— Пусть глава ордена Янь позаботится о себе. Желаю ему удачи во всём.

Янь Уши спросил:

— Собираешься найти постоялый двор и там устроиться?

Шэнь Цяо призадумался:

— Сначала поищу их в окрестных даосских монастырях. Если не найду, останусь в одном из них.

Янь Уши кивнул:

— У этого почтенного ещё есть кое-какие важные дела.

Больше не сказав ни слова, он развернулся и через несколько шагов уже исчез из поля зрения.

Шэнь Цяо недолго задержался на месте, проводив взглядом его фигуру, скрывшуюся в море людей, невольно слабо улыбнулся и пошёл прочь.

Не успел он отойти далеко, как навстречу попался конный отряд. Солдаты в авангарде разгоняли прохожих, тесня их к обеим сторонам улицы. Чтобы не проявить грубость в отношении уважаемого человека, чей путь расчищали служивые, и не навлечь на себя несчастье, люди, один за другим, поспешно уворачивались.

Шэнь Цяо вместе с остальными тоже посторонился и услышал вопрос за спиной:

— Кто на этот раз прибыл, принцесса или принц?

Другой человек, смеясь, ответил:

— Не угадали. Взгляните на этот эскорт, должно быть, пожалованный князь Чэнъяна!

Словно внезапно прозрев, спросивший приглушённо ахнул:

— Тот самый, пожалованный князь Чэнъяна, снискавший благоволение императора?

Ответ прозвучал подчеркнуто многозначительно:

— Верно. Именно он.

Знаменитый пожалованный князь Чэнъяна Му Типо был на слуху едва ли не каждого, но отнюдь не из-за успешности его политических достижений, а благодаря императору.

В своё время знакомство Шэнь Цяо с этим пожалованным князем Чэнъяна тоже вышло весьма неприятным. С того случая Му Типо стал совершенно бессилен в постели и наверняка затаил на него в душе лютую ненависть. Шэнь Цяо не боялся, но и на лишние неприятности, пока его поиски не окончены, нарываться не хотел. Поэтому тотчас отступил ещё глубже в толпу, намереваясь укрыться в ближайшей лавке, как среди людей вновь раздалось восклицание:

— Разве не пожалованный князь Чэнъяна?

Шэнь Цяо оглянулся. Человек верхом на лошади, как нарочно, тоже посмотрел в его сторону, и их взгляды встретились. Шэнь Цяо остался безразличен и отвёл глаза, а другая сторона, напротив, слегка опешила.

— О, и правда не он, это новый любимец Его Величества! Говорят, как раз пожалованный князь Чэнъяна и порекомендовал его государю. Император теперь души в нём не чает, даже больше, чем в добродетельной супруге Фэн.

— А добродетельная супруга Фэн это та самая?..

— Ха-ха! Точно. Та, кого Его Величество за баснословные деньги в чём мать родила выставил перед министрами, чтобы те ею полюбовались!

Толпа единодушно подхватила смех.

Если таковы император с министрами, что уж до остальной страны.

Подумав о своей прошлой встрече с Юйвэнь Юном, Шэнь Цяо покачал головой, повернулся к толпе спиной и удалился.

В Северной Ци, соответственно и в его столице, преобладал буддизм, потому здесь почти не имелось даосских монастырей. Шэнь Цяо расспросил некоторых прохожих, большинство из них понятия не имели, где найти хоть один. Наконец, какой-то господин почтенных лет смог ему ответить: в западной части города стоял монастырь Белого дракона — только смотритель да пара юных послушников, в обычные дни весьма тихое место, посетителей от силы наберётся человек десять.

Поблагодарив за помощь, Шэнь Цяо разыскал его очень быстро. Выглядел монастырь Белого дракона и в самом деле убого. Снаружи, кроме внятно читаемой деревянной храмовой таблички с тремя иероглифами названия над входом, всё сплошь поросло мхом, черепица прогнила — должного ухода и ремонта он не видел уж точно более десятка лет.

Шэнь Цяо миновал приоткрытые парадные ворота, прошёл в центральный внутренний двор, но не увидел и следа хотя бы одного из двух упомянутых послушников. Ему пришлось раза три-четыре громко позвать, прежде чем, позёвывая, к нему неторопливо вышел молодой послушник и спросил:

— Зачем пожаловали, милостивый государь?

Шэнь Цяо почтительно поклонился со словами:

— Этот юный даочжан позволит спросить? Несколько дней назад приходила ли сюда проситься под ваш кров группа людей во главе с молодым мужчиной? Одна женщина, двое старейшин и, возможно, ещё ученики. У мужчины ниже уха красная родинка. Они могли быть в одеждах даосского ордена или в иных.

Юный монах покачал головой:

— Не приходили. Наш монастырь с утра до ночи пустует. Вот уже долгое время не случалось кого-то принимать.

Шэнь Цяо был немного разочарован и, видя, что вечерние сумерки сгущаются, поинтересовался:

— Если здесь есть свободная гостевая комната, ваш покорный слуга будет признателен за возможность остаться на ночлег.

— Есть то есть, только комнату давно уже не прибирали. Тебе придётся самому навести порядок.

— Премного благодарен. Это лучше, чем ничего [8]. Разрешите узнать, здесь ли смотритель монастыря? Я одолжил у него комнату, мне следует лично выразить ему признательность.

[8] 有栖身之处 (yǒu qīshēn zhī chǔ) — иметь свой угол, не быть бесприютным.

— Ни к чему это. Мой наставник не видится с посторонними. Ты ведь одолжил не денег взаймы, а всего лишь место для ночлега, так что без разницы, увидитесь вы или нет.

Он провёл Шэнь Цяо через главный зал монастыря на внутренний двор до дверей строения с жилыми комнатами и открыл их толчком. В лицо ударил затхлый запах слежавшейся многолетней пыли. Молодой послушник закашлялся, помахал перед носом рукой, покосился на гостя и спросил:

— Взгляни, до чего грязно. Ты точно сможешь тут спать?

Шэнь Цяо осмотрелся: кровать немного грязная, но метла с тряпкой тоже имелись, как и колодец перед входом, — после уборки сойдёт. Ещё когда он был многоуважаемым главой ордена вершины Сюаньду, тоже оставался ночевать не в самых роскошных и уютных местах.

— Сгодится. Большое спасибо, юный даочжан.

Послушник решил, раз уж гость согласен, пусть делает, что хочет.

— После полудня еду не подают, потому огонь в кухонном очаге не разведён. Если голоден, готовь сам. Чайник для воды и в чём стряпать есть, только нет ни риса, ни лапши. Захочешь купить что поесть, всего через одну улицу есть рынок. Поторопись, поздно уже, как бы все там не закрылись.

С таким-то гостеприимством, неудивительно, что монастырь, даже находясь в столице, совершенно не привлекал паломников. Не только из-за того, что большинство простого народа поклонялось Будде, пожалуй, далеко не последнюю роль играло и отношение настоятеля храма.

Оставив своё мнение при себе, Шэнь Цяо с улыбкой со всем подряд согласился. Как только послушник откланялся, он намочил и подмёл пол, затем вычистил кровать.

Вскоре молодой даос вернулся крайне взволнованным.

— Молодой господин, скорее выйди посмотреть. К воротам прибыло несколько конных повозок, гружёных множеством вещей. Указано, что все они для тебя.