- Здорово, - с завистью отвечаю я. – А мое сердце, я думаю, скоро будет разбито.

Сливовая байджиу действительно очень крепкая, с высоким градусом алкоголя. Ею легко напиться. Несмотря на то, что я сделал всего три глотка, в голове уже пульсирует боль, а лицо начинает гореть.

- Что? У тебя есть кто-то, кто тебе нравится? - Удивленно спрашивает Сун Жуй. – Кто это?

Я сжимаю в руках бутылку вина и катаю ее по коврику. Я вдруг понимаю, что больше не могу хранить все это в секрете.

Сун Жуй однажды сказала: «Если у тебя работает только член, а во всем остальном ты полный лох, то лучше сказать, что ты не подходишь к своему члену, чем так бездарно тратить благословение небес».

Я не думаю, что человек, способный на такие слова, будет испытывать ко мне отвращение. Или будет? А, к черту все! Мне кажется, что если я дальше буду хранить этот секрет, я задохнусь. Даже если она будет презирать меня потом, но, по крайней мере, хотя бы выслушает.

- Ян Конгшань, - тихо говорю я.

Воздух вокруг нас замирает; Сун Жуй ошеломленно смотрит на меня.

Обжигающий алкоголь придает мне смелости, чтобы украдкой бросить на нее взгляд.

Она хмурится.

- Ты решил начать с самого крепкого орешка?

- ... – да разве в этом дело?!

Сун Жуй моргает, приходя в себя. И вдруг она чуть не подпрыгивает в воздух.

- О Боже, Ю Миань, тебе нравятся мужчины?

Кроме удивления, у нее, кажется, больше нет никаких эмоций, поэтому я постепенно расслабляюсь.

- Да, мне нравятся мужчины, - я несколько раз киваю. – А вот ему - нет.

- Тогда не удивительно, что ты отказался быть моим парнем, - бормочет она себе под нос. А потом она бьет себя рукой в грудь, - Не волнуйся, я сохраню это в секрете!

Она слушает, как я выплескиваю на нее все, что накопилось на сердце, всю мою безответную любовь. Когда я заканчиваю свой монолог, уже давно наступила полночь, и мы опустошили огромный пакет вяленых кальмаров.

Сун Жуй советует мне быть более открытым.

- Знаешь, в море полно рыбы. Ты можешь найти кого-нибудь другого.

Винная бутылка в моей руке давно опустела, и язык мой начинает путаться.

- Нет, я просто... только его хочу!

Ранним утром я на автопилоте с трудом выбираюсь из бамбуковой хижины, крикнув, что иду домой. Сун Жуй бросается следом, чтобы остановить меня, говоря, что одному мне идти домой слишком опасно, поэтому она пойдет со мной.

Я цепляюсь за один из столбов, поддерживающих бамбуковую платформу, и почему-то начинаю плакать.

- Нет! Отпусти меня домой одного, я хочу идти один! - Кричу я.

Сун Жуй шепотом утешает меня, соглашаясь со всем, но в конце концов умудряется вызвать своего отцом. Мы едем на двух мотоциклах: Сун Жуй на моем, я и ее отец на другом, и так они вдвоем доставляют меня к моему дому. Сун Жуй паркует Короля черепах во дворе, обыскивает мои карманы в поисках ключа, а потом ведет меня в дом.

Дедушка уже давно спит. Даже раскаты грома не разбудят его. Я, спотыкаясь и шатаясь, поднимаюсь по лестнице. Окно в моей спальне открыто. Торопливыми шагами я подхожу к нему, затем ошеломленно смотрю на соседний двор.

- Это так трудно...

Кажется, я не могу контролировать слова, слетающие с моих губ, но мой разум достаточно ясен. Алкоголь проникает в мою голову, срывая оковы, обычно сдерживающие все мои эмоции.

Не раздумывая ни секунды, я разворачиваюсь и бегу вниз по лестнице, к входной двери, и бегу до тех пор, пока не оказываюсь перед домом Ян Конгшаня, звоня в его дверь.

Я глупо улыбаюсь ему, когда он открывает дверь.

- Ю Миань?

- Почему я тебе не нравлюсь?! - Кричу я, бросаясь ему на грудь и цепляясь за его талию.