Сглотнув, Веч начал ходить по комнате туда-сюда. Не выдержал и, плюнув, пошел следом.
Оказывается, её опять разморило. Амодарка вздрогнула боязливо, когда он вошел, привнеся поток свежего воздуха. И поджав колени к груди, прикрылась руками.
Опустившись на корточки возле ванной, Веч закатал рукав рубахи, а мехрем настороженно следила за его движениями.
- Не прячься, - сказал Веч и отвел её руку в сторону. Отвел вторую, и амодарка послушалась, однако напряглась.
Его пальцы потрогали воду. Пожалуй, прохладно. Все-таки мехрем умудрилась сэкономить.
Ладонь медленно поползла по ноге, от колена и выше, по внутренней стороне бедра.
Амодарка замерла, вцепившись в бортики ванной.
- Не дергайся, - велел Веч сипло, и голос дрогнул.
Рука поднималась выше, и дыхание мехрем участилось.
- Смотри на меня.
Она не стала перечить.
Из наспех собранного пучка выбился русый локон, над верхней губой проступили бисеринки пота. Веч наклонился и слизнул солоноватые капельки, но руку не убрал.
Бесово наваждение. Не хватит никакой выдержки мучить её губы и ласкать там. И, тем самым, доводить себя до изнеможения.
Вскочив, Веч рванул полотенце с крючка и растянул, предлагая амодарке встать. И опять она подчинилась.
Укрыв плечи махровым отрезом, поднял её на руки. Легкую, невесомую.
Только Веч имеет право носить свою мехрем на руках. И в следующий раз переломает родственничку руки за возмутительную инициативу. Пусть тот благодарит Триединого за счастливое стечение обстоятельств.
Веч отнес её на кровать, в наспех разостланную постель, чтобы взять своё, теперь уже не щадя и не жалея. Потому что заслужил. Терпением и выдержкой.
Он отвез свою спутницу тем же путем, каким доставил в гостиницу: от черного входа и до подъезда. Заглушил двигатель.
В салоне стало тихо. Мехрем, нервничая, с увлечением мяла пальцы, и Вечу вдруг пришло в голову: вот сейчас она откроет рот и произнесет слова, которым научил сородич.
И тогда он сделал единственное, что пришло в голову. Привлек амодарку к себе и, не позволяя отстраниться, поцеловал. До вспухших синюшных губ и полузадушенного писка.
Она затрепыхалась, пытаясь отстраниться. Но потом поняла, что снаружи не видно происходящего в салоне, и расслабилась, отвечая Вечу. Её шапка съехала набок, шарф сбился.
Да, получился грандиозный поцелуй, - признал не без гордости Веч. Мехрем дезориентировалась. Дышала тяжело и, раскрасневшись, смотрела с поволокой. И купала в неземном свете, льющемся через полуопущенные ресницы.
Что ж, если потребуется, Веч научится. Это не трудно, это легко. В конце концов, любой женщине любой национальности хочется тепла и ласки.
___________________________________
Следаки* (жарг.) - служба ревизии и внутренних расследований в даганской армии. Э'Рикс - уполномоченный генерального штаба по ревизии и внутренним расследованиям
Триединый - в даганской религии основа всего сущего. Божество, объединяющее три начала: землю, воздух и воду.
Bohor*, бохор - драка, потасовка. Жарг. - мочилка, буча, схлёст.
Sahsh, сахш (даг.) - крепкий алкогольный напиток на основе сброженного солода.
Мехрем* - содержанка, проститутка
Амодарский Петар* - человеческий муляж, набитый песком и опилками. Петар - широко распространенное мужское имя в Амидарее.
Kadil, кадил (даг.) - невеста по обмену
Echir, эчир* - покровитель
Ривал (на даганском), Риволия (на амидарейском) - страна-союзник. Ривалы (риволийцы) - её жители.
Хику (на даганском тхика) - состояние полного блаженства, нирвана. В действительности - коматозное состояние, при котором прекращаются обменные процессы в организме, замедляется работа сердца, умирают клетки мозга. В итоге - смертельный исход. Хику достигается как самовнушением, так и с помощью наркотических и психотропных средств.
Cercal* - (церкал, на амидарейском - церкаль) - населенный пункт в Даганнии
Аффаит* - особый сорт угля, обладающий высокой теплотворной способностью.
38
Чудеса. Оказывается, соответствующий подход в корне меняет дело.
Веч думал, никакие посулы не заманят мехрем* в гостиничный номер, а получилось наоборот. Похоже, в гостинице ей нравилось гораздо больше, чем на тахте в кабинете.
Поначалу мехрем не могла поверить в перемены. Думала, Веч протрезвеет, и всё вернется на круги своя. Нерешительна была и пуглива. Шаг вперед, два назад. А потом осмелела. Но стеснялась страшно. Куталась то в простыню, то в покрывало. И смущалась наготы Веча. Направится в ванную, а он наступит на шлейф покрывала, заставляя обнажиться. Потому что нравилось смотреть, как мехрем расхаживает голышом.
Сейчас она дремала, утомившись после всплеска страсти. Русые волосы разметались на подушке, дыхание выровнялось, а румянец спал.
Птичка Веча.
Его птичка обожала нежиться в кровати и принимать ванну. Веч раздобыл через хороших знакомых душистое мыло, и теперь мехрем благоухала жасмином. Хотя старалась тратить бережно и не усердствовала, чтобы не привлекать ненужного внимания, а всё равно без толку. Для доугэнца и намек на аромат равносилен удару по обонянию.
Неожиданно для Веча мехрем с легкостью перешла на "ты", перестав путаться с выканьем. То, чего он добивался чуть ли не принуждением, получилось само собой.
А вот обращаться по имени начала не сразу. Пришлось приучать. И лучшим плацдармом для обучения оказалась постель.
- Первая, - командовал Веч, и мехрем послушно вывела на его груди букву "В". - Вторая... третья... Что получилось?
- Веч, - произнесла она с запинкой. - Веч из клана Снежных барсов.
- Нет. Название клана добавляют к имени в официальных случаях, - поправил он. - Повтори, что получилось.
Веч заставил озвучить свое имя несколько раз, прежде чем удовлетворился результатом.
- То-то же. Привыкай, - приказал и, сграбастав мехрем в объятия, начал целовать. Точнее, зацеловывать.
- Ай, щекотно, - засмеялась она, и Веч, замер, словно завороженный, вслушиваясь в мелодичный смех.
Но и он не сразу научился выговаривать непривычное женское имя.
Жмурился, изображая спящего, а мехрем осторожненько дула. То висок пощекочет дыханием, то ушную раковину, то над губой подует.
- Аама... - бормотал Веч сонно, словно ему докучало внимание. - Аама, - повторял резче, потому что она не унималась. - Аама!
Конечно же, строгость была притворной. Нельзя переступать черту в игре с мехрем, иначе та спрячется как устрица в створках раковины. Замкнется в себе, и ничем не выковыряешь наружу веселость и непринужденность. Поэтому за грозным окриком следовало опрокидывание на спину и ответное щекотание.
- Нужно полупить кое-кого ремешком за вредность, - грозил Веч. Глаза мехрем расширились потрясенно, но потом она поняла: это же шутка! - и залилась смехом.
Шутки шутками, а всё ж Веча задевало, что мехрем допускает мысль, будто он может поднять на неё руку.
У Веча начали обветриваться губы.
- Как дитё малое. Облизываешь, что ли, на морозе? - проворчал Оттин, выдав склянку с заживляющей мазью. - Сбавь обороты с куревом.
Веч не стал объяснять, что о сигаретах почти не вспоминает. Так, выкуривает две-три за день, и то лишь при обострении нетерпения, когда нечем убить время до вечера. А губы обветриваются с непривычки, потому что с недавних пор Веч целуется с мехрем, где ни попадя: и в кабинете, и в гостиничном номере, и в автомобиле. Причем усердно целует, чтобы начисто лишить её соображения.
Но об этом Веч умолчал. Зато спросил у Оттина: встречалось ли в его практике, чтобы амодарка в постели становилась вялой и сонной, словно из нее выжали все соки?
- Твоя, что ли? - уточнил Оттин. - Надеюсь, засыпает после, а не до.
Веч проигнорировал поддевку. Хотя бес разберет, то ли насмешничает Оттин, то ли серьезен.
- После, - ответил коротко.
- С таким явлением не сталкивался, - ответил Оттин, подумав. - Могу предположить, что апатия связана с особым строением нервной системы амодаров. Коли они могут помирать усилием воли, отчего бы не впадать в сон после кувырков в кровати. Нервы амодаров - что струны кумыза*. Натянуты до предела и сверхчувствительны. Поэтому амодарка ухайдокалась из-за твоих непомерных запросов и отключилась. Удивляюсь, почему не ходит нараскоряку.
Вот ехидна с бесстрастной рожей.
- Но случай нетривиальный. Не слыхал о таком, - признал Оттин.
Веч усмехнулся. Быть может, причина кроется в том, что его мехрем светится как огонек? Увидит Веча и вспыхивает как звездочка.
Он и на соплеменников посматривал снисходительно. Каково? Обзавидуйтесь.
А гарнизон вздохнул с облегчением: наконец-то у начальства наладилось с мехрем. Теперь начальству недосуг обходить казарму с инспекцией. Начальство не может дождаться завершения рабочего дня и торопится вызвать машину к крыльцу комендатуры. И засекает время: в распоряжении начальства - полтора часа в компании мехрем. Ужин на двоих теперь доставляют в гостиницу, а у шеф-повара появилась закладка в тетрадке с рецептами блюд. Так и называется: "предпочтения мехрем начальства".
Сегодня по его заказу потушат мясо с овощами, а на десерт испекут печенье с кусочками фруктов. И мехрем будет угадывать компоненты приготовленных блюд. Развлечение, которое ей нравится.
По колену двинули ногой, возвращая в реальный мир. Веч, очнувшись, собрался ругнуться, но друг показал глазами: "не спи. Между прочим, идет совещание".
- Точность, с которой амодары узнали о трассе залегания телефонного кабеля, подозрительна. Не бывает такого невероятного везения, - рассказывал О'Лигх. - В генштабе пришли к выводу, что идёт утечка информации, причем не из амодарской столицы, а с мест.
Последняя выходка партизан распалила доугэнцев. Так называемое Сопротивление перерезало кабель, изолировав южный гарнизон от внешнего мира. Вдобавок амодары устроили засаду связистам, выискивающим пробой в линии. Партизаны тщательно подготовились к диверсии и не жалели патронов. А в результате - масштабные потери с обеих сторон. В ответ доугэнцы костьми легли, но сполна отомстили зарвавшимся диверсантам.