Шэнь Цяо поначалу считал, что Янь Уши будет против его ухода, но всё прошло на удивление гладко. Янь Уши не стал возражать и тотчас согласился, что на самом деле несколько изумило Шэнь Цяо.

Характер главы ордена Хуаньюэ именно такой, как упоминается в слухах: своенравный и переменчивый. Даже пробыв рядом так долго, Шэнь Цяо не мог с уверенностью сказать, что разобрался в том, какой Янь Уши человек.

Быть может, из-за того, что он отказался подсадить в себя демоническое ядро, или потому, что восстановления его боевых искусств ждать бесполезно, Янь Уши больше не видел в нём достойного соперника. Он разочаровался настолько, что с готовностью отпустил Шэнь Цяо. Или, может, то, как он, не жалея сил, поднялся на гору и разоблачил тайные замыслы Ли Юэ и Бай Жун, в итоге тронуло сердце Янь Уши. Раз так, не доказывает ли это, что, каким бы бездушным и жестоким ни казался человек, где-то глубоко внутри ему не чужды человеческие эмоции?

Шэнь Цяо покачал головой и невольно улыбнулся собственным догадкам. А может, это у него в характере — всегда думать о других в хорошем ключе. Но если это может сделать его счастливее, почему бы и не смотреть на людей в положительном свете?

Дорога, ведущая из Цзянькана, была довольно гладкой. Имея доступ как к суше, так и к воде, Цзяннань процветала с древних времен. Политическое положение в ней всегда было стабильным, из-за чего живущие здесь люди могли легко позабыть, что ситуация в мире по-прежнему неустойчива.

Однако стоит пересечь границы южных царств и двинуться на север в империю Ци, как число путников и торговцев на дороге заметно сокращалось. На лицах людей реже виднелись оттенки радости и достатка, всё чаще на них лежали напряжение и усталость.

Возможно, из-за того, что он долгое время только и мог, что судить о состоянии людей по их голосам, но Шэнь Цяо вдруг обнаружил, что ему очень нравится наблюдать за эмоциями на чужих лицах. Пусть картинка перед глазами была нечёткой, это всё равно давало ему немало открытий.

Останавливаясь то здесь, то там, он прошествовал с апреля по май, однако, темп его нельзя было назвать медленным. А когда к тому располагала душа, Шэнь Цяо даже использовал навыки цингуна. В странствующем учёном, неторопливо прогуливающемся с помощью бамбуковой палки, без даосских одеяний мало кто узнавал печально известного бывшего главу ордена вершины Сюаньду, который в глазах общества примкнул к Владыке демонов.

К этому времени о битве между Янь Уши и Жуянь Кэхуэем знал чуть ли не каждый. Вероятно, в Лянчжоу намечалось какое-то грандиозное событие, поскольку по пути Шэнь Цяо повстречал много мастеров боевых искусств, направлявшихся туда, и практически у всех на устах был тот бой. Люди Северной Ци, разумеется, не почитали Жуянь Кэхуэя так же сильно, как южане. Напротив, в их разговорах звучало много похвалы в адрес Янь Уши, а всё потому, что такова человеческая природа — превозносить сильнейших. С такой мощью, как у Янь Уши, даже не будь он выходцем из демонического ордена, всё равно нашлись бы те, кто им восхищался и боготворил.

В чайном домике за пределами Лянчжоу Шэнь Цяо слушал разговоры о том, насколько зрелищной было сражение между Жуянь Кэхуэем и Янь Уши. Несмотря на то, что они не присутствовали там лично, рассказы повествователей были настолько раздуты и приукрашены, словно они видели это всё воочию, что невольно вызывало у Шэнь Цяо улыбку.

Место рядом с ним по-прежнему было свободно, и вскоре к нему кто-то подсел. Шэнь Цяо продолжил наслаждаться чаем, не поднимая головы, как вдруг услышал голос, воскликнувший:

— Какое совпадение!

Шэнь Цяо: «…»