—Я бы хотел, чтобы ты справился лучше, Вентворт, — огрызнулся он.

— Она почти умерла, — устало произнес другой голос. —Отпусти бедняжку. Она выглядит менее аппетитно, чем зарезанный кролик, и портит мне ужин.

Стук ботинок приблизился, и я вздрогнула, когда палец провел по открытой ране.По ощущениям казалось, будто кто-то воткнул вилку  в мою розетку.

— Я думаю, — размышлял Шервуд позади меня. — Пришло время лорду Эдварду заняться ею. Что это будет, Эдвард?— Хлестание кнутом еще на двадцать пять ударов.

Я знала, что не переживу еще пять ударов плетью, не говоря уже о двадцати пяти.

Был момент абсолютной тишины, а затем взрыв криков и движения.

Послышался быстрый, тяжелый топот ботинок, рвавшихся ко мне, а затем рычание, когда кто-то упал на землю рядом со мной.

— Не будь чертовым дураком, — хрипло прошептал кто-то сквозь кряхтение.

— Отъебись от меня, пока я не оторвал тебе голову от тела, — прорычал Александр. — Я займусь  тобой позже, когда разберусь с этими придурками.

—Ты принимаешь это наказание за нее, ты мертв, и ты, черт возьми, знаешь это. Я тихо ахнула, узнав другой голос. Голос брата и соперника Александра, Эдварда. —Они искали причины, чтобы покончить с тобой с тех пор, как ты победил Стокбриджа в олимпийской заявке в 2012 году. Ты непослушный, эгоистичный и слишком упрямый, чтобы эти ублюдки могли править. Разве ты не видишь, что происходит? Разве ты, блядь, никогда ничего не видишь?

Послышался звук драки, а затем вокруг двоих, лежащих на земле, столпилось еще больше мужчин.

Собрав всю оставшуюся энергию, я повернула голову к дереву, чтобы посмотреть на зрелище.

Это был Эдвард на Александре, держа руки над головой, в то время как другие братья Ордена пытались его оторвать.

— Пожалуйста, лорд Торнтон, объясните свое поведение? — шелково спросил Шервуд с того места, где он навис над Александром.

—Я хочу принять наказание раба Дэвенпорта.

Твердые слова Александра поразили меня силой змеиного кнута.

— Что вы делаете? — спросил Шервуд с едва скрываемым ликованием. — Разве ты не видишь, как ей больно?

—Я подчиняюсь наказанию Ордена. Хотя я не был мягок с рабом, я взялся за другого брата, не пройдя предварительно через Орден. Я считаю, что избиение — нормальное наказание за такой проступок.

— Вы правы, — размышлял Шервуд. — Хотя хлыст должен быть у лорда Эдварда.

Нет, я хотела кричать. Не было никакой возможности, чтобы Александр выдержал из-за меня побои от собственного клеветнического брата. Я не могла в это поверить, да и не хотела.

Он сказал слишком много вещей, которые не должны были быть правдой для нас.

— Я подчиняюсь наказанию Ордена, — царственно повторил Александр, как будто его не приговорили к порке.

—Очень хорошо. Подготовь его.

Я закрыла глаза в печали и облегчении, слезы обжигали мои веки и скатывались по моим щекам.

Александр принимал это наказание, так что мне не пришлось делать это за него.

Его брат-предатель собирался избить его из-за меня.

Мое сердце начало болеть даже больше, чем спина.

Я ахнула, когда на меня накинулось что-то теплое и тяжелое.

— Тише, Красавица, — прошептал Александр мне на ухо, когда они прижали его ко мне и приковали к устройству толстыми надежными кожаными наручниками. — Я здесь, моя Красавица.

Желание плакать росло колючим зарослем в моем горле.

— О, Ксан, — захныкала я, когда мужчины громко дернулись за путы Александра, чтобы проверить свою силу, а затем отступили. —Зачем ты это делаешь?

— Никто не причинит тебе вреда, кроме меня, — яростно заявил он, вытирая кончиком носа слезу с моей щеки. — Нокс чуть не содрал с тебя кожу заживо, и он умрет за это, клянусь, но пока позволь мне спасти тебя от этого.

— Начинайте, лорд Эдвард, — рявкнул Шервуд.

— Это мир, в котором я вырос, — быстро прошептал Александр. — Это не оправдание, а контекст, Козима. Если я чудовище, то это мои создатели.

Порез и свист, затем резкий треск, когда хлыст полоснул Александра по спине. Все его тело напряглось, пытаясь удержаться подальше от моей нежной спины.

Он не поднял шума.

Эдвард сильно избил его, стук кожи стал для меня более резким, чем когда Нокс набросился на меня, и я поняла, что, поскольку Александр был мужчиной, он получил еще более серьезное наказание.

Через некоторое время он отказался от попыток сохранить небольшую дистанцию ​​между нами, и его мокрое от пота тело прилипло к моей спине, обжигая открытые язвы.

— Прости, — почти пьяно пробормотал он.

Еще одно извинение от моего Мастера, на этот раз гораздо более действенное, чем предыдущее. Это могло быть данью уважения многим его подлым деяниям против меня, но мой мозг был лишен способности различать нюансы, и поэтому эти два коротких слова, казалось, охватывают все.

Этот Господь и Мастер, который никому не подчинялся самостоятельно, терпел побои от человека, которого поносил за меня.

Я чувствовала, как тело его великого воина дергается и дрожит рядом с моим телом с каждым взмахом, учащенное дыхание после каждого удара и сладость его губ на моих волосах, и все, чего я хотела, это обнять его.

Я хотела обхватить своими ноющими конечностями  конечности моего Мастера и прижать его достаточно близко, чтобы почувствовать, как мое сердце бьется от ощущения моей груди к его. Мне хотелось осыпать его красивое лицо поцелуями и плакать о трагедиях наших жизней.

Вместо этого я слегка прижалась щекой к его щеке и выдохнула: —Я прощаю тебя.

Двадцать пятый удар попал в цель, и порывистый вздох Александра охладил пот до моей кожи.

— Спусти их, — приказал Шервуд недовольным голосом. —Готовьте машины.

Раздался резкий удар дорогих ботинок по дереву, а затем приглушенный звук пересечения матов, на которых мы стояли.

Затем появился Шервуд, его лицо было над нами обоими, и он прошипел: —Докажи, что ты раскаиваешься, Торнтон. Приведи девушку на «Охоту».

В Шотландии стояла глубокая зима, воздух был таким свежим, что мне казалось, будто он разбивает мне кожу, когда я подпрыгивала на цыпочках, чтобы согреться. Я должна была быть в толстом пальто, шарфе и перчатках или, по крайней мере, в брюках и туфлях, но не была. Вместо этого я была одета, как и остальные двадцать шесть женщин, окружавшие меня в загоне, в простое старомодное белое свободное платье. На мне даже не было нижнего белья. Одна из девушек спросила лорда в холле, когда мы впервые собрались, о том, как нам согреться. После того, как он ударил ее по лицу за наглость,  сказал ей, что спасение своей жизни должно согреть ее.

Я переминалась с ноги на ногу и сложила руки чашечкой в ​​слабой попытке согреть их своим дыханием, пока я осматривала собрание мужчин, все прекрасно одетые верхом на лошадях. В этой смеси было легко заметить Александра с его короной из золотых волос, блестевшей даже в сумеречном тумане. Кроме того, он был единственным, кто носил толстые перчатки до локтя. Я посмотрела на небо и увидела его сокола Астора, кружившего над головой. Словно вызванный моими мыслями, Александр поднял руку над головой, и птица рухнула с неба, приподнявшись, чтобы замедлить свой полет, как раз перед тем, как изящно приземлиться на конечность своего Мастера.

Похоже, Александр был хорош в дрессировке всех видов существ.

Все мужчины были одеты в твидовые пальто и обтягивающие бриджи желтовато-коричневого и землянистого цветов, кроме Мастера, графа Шервуда и его слуги-егеря,  которые должны были вести разведку и контролировать гончих для группы. Они носили традиционные красные пальто и черные шляпы, чтобы выделяться из толпы.

Они были лидерами ежегодной охоты, но они мчались ловить нетрадиционную лису.

Точнее, это будут женщины, загнанные в деревянный загон.

Это было величайшим событием Ордена Диониса, кульминацией их года.

Каждый участвующий мужчина должен оплатить стоимость входного билета.

Молодая женщина, на которую охотятся другие мужчины.

Насколько Александр объяснил мне сегодня утром, прежде чем его вызвали на Генеральную Ассамблею, правил было очень мало.

Во-первых, мужчинам ни при каких обстоятельствах не разрешалось применять оружие друг против друга, или же против девушек. Кулачные бои ожидались и даже поощрялись. Сексуальное насилие было буквально названием игры. Но без оружия.

Как будто это бы сделало эту игру более цивилизованной.

Во-вторых, Охота не закончится, пока каждая женщина не будет найдена и трахнута. Мужчина мог претендовать на столько женщин, сколько хотел, но каждый раз, когда одна из них попадала в плен, их нужно было возвращать в комнаты их похитителя в охотничьем домике, прежде чем охотник мог выйти за новыми.

В-третьих, специальный приз будет вручен мужчине, поймавшему «Золотую лисицу», женщину, признанную самой желанной по результатам голосования мужчин Ордена.

Именно этого мы и ждали в жестокой хватке темнеющего шотландского вечера.

Мастер Шервуд стоял на платформе перед своим большим каменным охотничьим поместьем в диком Хайленде, ожидая, пока его слуга подсчитает голоса и назовет девушку.

Я знала еще до того, как он принял сложенный лист бумаги, что это буду я, потому что мне просто не повезло.

Тот, кто сказал, что красота — это дар, явно никогда не испытывал ее на себе, потому что это было не что иное, как красиво завернутое проклятие.

—Раб Дэвенпорт, — объявил он, и собравшиеся мужчины издали коллективный рев.

Все они были трезвыми, без выпивки и наркотиков, но были так возбуждены предстоящей погоней, что даже воздух вокруг них, казалось, мерцал энергией.

Девушка рядом со мной с истинно шотландским цветом кожи, бледной веснушчатой ​​кожей и волосами цвета морковного сока на мгновение схватила меня за руку в знак сочувствия, прежде чем меня оторвал один из людей лорда Шервуда.

Он перекинул меня через плечо, мое платье задралось, обнажая  ягодицы перед собравшимися. Раздалось еще одно приветствие, на этот раз с оттенком опасного рвения.