Рувен ослабил магический захват моего голоса настолько, что мне удалось вырвать из него сырой шепот. Я не могла показать ему, как сильно он меня разозлил: "Есть более вежливые способы попросить чьего-то внимания".

Он рассмеялся, откинув назад голову: "Действительно, миледи! Прекрасное замечание". Он отвесил полупоклон, не отпуская моей руки, даже когда он взмахнул другой рукой: "Тогда окажите мне честь, пройдя со мной в сад. Возможно, вы узнаете что-нибудь интересное, и, кроме того, я уверен, что с вашей помощью дела пойдут гораздо лучше для всех".

Гневный отказ подскочил к моим губам, но я остановила его, прежде чем он успел вырваться. Мне нужно было, чтобы Рувен был настроен на игру, а не на насилие. К тому же это был единственный шанс узнать, что он задумал.

Он мог влить в мой парализованный рот немного своего зелья, пока никто не понял, что происходит. Он мог убить меня на месте или усыпить и утащить с собой. Ему не нужно было мое разрешение. Это означало, что он действительно хотел поговорить - и если мой враг желал рассказать о своих планах, я была бы дурой, если бы не послушала его.

Однако я не посмела уступить ему полный контроль над ситуацией: "Убери руку", - прорычала я, заставляя себя произносить слова, не поддаваясь вялости, все еще лежавшей на моем языке.

"Я получил ваш ответ, миледи?" - спросил он, наклонив голову так, что кристаллы в его маске засветились.

"Рука. Прочь. Сначала".

Его холодные, твердые пальцы убрали руку. Оцепенение, вызванное его магией, исчезло, и я снова могла двигаться. Рувен настороженно наблюдал за мной, застыв на месте. Я не сомневалась, что при малейшей провокации он набросится на меня и начнет убивать, лишь бы наказать за то, что я поставила его в неловкое положение.

"Ладно, - сказала я, мой голос все еще оставался хриплым от того, что он сделал с моим горлом: "Я предоставлю вам минуту для разговора. Но если ты снова будешь угрожать моему народу, наш разговор окончен, и я подниму Империю, чтобы она преследовала тебя до самого Васкандара".

Улыбка искривила губы Рувена, и он протянул мне руку: "Конечно, миледи".

Я проигнорировала этот жест и направилась к стеклянным дверям, идущим вдоль стены бального зала, из которых ступени спускались в знаменитые сады леди Гортензии. Днем из стеклянной стены открывался великолепный вид, сейчас же она смотрела в темноту, которую едва разбавляли праздничные фонари, развешанные на ветвях зимних деревьев. Я промчалась мимо гостей, которые расплылись в звуке и цвете, превратившись в кошмарный вихрь пустых фальшивых лиц и шелка, шелестящего, как крылья демонов. Рувен шагал рядом со мной, слишком близко, слишком довольный собой.

Я не знала, была ли я заложницей или все остальные на балу. Но в любом случае, клянусь милостями, я выясню у него все, что смогу, пока он готов говорить. Если Игнацио заставил его поделиться своими планами, то, возможно, и я смогу.

Я старалась не думать о том, чем это закончилось для Игнацио.

Мы вышли в ночь. Прохладный воздух обдавал меня, как при погружении в воду. Рувен сразу же начал спускаться по ступенькам, пробираясь мимо декоративных деревьев и шпалер, в извилистую череду укромных уголков и обсаженных кустарником комнат, составлявших хитроумный сад леди Гортензии. Я мельком увидела одну или две пары, которые явно пришли в сад уединиться, страсть или пьянство приучили их к холоду; когда я догнала Рувена, мы выглядели как обычная пара, если не считать двух спутников в черных плащах, которые шли за нами, и от их присутствия у меня зачесалось в затылке.

Я остановилась, прежде чем Рувен успел увести нас слишком далеко от пылающей стены из стекла и света: "Здесь достаточно уединенно", - заявила я.

Он огляделся и жестом указал на каменную скамью в тихом уголке, окруженном сдвоенными рядами узких кипарисов. Она стояла на виду у окон, но деревья отделяли ее от остального сада и создавали ощущение уединенности.

"Что вы думаете?" - спросил он с таким восторгом, словно сам спроектировал этот сад: "Идеально, не правда ли?"

Я прошла к скамейке и уселась на нее, расправив юбки, чтобы занять все пространство. От камня по ногам сразу же просочился ледяной холод, и я пожалела о своем выборе, но теперь мне предстояло смириться с этим.

"Тогда поговорим, - коротко сказала я. Горло все еще болело, и я не могла говорить громче шепота, что не способствовало улучшению моего настроения.

"Боже, Боже, как прямолинейно! Хорошо, леди Амалия, к делу". Сесть ему было некуда, поэтому Рувен встал прямо перед моей скамьей, скрестив руки: "Я здесь, чтобы предложить вам союз".

"Союз." Я подняла бровь: "Простите меня, лорд Рувен, но это странное предложение, исходящее от того, кто объявил нам войну".

"Вы неправильно меня поняли, леди Амалия. Мое предложение адресовано не Серенской Империи, хотя, конечно, оно может означать мир между нашими владениями. Я хочу заключить с вами союз".

При свете фонаря я не могла рассмотреть его лицо: "Мне неясно, что вы надеетесь получить от такого союза", - осторожно сказала я.

"Это просто", - сказал Рувен: "Я хочу, миледи, выжить".

"И вы думаете, что я могу вам в этом помочь?" Я не стала упоминать о том, что у меня были все основания желать обратного. Чем дольше я буду его уговаривать, тем больше он откроет.

"Вы поставили меня в затруднительное положение, леди Амалия". В его голосе прозвучала резкость: "Когда-то я надеялся создать в Васкандаре союз, достаточно сильный, чтобы похоронить вашу империю, как лавину. Но после вашего вмешательства на Конклаве мои коллеги среди Повелителей Ведьм, привязанные к традициям, отвергли мои новаторские методы, а некоторые из них, похоже, вбили себе в голову, что я слишком опасен для жизни". Он коротко рассмеялся, но юмора в этом не было: "Теперь мне нужно приобрести достаточно власти, чтобы они не осмелились бросить мне вызов, причем быстро. Для Повелителя ведьм власть - это земля и жизни на ней".

"Значит, вы стремитесь захватить территорию у Империи". Я покачала головой: "Трудно понять, как вы могли ожидать, что я буду помогать вам в осуществлении таких планов".

"Но, видите ли, земля не обязательно должна исходить от Империи". Рувен раскинул руки, и рассеянный свет праздничных фонарей заиграл в серебре его маски и кристаллах на плаще: "У вас есть враги в Васкандаре, не так ли? Леди Медведица, Повелитель Змей, дочь Леди Терновника..."

"Ваши союзники", - заметила я.

"Вряд ли". Рувен пренебрежительно махнул рукой. Два его Демона Смерти вырисовывались за его спиной, безмолвные, как тени: "Я ничего им не должен. Их земли, как и ваши, будут питать мою силу. Единственная причина, по которой я обратился против вашей Империи, заключается в том, что владения моих колдунов уже заняты, обагрены кровью и скованы камнем, а потому их слишком трудно завоевать".

"И вы думаете, что союз с Империей Сирен позволит вам победить своих колдунов?" Я сохраняла нейтральный тон, как будто это было вполне разумное предложение.

"Нет." Рувен подошел ближе; сила его присутствия давила на меня, как тошнотворные миазмы: "Я думаю, вы поможете мне выкрасть их владения из-под носа, и при этом мне не придется вести ни одной битвы".

Холод зимнего воздуха пробрал меня до костей: "Потому что я принадлежу к роду Леди Орлов". Воды Васкандара прочертили ее магический след по всей земле, просачиваясь вверх по течению из великого озера в сердце ее владений: "Но ее притязания на владения других Повелителей ведьм через реки пассивны. Второстепенно. Она не может превозмочь притязания правящего Повелителя ведьм. Разве?"