Случись это несколько месяцев назад, когда Шэнь Цяо только вышел в свет и плохо понимал общее положение дел, такая речь могла бы тронуть его. Однако к этому моменту у него уже сложились собственные взгляды. Выслушав мужчину, он только покачал головой и не стал вдаваться в подробности.

— Я больше не представляю ни одну из школ. Я не более чем странствующий одиночка, пытающийся остаться в живых во времена хаоса. Будь то Институт Линьчуань или династия Чэнь, клятва моей верности не имеет для них большого значения. Поэтому, даже если причина, по которой главный управляющий Жуянь решил найти меня лично, заключается в моем учителе, я бесконечно признателен за это, но ваше участие могу принять лишь сердцем.

Жуянь Кэхуэй тихо вздохнул:

— Я услышал некоторые запинки в голосе даочжана Шэнь. Вероятно, они вызваны внутренними повреждениями, которые так и не зажили в течение долгого времени. Если вы согласитесь посетить Институт Линьчуань для лечения, я могу пригласить лучшего придворного врача династии Чэнь и мы вместе сделаем всё возможное, чтобы помочь вам исцелиться.

Шэнь Цяо однажды слышал от Янь Уши, что Жуянь Кэхуэй с нынешней императрицей Чэнь Лю Цзинянь были соучениками из одной школы, и потому у него очень тесные отношения с монаршим двором. Похоже то, что говорил мужчина, было правдой: рядовой человек не способен без раздумий дать обещание от имени придворных врачей.

Однако Шэнь Цяо всё равно был слегка тронут сказанным:

— Премного благодарен, главный управляющий Жуянь, но человек не должен получать награду, которой он не заслуживает. Боюсь, я не осмелюсь принять ваше приглашение.

Честно говоря, Жуянь Кэхуэй в самом деле не ожидал, что его сегодняшний визит окончится ничем. Потому что, будь то с эмоциональной или рациональной точки зрения, у Шэнь Цяо не было причин отказывать ему.

В уме вдруг всплыли нелепые слухи об отношениях Янь Уши и Шэнь Цяо, но он вскоре откинул их, посчитав это в корне невозможной вещью, чем-то абсурдным.

— Довольно. Институт Линьчуань никогда не принуждал людей делать то, чего они не желают, — с лёгким сожалением сказал Жуянь Кэхуэй.

Шэнь Цяо тоже выглядел весьма виноватым:

— Мне очень жаль, что мое упрямство заставило вас проделать весь этот путь напрасно.

Жуянь Кэхуэй улыбнулся:

— Гостевой дворец находится недалеко отсюда, но найти его будет трудно для тех, кто не знаком с этой местностью. Торговца возле вас оглушили наркотиком. Желаете ли, чтобы я проводил вас вместо него?

— Насколько же главный управляющий Жуянь умирал от скуки, раз вместо того, чтобы вспомнить старую дружбу со своей сестрицей, которая ныне императрица, он решил проделать долгий путь сюда и убедить А-Цяо стать на праведный путь. Досадно, но ты будешь сильно разочарован, ведь А-Цяо принял твердое решение следовать за мной.

Эти слова, естественно, исходили не от Шэнь Цяо.

Из-за угла в конце переулка показалась фигура и направилась к ним.

В отличие от звона яшмы, который Жуянь Кэхуэй намеренно издавал при ходьбе, Янь Уши шёл совершенно бесшумно. Полы его халата развевались позади, а сам он держался так непринужденно и элегантно, будто никто в мире не стоил секунды его внимания или же обладал силами его остановить.

То было безгласное высокомерие.

На лице Жуянь Кэхуэя не дрогнул ни один мускул. Он даже слабо улыбнулся:

— Думается мне, мы не виделись с тех пор, как глава ордена Янь уединился для медитации. Теперь мы видим, что мощь главы Янь действительно возросла что ни на есть гигантскими шагами.

Янь Уши остановился в метре от Шэнь Цяо. Он не стал идти дальше, вместо этого, слегка прищурив глаза, смерил Жуянь Кэхуэя взглядом.

— Тем временем ты топчешься на прежнем месте и не особо преуспел за последние десять лет.

Договорив, оба замолчали и уставились друг на друга.

Не осведомленные люди, увидев эту сцену, вероятно, подумали бы, что у этих двоих некая двусмысленная связь.

Одежда Янь Уши развевалась, несмотря на безветрие, в то время как у Жуянь Кэхуэя не колыхался ни один клочок ткани.

Шэнь Цяо вдруг сказал:

— Если вы двое собираетесь драться, я попрошу вас выбрать другое место. Здесь всё ещё присутствует человек, который не знаком с боевыми искусствами. Не стоит приносить бедствий невиновному.

Как только он договорил, Жуянь Кэхуэй двинулся.

Однако не в направлении Янь Уши, а к окраине города, на ходу бросив:

— За городом есть открытое пространство!

Это предложение несло в себе внутреннюю ци. Боевая мощь Жуянь Кэхуэя не вызывала сомнений, и его слова почти мгновенно облетели половину Цзянькана, изумив всех слушателей.

Янь Уши холодно фыркнул и, не сделав никаких заметных движений, оказался уже в нескольких метрах.

В то же время за ним потянулись бесчисленные фигуры.

Это были мастера боевых искусств, которые, заслышав ту фразу, спешили посмотреть на бой.

Этой битве суждено было потрясти мир!

***

Зов Жуянь Кэхуэя встревожил не только одного или двух человек. Все, кто был в Цзянькане и слышал его, были взбудоражены и торопились успеть. Даже если они не знали, кто был противником Жуянь Кэхуэя, было ясно, что тот, кто получил приглашение на дуэль лично от Жуянь Кэхуэя, незаурядная личность.

Столь редкую возможность лицезреть впечатляющий бой никто не хотел упустить.

Однако поспевать за двоими к месту сражения было нелегко. Как только Жуянь Кэхуэй произнес те слова, он и Янь Уши друг за другом направились далеко за пределы города. Их лёгкие и изящные силуэты то появлись расплывчатыми линиями в одно мгновение, то исчезали бесследно в следующее. Многие из тех, кому немного не хватило навыков цингуна, могли только ошарашенно смотреть им вслед, топать и ломать руки в отчаянии.

Но было немало и тех, кто мог шагать с ними в ногу, как, например, председатель Объединения Люхэ Доу Яньшань. Он тоже услышал приглашение и захотел принять в этом участие. Следуя за Янь Уши, он даже крикнул:

— Глава Янь! Ты всё ещё помнишь, сколько неприятностей причинил нашему Объединению Люхэ той ночью в Заоблачном монастыре? Доу Яньшань тоже рассчитывает противопоставить свои навыки твоим!

Немногие в этом мире стоили внимания Янь Уши, и Доу Яньшань определенно не был одним из них.

Поэтому стоило тому закончить, как тут же послышалась насмешка Янь Уши:

— Я не сражаюсь с ничтожествами.

Говоря это, он также использовал внутреннюю Ци, так что речь его распространилась очень далеко. Его услышал не только следующий за ним Доу Яньшань, но даже Шэнь Цяо, который так и не сдвинулся с места. О других и говорить не стоит.

Многие люди посмеялись про себя.

А бесстыжие разразились смехом вслух.

Доу Яньшань потемнел лицом.

Тех, кто видел, как он сражается, было немного. В конце концов, Доу Яньшань был председателем крупнейшей сети. Учитывая его положение и власть, было бы прискорбно, если бы ему приходилось лично вести каждое дело. Тем не менее, пусть с его уровнем боевых искусств он не входил в десятку лучших, то по крайней мере был мастером первого класса.

Однако, несмотря на всё это, он по-прежнему не стоил внимания Янь Уши.

Можно видеть, как безрассудно нагл и самонадеян он был.

Но что поделать, если у Янь Уши достаточно сил вести себя подобным образом? Как только прозвучало это замечание, за исключением Доу Яньшаня, никто, казалось, не посчитал его неуместным.

Доу Яньшань не прекращал погони и вновь закричал:

— Глава Янь когда-нибудь слышал выражение: «Погибели предшествует гордость»?

Он вложил в эти слова не менее девяноста процентов своей внутренней Ци. Те, кто был вблизи, тут же услышали, как те застучали по барабанным перепонкам, вызывая у них головокружение и тошноту.

Пораженные чувством страха, они больше не смели недооценивать Доу Яньшаня.

Шэнь Цяо не стал следовать за ними.

Он знал, что, даже если Янь Уши и Жуянь Кэхуэй отличались в силе, разница между ними была незначительной. Для знатоков их уровня решающим фактором в битве было не количество внутренней ци или наличие изысканных приемов, а способность схватывать возможности и читать противника. Иногда самый ничтожный перевес мог перевернуть исход битвы.

Те двое тоже это понимали. Поэтому, даже если они не будут выкладываться в полную силу, им придется использовать по меньшей мере восемьдесят или девяносто процентов боевой мощи. Нынешних сил Шэнь Цяо едва хватало, чтобы догнать их, и даже тогда ему пришлось бы потратить много внутренней ци.

В любом случае, как только эти двое начнут бой, это займет какое-то время. Рано или поздно, он найдет это место, если пойдет в том же направлении, что и остальные. Он не стал спешить, а сначала помог торговцу подняться на ноги и вывел его на улицу. Затем попросил других купцов присмотреть за ним, прежде чем сам направился к городским воротам.

Как только он их миновал, послышался кокетливый смех Бай Жун:

— Шэнь-лан, когда же ты доберешься до места назначения, если будешь идти такими шагами?

Шэнь Цяо поднял брови:

— Почему барышня Бай ещё не ушла смотреть состязание?

Бай Жун посетовала:

— Разве это первая наша встреча? Ты всё время зовёшь меня барышней Бай. Если ты не хочешь называть меня Жун-нян [4], то по крайней мере зови меня пионом.

[4] 娘 (niáng) — женский аналог «-лан»; «-нян» — более интимное обращение к женщине.

Увидев, что Шэнь Цяо продолжает идти, не обращая на нее внимания, она топнула и прикрикнула:

— Да ладно! Видимо, тебя совсем не волнует то, что ты можешь не успеть, даже я беспокоюсь пуще тебя. Этот бой — такая редкая возможность. Многие люди сейчас отчаянно пытаются догнать их. Как бы потом не остаться без хороших мест!

Затем она протянула руку, намереваясь схватить Шэнь Цяо. Он уже собирался было увернуться, как вдруг услышал её льстивый голосок:

— Я подброшу тебя. Чего ты уклоняешься? Неужели боишься, что я опорочу тебя?