Она подошла к одному из затянутых сеткой окошек. Кокерлии так и не покинул ее плеча.

— Здесь мило. Довольно просторно для хижины, которую построили на склоне холма посреди смертоносных джунглей на уединенном острове, да еще и в окружении чудовищ.

Закат вскарабкался следом с фонарем в зубах. В комнатке два на два шага с трудом можно было выпрямиться в полный рост.

— Вытряхни одеяла, — кивнул он на стопку в углу и повесил фонарь. — Потом переверни и проверь все чашки и миски на полке.

Женщина округлила глаза:

— Что там искать?

— Смертомуравьев, скорпионов, пауков, кровочесов… — Закат пожал плечами и пересадил Сак на жердочку у окна. — Хижина непроницаемая, но мы на Патжи. Отец любит преподносить сюрпризы.

Когда Вати нерешительно сняла заплечный мешок и принялась за дело, он поднялся по лесенке на крышу. Там были оборудованы два ряда птичьих домиков с гнездами внутри и отверстиями, чтобы авиары могли свободно сновать туда-обратно. Птицы никогда не улетали далеко, разве что в особых случаях, так как выросли здесь под его неусыпной заботой.

Кокерлии уселся на один из птичьих домиков, издавая трели, но негромко, поскольку уже стемнело. Из домиков донеслось ответное щебетание. Закат выбрался на крышу и проверил, не повредила ли какая из птиц лапку или крыло. Эти авиары были делом всей его жизни. Птенцы — главный товар для продажи. Конечно, он промышлял на острове — искал гнезда и диких птенцов, — но это никогда не было так же эффективно, как разведение.

— Тебя ведь зовут Шестой? — спросила Вати снизу, вытряхивая одеяло.

— Да.

— Большая семья, — отметила она.

Обычная семья. Или считалась таковой по старым меркам. Его отец родился двенадцатым, а мать — одиннадцатой.

— Шестой, а дальше? — не унималась Вати.

— На закате.

— Значит, ты родился вечером. Всегда считала традиционные имена очень… э-э… описательными.

«Что за бессмыслица, — подумал он. — Почему островитяне не могут помолчать, даже когда говорить не о чем?»

Он перешел к следующему гнезду, осмотрел пару сонных птиц, затем их помет. Птицы радовались ему. Авиар, выросший среди людей, а особенно еще птенцом приученный делиться даром с человеком, всегда воспринимал людей как членов стаи. Эти птицы не были его спутниками, как Сак и Кокерлии, но он все равно относился к ним по-особенному.

— В одеялах насекомых нет, — объявила Вати, высунувшись из люка со своим авиаром на плече.

— Чашки?

— Сейчас посмотрю. Значит, тут ты разводишь авиаров?

Это было очевидно, поэтому Закат не счел нужным ответить.

Вати наблюдала, как он проверяет птиц. Он чувствовал ее взгляд.

— Почему твоя компания не прислушалась к нашим советам? — наконец спросил он. — Отправиться сюда — чудовищная ошибка.

— Согласна.

Он повернулся к Вати.

— Согласна, — повторила она. — Наша экспедиция наверняка станет чудовищной ошибкой, но она лишь приблизит нас еще на шаг к заветной цели.

Следующей была Сизисру. Закат осматривал птицу в свете восходящей луны.

— Глупости.

Наполовину высунувшись из освещенного квадрата люка, Вати уперлась руками в крышу хижины.

— Думаешь, наши предки не ошибались, когда осваивали океанские маршруты? А что насчет первых трапперов? Вы передаете знания из поколения в поколение — знания, накопленные путем проб и ошибок. Если бы первые трапперы посчитали исследования «глупостями», что бы с вами стало?

— Первые трапперы были хорошо подготовленными одиночками, а не целым кораблем клерков и грузчиков.

— Мир меняется, Шестой на закате, — негромко произнесла Вати. — Людям с материка требуется больше авиаров. Вещи, доступные раньше только богачам, теперь по карману простым людям. Мы столько всего узнали, но авиары остаются загадкой. Почему птенцы, выросшие на обитаемых островах, лишены дара? Почему…

— Глупые доводы. — Закат посадил Сизисру обратно в гнездо. — Не хочу больше это слышать.

— А Высшие? — продолжала Вати. — Что насчет их технологий, их чудес?

Помедлив, Закат достал пару толстых перчаток и указал на бело-зеленого авиара. Вати успокаивающе поцокала и обхватила птицу обеими ладонями. Та пару раз раздраженно клюнула ее пальцы.

Закат бережно принял птицу руками в перчатках — его она стала бы клевать более решительно — и размотал наложенную Вати повязку. Очистил рану, вызвав бурю протеста со стороны авиара, и аккуратно перевязал заново. Затем прибинтовал крылья к телу, не слишком туго, чтобы птица могла дышать.

Ей его действия явно не понравились. Однако в полете она могла еще больше повредить сломанное крыло. В конце концов с помощью клюва она избавится от повязки, но, если повезет, крыло успеет зажить. Закончив, Закат усадил ее к своему авиару, и тот пытался успокоить взволнованную птицу негромким дружелюбным щебетанием.

Вати, похоже, была довольна тем, что ее авиар какое-то время пробудет здесь, и с интересом наблюдала за происходящим.

— Можешь переночевать в убежище. — Закат повернулся к ней.

— А потом? Отправишь меня в джунгли на верную смерть?

— Ты прекрасно справилась по пути сюда, — неохотно ответил он. Вати не траппер. Но и ученые не способны на то, что удалось ей. — Ты наверняка выживешь.

— Мне повезло! У меня никогда не получится пересечь весь остров.

Закат помедлил.

— Пересечь остров?

— Чтобы добраться до главного лагеря компании.

— На острове есть еще кто-то из ваших?

— Я… Конечно. Ты же не думал, что…

— Что вы затеяли?

«Ну и кто теперь недоумок?» — подумал Закат. Нужно было все выяснить с самого начала.

Слова. Никогда они ему не давались.

Вати отшатнулась, округлив глаза. Он выглядел угрожающим? Возможно, он слишком грубо рявкнул последний вопрос. Не важно. Рот у нее не закрывается, а значит, он получит ответ.

— Мы разбили лагерь на дальнем берегу, — сказала она. — У нас два железных корабля с пушками для наблюдения за водой. Они справятся даже с глубинниками. Двести солдат, сотня ученых и клерков. Мы намерены выяснить раз и навсегда, почему наделены даром только те авиары, что родились на островах Пантеона. Моя команда отправилась разведать берег и найти подходящее место для второго форта. Компания твердо намерена удержать Патжи. Я считала, что посылать небольшой отряд — плохая затея, но у меня были причины попасть на эту сторону острова. Так что я присоединилась к ним. А потом глубинник… — Вати выглядела неважно.

Закат почти не слушал. Двести солдат? Они облепят остров, как муравьи — упавший фрукт. Невыносимо! Он представил, как тишину джунглей нарушат возбужденные голоса. Незваные гости будут кричать, бряцать металлом, истопчут все вокруг. Как в городе.

Из люка показался пучок темных перьев, а затем и их обладательница, Сак. Черноперая птица вскарабкалась на край люка рядом с Вати, а потом заковыляла по крыше к Закату, расправив крылья. С левой стороны виднелись шрамы. Ей было тяжело пролететь даже дюжину футов.

Закат нагнулся почесать ей шею. Итак, вторжение началось. Нужно найти способ его остановить. Так или иначе…

— Сожалею, Закат, — сказала Вати. — Я восхищаюсь трапперами. Я читала о ваших обычаях и уважаю их. Но рано или поздно это должно было случиться. Это неизбежно. Острова будут покорены. Авиары слишком ценные, чтобы оставлять их в руках пары сотен чудаковатых охотников.

— Совет…

— Все двадцать членов совета единодушно согласились с планом. Я была там. Если ээлакины не возьмут под свою защиту острова и авиаров, этим займется кто-нибудь другой.

Закат уставился в темноту.

— Спустись и проверь, нет ли насекомых под чашками.

— Но…

— Спустись, — повторил он, — и проверь, нет ли насекомых под чашками!

Женщина тихо вздохнула, но вернулась в комнату, оставив его с авиарами. Закат почесывал шею Сак, пытаясь успокоиться. Смел ли он надеяться на то, что тени окажутся смертельно опасными для компании и ее железных кораблей? Вати казалась очень уверенной.

«Она не рассказала, почему примкнула к разведывательному отряду».

Она видела тень, стала свидетельницей гибели команды, но не потеряла самообладания и отыскала его лагерь. Сильная женщина. Не стоит это забывать.

Кроме того, она была типичным представителем компании, настолько далеким от его образа жизни, насколько это вообще возможно. Закат мог понять солдат, ремесленников, даже членов совета, но учтивые клерки, которые потихоньку завоевывали мир мечом торговли, сбивали с толку.

— Отец, как быть? — прошептал он.

Патжи безмолвствовал, отзываясь лишь привычными ночными звуками: его обитатели рыскали в зарослях, преследовали добычу, шуршали. По ночам авиары спали, и у самых опасных хищников острова появлялся шанс. Вдалеке пронзительно вскрикнул ночеглот, его жуткий вопль эхом разнесся по джунглям.

Сак расправила крылья и, подавшись вперед, начала покачивать головой взад-вперед. Вопли ночеглота всегда вызывали у нее дрожь. Как и у Заката.

Закат со вздохом поднялся, устроив Сак на плече, а когда повернулся, то едва не споткнулся о собственный труп. Он сразу насторожился. Откуда ждать беду? Лианы в ветвях? Паук тихонько спускается сверху? В убежище не должно быть ничего опасного.

Сак вскрикнула, словно от боли.

Всполошились и другие авиары, на Заката обрушилась какофония клекота, крика и чириканья. И не только они! Со всех сторон, вблизи и вдали, отдавались эхом крики диких авиаров. Птицы шумели в листве, словно в кронах деревьев гулял сильный ветер.

Закат кружился на месте, заткнув уши и выпучив глаза: вокруг появлялись все новые трупы. Они громоздились кучей, один на другом: одни распухшие, другие окровавленные, третьи вообще скелеты. Они преследовали его. Десятки и сотни трупов.

Он с воплем рухнул на колени и столкнулся нос к носу с одним из трупов. Только этот… был не совсем мертв. Кровь капала с губ, судорожно пытавшихся что-то произнести, но Закат не понял ни слова.