Глава 17. Шиди Юй, это я

Глава не бечена

У самого подножия горы располагался городок Сюаньду. На протяжении многих лет место это оставалось спокойным и тихим. Пусть и находился городок рядом со всемирно известным ортодоксальным [1] даосским орденом, тот, казалось, не имел ни малейшего отношения к горожанам. Самое большое, при встрече со спускающимся с горы даосом держались те вежливо и относились к нему с должным почтением.

[1] Ортодоксия — твёрдая приверженность чему-либо, неуклонное следование какому-либо учению или мировоззрению; догматика; консерватизм; последовательность

Редко спускаясь с горы совершить покупки, само собой разумеется, последователи вершины Сюаньду, первого [2] даосского ордена Поднебесной, всегда платили по цене. Сделки были честными. Те никогда не использовали ни власть, ни влияние своего ордена, чтобы притеснять простой народ. По этой причине, все эти годы жители городка чрезвычайно гордились своим соседством с даосами из Пурпурного дворца [3] Сюаньду.

[2] 天下第一 (tiānxià dìyī) — первый в Поднебесной (обр. не имеющий себе аналогов; несравненный)

[3] Напоминаем, 紫府 (zǐfǔ) — пурпурный дворец (обр. в знач.: обитель бессмертных, небеса) 

Но на этом всё. В конце концов, даосский орден есть даосский орден. Кто ступит на тропу вершины Сюаньду, тот более не принадлежит суетному миру. По сравнению с жизнью простого люда у подножия горы, что встают на работу с восходом солнца и с его закатом идут отдыхать, они и поныне пребывали в двух разных мирах.

Однако, когда Шэнь Цяо и Янь Уши прибыли в Сюаньду, этот маленький городишко выглядел более оживлённым, чем обычно. Поток людей беспрерывно двигался туда и обратно. В их числе хватало как мастеров боевых искусств, так и множества тех, кто был одет как приверженец даосизма.

Янь Уши объяснил:

— Через десять дней Пурпурный дворец Сюаньду проведёт конференцию на Нефритовой террасе и утвердит даосскую ортодоксию [4] по всему свету. Виднейшие мудрецы и учёные приглашены принять участие в этом великом событии. Поговаривают, все известные школы направят своих людей. Будут даже представители института Линьчуань и ордена Тяньтай.

[4] 道统 (dàotǒng) — 1) преемственность учения; сущность учения, переходящая от мудрого к мудрому, традиция [данной] философской школы; 2) управление с применением учения определённой школы 

— Что значит «утвердит даосскую ортодоксию по всему свету»? — спросил Шэнь Цяо.

Сейчас они вдвоём сидели в чайной и смотрели в окно.

— В твоё отсутствие кто-то должен отвечать за вершину Сюаньду, — потягивая чай, ответил Янь Уши. — До тех пор, пока его личность не объявят миру, другие не узнают о его нынешнем статусе. Значит, ему нужно найти предлог, чтобы выйти на публику, верно? Когда ты был главой ордена, то был очень скромен и не желал, чтобы кто-либо знал о тебе. Ты ведь не ждёшь, что остальные поведут себя так же?

Шэнь Цяо уже привык к извечному лёгкому сарказму своего собеседника.

Учитывая статус и положение Янь Уши, на свете мало кто мог привлечь его внимание. Кроме покойного Ци Фэнгэ, никто другой с вершины Сюаньду не заслужил прямого взгляда этого человека.

И пускай один обладал нравом весьма переменчивым, всё ещё было нелегко затеять ссору с тем, кто по натуре добродушен и не рассердится, что бы ему ни сказали. Эти двое не походили ни на друзей, ни на врагов, но одновременно казались и тем, и другим. Вопреки ожиданиям, им действительно удалось сохранить некий тонкий баланс в отношениях на протяжении всего путешествия.

— Что там происходит? — Шэнь Цяо вдруг устремил взор на место внизу неподалёку. Он прищурился, но разглядеть ничего толком так и не смог. Всё-таки глазам не вернуть былое состояние за короткий срок. Средь бела дня света хватало с лихвой, но в то же время с ним было невозможно держать глаза открытыми слишком долго, иначе они не прекратят слезиться.

— Раздают кашу и лекарства, — Янь Уши не владел даром предвидения, но если было что-то, что он хотел знать, ему бы уже передали информацию заранее.

Он подцепил палочками кусочек сладкого корня лотоса, отправил в рот и неторопливо проговорил:

— Как только Юй Ай вступил в должность главы ордена, первого и пятнадцатого числа каждого месяца стал посылать учеников в городок Сюаньду устанавливать алтари для свершения обрядов и проповедовать даосские писания. Ходят слухи, что молитвы о дожде, проводимые учениками из Пурпурного дворца Сюаньду, очень даже действенны. В наши дни, когда не хватает осадков, даже губернатор префектуры Мянь посылает за ними людей пригласить их спуститься с горы и помолиться о дожде. У вершины Сюаньду теперь всё больше и больше последователей. Не говоря уж о других местах, в одном только городке Сюаньду многие испытывают величайшее почтение к ордену.

На контрасте с выражением лица Янь Уши, который, казалось, предвкушал небывалое зрелище, меж бровей Шэнь Цяо залегла ещё более глубокая складка.

— Ты всё вспомнил, — произнёс Янь Уши.

То был не вопрос, а скорее утверждение.

Физически Шэнь Цяо был ещё очень слаб, но с тех пор, как он избавился от кровяного застоя в груди, потерянное выражение на его лице с каждым днём появлялось всё реже. Восстановление памяти стало лишь вопросом времени.

Янь Уши всё это видел, но не говорил ни слова, поскольку не был уверен, как много Шэнь Цяо вспомнил. Но, судя по всему, тот вернул себе большую часть воспоминаний.

Шэнь Цяо не стал этого отрицать. Только вздохнув, сказал:

— На протяжении многих поколений под руководством глав ордена вершина Сюаньду никогда не вмешивалась в мирские дела. По этой причине, независимо от смены династий, орден оставался мирным и устойчивым, как и прежде. Вспомните Тао Хунцзина. Тот слыл первым знатоком боевых искусств Поднебесной, непревзойденным талантом, но стоило влезть в политику, как вся школа Шанцин [5] горы Мао распалась на части после его смерти, а её учеников разбросало по свету. Что задумал Юй Ай?

[5] 上清派 (shàngqīng pài) — даос. Школа Шанцин (Школа Высшей чистоты)

Янь Уши поднял брови:

— Так вот чему тебя учил Ци Фэнгэ? Чем его мышление отлично от мышления черепахи, что и головы не покажет из панциря? Был бы один, так и следовал бы своей морали, сколько душе угодно. Однако, как глава ордена, он не только отрицал прогресс, но, напротив, днями напролёт скрывался от мира, что в итоге привело орден к затворничеству. Как бы, в таком случае, вершине Сюаньду удалось удерживать положение первого даосского ордена Поднебесной в будущем? По-моему, шиди твой, что сейчас заменяет тебя на посту главы, на деле мыслит куда более трезво, чем ты.

Репутация и статус вершины Сюаньду как «первого даосского ордена Поднебесной» неотделимы от целых поколений усилий и управления. Все последующие поколения глав придерживались даосской идеологии покоя и недеяния [6]. Они были полны решимости избегать общества до самого конца, без какого-либо вмешательства в положение дел в мире. Даже Ци Фэнгэ, выдающийся мастер боевого дела своего времени, не был исключением.

[6] Напоминает квитеизм (от лат. quies — покой) — религиозное учение XVI—XVIII вв., доводящее идеал пассивного подчинения воле Бога до требования быть безразличным к собственному «спасению». Выражено в далёком от жизни поведении; полной отрешённости, спокойном, лишённом аффектов пассивном поведении, безвольной и непротивленческой покорности божественной воле. 

Позднее, после того как Шэнь Цяо занял пост главы, он даже довёл эту самую воздержанность до крайности. Людям в мире было известно немного, кроме того факта, что у вершины Сюаньду появился новый глава по фамилии Шэнь. Вот почему, пускай Шэнь Цяо повсюду и следовал за Янь Уши, его почти никто не узнавал.

Янь Уши по натуре слыл человеком заносчивым и всегда действовал, как ему вздумается, потому его презрение к такого рода манере поведения было вполне естественным.

Услышав это, Шэнь Цяо нисколько не рассердился.

— Я думаю найти удобный случай подняться на гору этим вечером и переговорить с Юй Аем лично. Не уверен, захочет ли глава ордена Янь пойти со мной. Или вам удобней подождать меня здесь?

— Почему бы тебе не дождаться конференции даосов и перед всеми не потребовать Юй Ая вернуть должность главы, которая по праву принадлежит тебе? — спросил Янь Уши.

Шэнь Цяо покачал головой:

— В таком случае неизбежно будет затронута репутация Сюаньду. Боюсь, дело тут нечисто. Мне нужно прежде расспросить Юй Ая, чтобы прояснить ситуацию.

Янь Уши не был ни за, ни против этого:

— О, тогда пойди и спроси.

С его внушительной славой первого даосского ордена Поднебесной, мало кто осмелился бы в одиночку пробиться на гору Сюаньду. Однако Янь Уши бросил эту фразу так небрежно, как сообщил бы, что отведает ещё миску риса сегодня — сказал без раздумий, совсем не принимая это близко к сердцу.

Выражение его лица было беззаботным. Палец его руки скользнул по краю блюдца, и рассыпанный в нём обжаренный горошек тут же сложился в три аккуратные стопки, с равным числом горошин в каждой. Для управления предметами в воздухе он применял только внутреннюю ци; и мастерство мужчины в одном этом уже достигло превосходного и даже пугающего уровня.

С тех самых пор, как Владыка демонов вновь объявился в мире боевых искусств, он, собственно, успел прославиться пока только схваткой с Кунье. И то только оттого, что тот ранее одолел Шэнь Цяо. Сокрушив Кунье, в представлении простого люда Янь Уши уподобился божеству, хотя мало кто воочию лицезрел текущее состояние его боевого мастерства.

Что подумают люди, увидев, как он своими навыками, с которыми в два счёта лишил бы человека головы, ссыпает в кучку горошек?

Он обратился к Шэнь Цяо:

— Сейчас твоя боевая мощь, вероятно, не превышает трети от того, что было на пике, сможешь подняться самостоятельно?