Тем не менее, редкое, слабое стеснение в груди, острые боли в недавно соединённых костях в пасмурные и дождливые дни, прошлое, что мелькало в его сознании, и внутренняя ци, время от времени бродившая по всем его конечностям вплоть до самых костей — всё напоминало ему: нынешний Шэнь Цяо — неполноценный Шэнь Цяо.

К западу от округа находилась префектура Хуай. То была крупная префектура, также располагавшаяся неподалёку от Чжоу, потому охрана там отличалась жёсткостью. Поскольку губернатор префектуры обычно назначался непосредственно императором, в дополнение к часто проводившим проверку ревизорам в пределах данной территории часто вводилось военное положение.

Мир уже давно оставался разделённым, но страны не издавали никаких запретов на пограничную торговлю между ними. Однако Шэнь Буи, губернатор  префектуры Хуай, был единственным, кто вёл дела странно. Заняв пост, он немедленно распорядился закрыть все торговые точки вдоль границы между двумя странами и строго наказывать всех без исключения купцов, уличённых в участии в торгах. Более того, он доложил императору, что районы взаимного товарооборота легкодоступны средствам шпионов Чжоу для проникновения внутрь и изучения размещений пограничной обороны Ци. Он даже предложил закрыть торговые предприятия и в других регионах Ци. И, хотя император Ци Гао Вэй отклонил его предложение, он всё равно высоко оценил лояльность Шэнь Буи и даже издал указ в знак признания.

Шэнь Буи не только перегибал палку в государственных делах, но и не в меру заискивал перед высшими чиновниками и знатью Ци. В итоге часто кто-либо из внутреннего министерского круга императора выступал от его имени, и именно поэтому он смог подняться от мелкого окружного чиновника до господина губернатора теперь уже целой префектуры, шагая по пути успеха.

Учитывая высокие расходы, которые они понесли бы в городе, Чэнь Гун и Шэнь Цяо для начала решили поселиться в монастыре за его пределами, а пополнить запасы на следующие сутки. Таким образом, они смогут снова отправиться в путь к полудню.

Монастырю дали название «Заоблачный». Пусть его и называли монастырём, на самом деле он был немногим лучше того старого храма, в котором они жили ранее в округе Фунин. В нём насчитывалось лишь трое: пожилой настоятель и двое усыновлённых им младших монахов.

Монастырь был довольно скромным, всего с двумя боковыми комнатами. Одна из них предназначалась для старшего аббата, другая — для монахов. Помимо этих двух комнат, здесь были только общие покои [1].

[1] Общие покои (通铺 tōngpù): в сущности, это широкая деревянная кровать, позволяющая нескольким людям спать на ней бок о бок вместе.

Чэнь Гун привык к тяготам жизни. В том обветшалом храме округа Фунин, не говоря уже об общих покоях, не имелось даже одеяла. Так что для него нынешние условия были уже отличными. Шэнь Цяо по натуре достаточно лёгок на подъём и принимал всё как есть, поэтому у него, естественно, не было никаких жалоб.

И только войдя в общие покои, они обнаружили ещё одну группу людей, прибывших раньше них. Она состояла из четырёх молодых людей, принёсших с собой в комнату два огромных сундука.

С чужаками Чэнь Гун держался враждебно и настороженно, потому не спешил открывать рот лишь для того, чтобы завести знакомство. Зрение Шэнь Цяо было слабым; даже если бы он и захотел поприветствовать их, он едва бы смог различить, как они выглядят. Да и эти четверо особо не стремились сблизиться. Они незаметно оглядели Чэнь Гуна и Шэнь Цяо с ног до головы и, заметив их нетвёрдые шаги [2] и простые одежды, прекратили обращать на них внимание.

[2] Нетвёрдый шаг: выражение, указывающее, что у людей нет внутренней ци.

Вскоре после этого подошла пара младших монахов с постельными принадлежностями в руках.

С двумя присоединившимися людьми общие покои, которые и так были не особо просторны, стали ещё более тесными.

Чэнь Гун не смог сдержать недовольного ворчания:

— Шесть человек — уже перебор, так явились ещё двое!

Услышав его, монах прошептал:

— Благодетель, среди молодых людей была юная дева. Поскольку ей было бы неудобно отдыхать в одной комнате с нами, мы оставили ей боковую комнату. В конце концов, помогать другим означает помогать самому себе.

Женщины, несомненно, должны почивать отдельно, так что, как бы глубока ни была досада Чэнь Гуна по этому поводу, ему оставалось только промолчать. А заметив, что все четверо вооружены, у него и вовсе поубавилось смелости открывать рот. Украдкой бросив на них взгляд, казалось, он вдруг обнаружил что-то, что вызвало в нём непрестанное волнение. Пользуясь случаем, перед ужином он притянул Шэнь Цяо ближе и прошептал:

— Ты видел? Те ребята из Люхэ! Это символика их союза на одежде и на тех сундуках! Она в точности такая же, как и в округе Фунин!

Шэнь Цяо ответил с улыбкой:

— Как я мог увидеть с моим зрением?

На волнении Чэнь Гуна это никак не отразилось.

— Если найду возможность завязать с ними разговор, и они в конечном счёте останутся довольны мной, как думаешь, разрешат ли мне вступить в Объединение Люхэ?

Шэнь Цяо знал, что Чэнь Гун всем сердцем желал этого. Даже после того, как они преодолели столь длинный путь, его первоначальная цель не изменилась. Он медленно ответил:

— Думаю, для тебя будет лучше отказаться от этой затеи.