Он наклонился и поднял Шэнь Цяо на руки. Тот слегка задрожал, когда пальцы коснулись его спины, вероятно, из-за того, что одежда тёрлась о рану.

Заметив это, Янь Уши сменил позицию и взвалил Шэнь Цяо себе на спину.

Чуть ранее он подвергся отклонению ци, его состояние было крайне опасным. Но сейчас он выглядел так, словно всё это приключилось не с ним. Спускаясь из горной пещеры, будто ступая по равнине, они вскоре достигли подножия.

Вернувшись в гостевой дворец, оба занялись лечением. Поскольку Шэнь Цяо нужно было выровнять дыхание и залечить раны, он ушёл в трёхдневную медитацию.

К его выходу из неё, дипломатическая миссия Чжоу также подошла к концу, и послы готовились к отбытию.

Как только Юйвэнь Цин услышал, что Шэнь Цяо ранен, он специально прислал ему много укрепляющих средств [4]. Мужчине был очень любопытен исход битвы между Янь Уши и Жуянь Кэхуэем. Пусть слухи твердили, что дело закончилось ничьей, он не знал истинного положения вещей. А поскольку спросить Янь Уши он не осмеливался, то решил обратиться за ответом к Шэнь Цяо. К его досаде, тот ушёл в затвор, потому встретиться с ним не вышло, и Юйвэнь Цин с волнением прождал его три дня.

[4] 补品 (bǔpǐn): речь о пищевых продуктах и лекарствах.

Он горел нетерпением навестить Шэнь Цяо. Сначала он справился о его здоровье, а потом неловко добавил:

— Я не ожидал, что в тот день будет так многолюдно. Нас с Юй Цзы тоже чуть не разделило. Надеюсь, с вами всё в порядке?

— Большое спасибо за заботу, брат Юйвэнь. То были незначительные раны, большинство из которых уже зажило.

— Я буду честен с вами, — сказал Юйвэнь Цин. — Мы готовимся к возвращению в Чжоу. Скорее всего, Институт Линьчуань тоже направит людей проводить нас. Исход битвы между младшим наставником Янь и главным управляющим Жуянь вам должен быть известен лучше всех, поскольку вы там были. Младший наставник Янь ничего не сказал, а у меня не хватило духу его спросить. Однако, если он победил, я бы хотел бросить в лицо представителям Института Линьчуань пару дерзких слов, дабы показать им доблесть Великой Чжоу!

Шэнь Цяо никогда бы не подумал, что мужчина спешил увидеть его из-за такой мелочи, и нашёл это несколько забавным:

— Глава ордена Янь, должно быть, выиграл с небольшим отрывом.

Юйвэнь Цин ахнул, глаза его блеснули от удовольствия. Он едва ли верил своим ушам.

— Правда? Я слышал, Жуянь Кэхуэй — непревзойдённый мастер боевых искусств. В списке знатоков Поднебесной он мог бы числиться в тройке лучших. А может, даже быть первым!

Зная, что Юйвэнь Цин не очень разбирается в боевых искусствах, Шэнь Цяо объяснил простым языком:

— На самом деле обе стороны понесли ущерб. В случае с главой Янь, это разбередило его старые раны, тогда как главный управляющий Жуянь, если не ошибаюсь, повредил меридианы. Скорее всего, он не сможет использовать истинную ци в течение месяца.

— Что там один месяц, он не сможет сражаться, по крайней мере, ещё три.

Из-за двери донёсся холодный голос — вошёл Янь Уши.

— Что там у тебя? Почему не спросишь меня лично?

По какой-то причине Янь Уши всегда вызывал у Юйвэнь Цина панику. Как только мужчина окидывал его пугающим взором, Юйвэнь Цин чувствовал себя так, как если бы под зад ему подложили ежа, и не мог усидеть на месте. Он тут же нервно засмеялся:

— Младший наставник Янь занят сотней дел на дню. Я не смею вас тревожить! Знаете, я немедленно удалюсь проверить, закончили ли слуги паковать вещи. Как только мы будем готовы к отъезду, я направлю к вам людей.

Договорив, он поспешно ретировался.

Янь Уши повернулся к Шэнь Цяо и спросил:

— Ну, что?

Шэнь Цяо знал, о чём он спрашивает.

— Ваш бой с Жуянь Кэхуэем — впечатляющая редкость. Возможно, другие смогут что-то извлечь от него, но моя трёхдневная медитация не принесла ничего, кроме исцеления старых ран. Навыки практически не продвинулись вперёд. Такое ощущение, будто некий невидимый барьер мне мешает, я словно хожу по кругу. Единственная польза, какую я вынес — моя внутренняя ци стала циркулировать куда более плавно, и моё зрение пошло на лад. Теперь я могу различать кое-какие силуэты.

«Какая жалость», — изрёк голос в глубине души Янь Уши.

Холодный и бесчувственный. Равнодушный и безжалостный.

Но эти мысли не отразились на его лице. Напротив, он даже улыбнулся:

— Очень хорошо.

Новость о битве между Янь Уши и Жуянь Кэхуэем вскоре распространилась из уст в уста.

Единственное, что всех волновало — результат.

В эпоху Южных династий Жуянь Кэхуэй не только пользовался авторитетом в мире боевых искусств, но и имел место при дворе. Мало того, что сам император Чэнь относился к нему с большим почтением, но и императрица Лю происходила из Института Линьчуань. Поэтому в глазах многих южан статус Института Линьчуань был настолько уникальным, что его можно было считать чуть ли не вождём конфуцианских школ и всего южного мира боевых искусств.

С такой репутацией проигрыш Жуянь Кэхуэя Янь Уши практически невообразим.

Однако факт оставался фактом: те, кто в тот день ходил смотреть бой, всё как один утверждали, что это ничья. Тем не менее, по возвращении Жуянь Кэхуэй сразу заперся в Институте и отказался кого-либо принимать. Янь Уши также всё это время оставался в гостевом дворце. Это породило лишь больше слухов. Кто-то говорил, что пострадали обе стороны, другие же заявляли, что мастерство Жуянь Кэхуэя на голову выше, а Янь Уши просто стыдно смотреть людям в лицо.

В то же время и Юйвэнь Цин выступил с заявлением, что младший наставник Янь приглашает главного управляющего Жуянь на банкет в гостевом дворце и надеется, что тот выкроит время и почтит его своим присутствием. Это был просто способ, которым он, после услышанного от Шэнь Цяо, решил поддразнить южан. Если Институт Линьчуань не откликнется на приглашение, он может высмеять их. Даже если Жуянь Кэхуэй заявится лично, это ничего не изменит, так как Юйвэнь Цин никогда не обещал, что Янь Уши тоже будет присутствовать.

Несмотря на то, что два государства сейчас в союзе, всем известно, что он носит лишь временный характер, поскольку у них есть общая цель. Как только она будет достигнута, союзники снова станут врагами. На поверхности всё могло выглядеть довольно спокойно, но внутренняя борьба никогда не прекращалась.

Услышав об этом, многие жители юга были возмущены, полагая, что Юйвэнь Цин зашёл слишком далеко. Немало уверенных в своих боевых искусствах личностей заявилось к дверям Юйвэнь Цина, изъявив желание бросить вызов Янь Уши.

Однако Янь Уши был таким человеком, который даже наглость и самодовольство показывал только тем, кто соответствовал его уровню. Заурядные люди не могли даже заглянуть ему в глаза — вряд ли его будет заботить то, что те думают или говорят. Если бы он в самом деле «принял» их лично, все они, вероятно, не увидели бы солнца на следующий день.

На самом деле Янь Уши не нужно было ничего делать. Тех людей, которые сопровождали Юйвэнь Цина, было достаточно, чтобы справиться с искателями приключений, которые время от времени к ним заглядывали.

Лишь два дня спустя до Института Линьчуань, наконец, дошли новости, и они вежливо отклонили приглашение Юйвэнь Цина, ответив, что управляющий Жуянь находится в закрытой медитации и ни с кем не видится.

Этот ответ, казалось, подтвердил слова Юйвэнь Цина. Голоса, бранившие людей династии Чжоу за излишнюю высокомерность, тут же стихли. Не описать, насколько Юйвэнь Цин был горд собой. Весь из себя радостный, он явился рассказать об этом Шэнь Цяо, как вдруг узнал от Жужу, что тот уже покинул дворец.

Поскольку Жужу ничего более не знала [5], как бы Юйвэнь Цин ни боялся говорить с Янь Уши, он не удержался и пошёл к нему.

[5] 一问三不知  (yī wèn sān bù zhī) — досл. на один вопрос три «не знаю»; о чём ни спросишь, ничего не знает.

— Младший наставник, вам известно, куда отправился даочжан Шэнь?

— А что? Скучаешь по нему?

Юйвэнь Цин ответил осторожной и заискивающей улыбкой.

— Ничего подобного. Просто раз даочжан Шэнь приехал вместе с нами, значит, ему следует вернуться с нами, но его нигде нет. Я решил, что нужно хотя бы справиться об этом.

— Он ушёл, — ответил Янь Уши.

— Что?

Сначала Янь Уши не был заинтересован в этом разговоре. Однако, заметив потерянный и расстроенный вид Юйвэнь Цина, он нашёл его забавным:

— Он ясно дал понять ранее, что уйдёт, как только увидит бой между мной и Жуянь Кэхуэем.

Юйвэнь Цин пробормотал себе под нос:

— Но куда же он пойдёт в одиночку? Разве он не говорил, что больше не может вернуться на вершину Сюаньду?

Янь Уши рассмеялся:

— Юйвэнь Цин, отправляясь в путь, ты взял с собой любимую наложницу, но так быстро остыл [6] и стал уделять повышенное внимание Шэнь Цяо. Неужели ты этого почтенного за пустое место считаешь?

[6] 见异思迁 (jiàn yì sī qiān) — изменить намерение под влиянием свежих впечатлений; непостоянство.

Он сказал это с улыбкой, но Юйвэнь Цин почувствовал, как от этих слов по спине пробежал холодок. Он не осмелился больше задавать вопросов, спешно нашёл повод распрощаться и мгновенно удрал.

Наблюдая, как Юйвэнь Цин с позором убегает, Янь Уши неторопливо выпустил из рук книгу и выглянул в окно.

Уголки его рта по-прежнему были изогнуты в улыбке, но искорки интереса в глазах были холодны как лёд.

***

Шэнь Цяо, тем временем, держал путь на север.

Погода была отличной. Пока он шёл с бамбуковым шестом в руке, ветер теребил полы его одежд, и он не удержался от лёгкой улыбки.

Теперь, когда он ладонью прикрывался от солнечного света, прищурившись, мог видеть объекты перед собой. Пусть картина не была такой же отчётливой, как до получения травмы, но, как правило, человек по-настоящему начинает ценить лишь то, что теряет.

Перед уходом он отправился к Юйвэнь Цину, чтобы попрощаться лично, но мужчины не оказалось на месте, и Шэнь Цяо оставил ему письмо, попросив Жужу передать от его имени. Однако девушка очень боялась своего хозяина и не могла сначала не отдать письмо в руки Янь Уши. Во всяком случае, там не было ничего кроме дежурных фраз.