Шестой на закате

В глубине вод охотилась смерть. Закат видел, как из темной синевы приближается гигантская тень шириной с полдюжины лодок. Сердце забилось сильнее, и он поискал взглядом Кокерлии, крепче сжав весло.

К счастью, пестрая птица сидела на своем обычном месте на носу лодки, подняв лапку и лениво покусывая коготки. Кокерлии опустил лапку и распушил перья, словно вовсе не замечая опасности в глубине.

Закат затаил дыхание. Он всегда так делал, когда не везло наткнуться на подобную тварь в открытом океане. Он не знал, как они выглядят под водой. И надеялся, что никогда не узнает.

Тень почти достигла лодки. Косяк тонковиков, проплывавший поблизости, выпрыгнул из воды серебристой волной. Спугнутые рыбешки дождем посыпались обратно. Тень продолжала плыть в том же направлении. Тонковики — чересчур мелкая добыча, чтобы привлечь такого хищника.

А вот те, кто в лодке…

Тень проплыла прямо под ними. Сак на плече у Заката тихонько защебетала: похоже, вторая птица почувствовала опасность. Во время охоты тени полагались не на обоняние и зрение, а на ментальное чутье. Закат снова посмотрел на Кокерлии — его единственную защиту от чудовища, способного проглотить суденышко целиком. Он не подрезал Кокерлии крылья, но в такие моменты отлично понимал, почему другие моряки предпочитали авиаров, которые не могут улететь.

Лодка мягко покачивалась. Перестали прыгать тонковики. О борта бились волны. Тень замерла? Медлит? Учуяла их? Раньше всегда хватало защитной ауры Кокерлии, но…

Тень медленно растаяла. Уплыла на глубину, понял Закат. В считанные мгновения от нее не осталось и следа. Помедлив, он заставил себя достать новую маску. Это современное приспособление он купил лишь в позапрошлую поездку за припасами. Маска представляла собой стеклянную смотровую пластину с кожаными креплениями по бокам. Закат приложил ее к поверхности воды, наклонился и вгляделся в глубину. Вода стала настолько прозрачной, словно он находился в безмятежной лагуне.

Ничего. Только бесконечная глубина.

«Дурень! — Закат спрятал маску и взялся за весло. — Не ты ли только что думал, как хорошо бы никогда не видеть этих тварей?»

Однако, снова начав грести, он понял, что до конца плавания не сможет отделаться от ощущения, что где-то там, внизу, за ним следует тень. Такова природа океана — никогда не знаешь, что скрывается в глубине.

Закат направлял аутригер-каноэ, работая веслом и определяя местоположение по плеску волн. Волны служили ему не хуже компаса. Раньше подобным искусством владели все его соплеменники — ээлакины, — но теперь древние секреты знали только трапперы. Впрочем, в его мешке лежали новейший компас и новые навигационные карты. Высшие преподнесли их в качестве дара в свой прошлый визит в этом году. Считалось, что эти карты точнее, чем даже современные наблюдения ээлакинов, так что на всякий случай он приобрел себе комплект. Как говаривала мать, перемены не остановить, как не остановить прилив.

Он отсчитал не так уж много приливов, прежде чем показался первый остров. По сравнению с другими островами Пантеона Сори был маленьким и самым посещаемым. Его название означало «дитя». Закат отчетливо помнил уроки дяди на его берегах.

Давно он не сжигал приношение для Сори, несмотря на всю доброту острова к нему в юности. Наверное, небольшой дар будет уместным. Патжи не станет завидовать. Как можно завидовать Сори, самому незначительному из островов? Сори добр к каждому трапперу, а все другие острова Пантеона любят Сори.

В любом случае поживиться на Сори практически нечем. Закат продолжал грести, огибая оконечность архипелага, известного его народу как Пантеон. Издали тот мало отличался от родных островов ээлакинов, оставшихся в трех неделях пути.

Но это лишь издали. Вблизи различия были весьма ощутимы. Следующие пять часов кряду Закат греб мимо Сори и трех его кузенов. Его нога ни разу не ступала ни на один из них. Впрочем, он не высаживался и на многих других островах Пантеона, которых насчитывалось более сорока. В конце обучения траппер выбирал один остров на всю жизнь. Закат выбрал Патжи — лет десять назад, хотя казалось, что все случилось вчера.

В толще воды больше не было видно теней, но Закат оставался настороже. Не то чтобы он мог как-то себя защитить. Всю работу выполнял Кокерлии, безмятежно устроившийся на носу лодки, наполовину прикрыв глаза. Закат угостил его семечком. Кокерлии любил семена гораздо больше, чем сушеные фрукты.

Никто не знал, почему твари, подобные теням, обитали только здесь, в водах вблизи Пантеона. Почему не переплыть океан и не отправиться к Ээлакинским островам или к материку, где еды в изобилии, а авиары вроде Кокерлии встречаются гораздо реже? Раньше таких вопросов не задавали. Океан был таким, каким он был. Теперь же людям до всего есть дело. Они спрашивают «Почему?» и говорят «Нужно найти объяснение».

Закат покачал головой, макнув весло в воду. Этот звук — как дерево касается воды — сопровождал его большую часть жизни. Он понимал его куда лучше, чем болтовню людей.

Даже если иногда их вопросы застревали в голове и отказывались ее покидать.

Миновав три острова-кузена, большинство трапперов брали севернее или южнее, двигаясь по ответвлениям архипелага до нужного острова. Закат все так же держал курс к сердцу Пантеона, пока впереди не замаячили очертания самого крупного острова — Патжи. Он вздымался над морем словно гора. Неприветливые пики, крутые обрывы и непролазные джунгли.

«Здравствуй, старый душегуб. Здравствуй, Отец».

Закат втащил весло и положил его на дно лодки. Посидел немного, пожевал рыбы из вчерашнего ночного улова, скормил несколько кусочков Сак. Черноперая птица уплела их с важным видом. Кокерлии все так же сидел на носу, изредка щебеча. Ему не терпелось на сушу. Сак, похоже, никогда ничего не волновало.

Причалить к Патжи — задача не из легких даже для того, кто промышляет на его берегах. Лодка танцевала на волнах, а Закат раздумывал, как высадиться. В конце концов он отложил рыбу и снова взялся за весло. Несмотря на близость суши, здесь было глубоко. На некоторых островах Пантеона имелись защищенные бухты и пологие отмели. Патжи не терпел подобных глупостей. Его берега были скалистыми и обрывистыми.

На Патжи нельзя расслабляться. Собственно, пляжи и были самой опасной частью острова: до тебя могли добраться не только сухопутные твари, ты оставался в пределах досягаемости глубоководных чудовищ. Дядя постоянно твердил об этом. Только безумец решится заснуть на пляже Патжи.

Начался прилив. Счастливо избежав встречи со скалами, способными разнести лодку в щепки, Закат причалил в относительно спокойном месте среди обломков камней и скальных выступов — типичном пляже Патжи. Кокерлии взмыл ввысь и полетел к деревьям, щебеча и вскрикивая.

Закат тут же посмотрел на воду. Теней не видно. Все равно он чувствовал себя голым, пока вытаскивал каноэ на камни. Теплая вода плескалась у ног. Сак не покидала плеча хозяина.

Неподалеку Закат заметил труп в волнах.

«Уже шлешь видения, дружочек?» — подумал он, взглянув на Сак.

Обычно она даровала свое благословение только после окончательной высадки на сушу.

Черноперая птица невозмутимо наблюдала за волнами.

Закат вернулся к каноэ. Труп в воде был его собственным. Предостережение держаться от того места подальше. Возможно, там притаился ядовитый анемон, готовый ужалить, или коварное подводное течение. Видения Сак не показывали подробностей, только предупреждали об опасности.

Закат вытащил каноэ на сушу, отсоединил балансир и привязал его понадежнее. Аккуратно потянул судно вглубь острова, следя за тем, чтобы не поцарапать корпус об острые камни. Нужно спрятать каноэ в джунглях. Если его найдет другой траппер, Закату придется провести на острове несколько недель, чтобы изготовить новое. Это было бы…

Он вдруг остановился, наступив пяткой на что-то мягкое. Опустил взгляд, ожидая увидеть под ногами комок водорослей, но обнаружил мокрый лоскут. Рубашка? Подняв его, Закат заметил другие, менее явные знаки: обломки досок, занесенные песком, обрывки бумаги, захваченные вихрем.

«Вот глупцы».

Он потащил каноэ дальше. На островах Пантеона нельзя спешить, но он ускорил шаг.

На границе джунглей ему на глаза снова попался труп, висящий на ближайшем дереве. В папоротникообразной кроне притаились лианы-резаки. Сак тихонько заклекотала на плече. Он поднял крупный булыжник и швырнул его в дерево. Тот отскочил от ствола, и действительно, сверху упала сеть усеянных шипами лиан.

Лианам понадобится несколько часов, чтобы втянуться обратно. Закат подтащил каноэ к дереву и спрятал в зарослях. Оставалось надеяться, что другие трапперы окажутся достаточно сообразительными, чтобы держаться подальше от лиан-резаков, а значит, не наткнутся на лодку.

Перед тем как окончательно замаскировать ее листвой, Закат поднял со дна заплечный мешок. За века сам промысел трапперов изменился не сильно, но современный мир мог предложить много полезного. Вместо набедренной повязки, оставлявшей открытыми ноги и грудь, Закат надел штаны из плотной материи с накладными карманами и рубашку на пуговицах, которая защищала от острых веток и листьев. Вместо сандалий — прочные ботинки, вместо шипастой дубинки вооружился мачете из превосходной стали. В мешке лежали кое-какие роскошества: веревка со стальным крюком на конце, фонарь, а также кресало, высекающее искру при простом соприкосновении двух рычажков.

Закат мало походил на трапперов со старинных картин, что висели у него дома. Ему было все равно. Главное — остаться в живых.

Забросив мешок на плечо, он убрал мачете в ножны на боку. Сак перебралась на другое плечо. Прежде чем покинуть пляж, он задержался у своего призрачного трупа, который по-прежнему свисал с дерева на невидимых лианах.