Я качаю головой, давая ему понять, что все не так уж плохо.

Рана выглядит ужасно, но кровотечение уже давно прекратилось, и теперь она болит, только если я двигаю бровями.

Через пять минут Дин Байчжоу заканчивает писать. Старый коп с некоторым отвращением разглядывает его писанину и, кажется, неохотно забирает, пряча в карман.

- Хорошо, тогда расскажите мне, что произошло, - поставив чай, он садится во главе стола, а мы втроем садимся по обе стороны от него. Вопрос адресован Дин Байчжоу.

Тот украдкой смотрит на Ян Конгшаня, прежде чем пробормотать:

- Он не позволяет мне увидеться с моей дочерью.

Офицер поворачивается к Ян Конгшаню.

- Почему Вы не позволяете ему видеться с дочерью?

Ян Конгшань поджимает губы и ничего не отвечает. Ясно, что у него нет никакого желания говорить об этом при всех. Через некоторое время офицер теряет терпение и повторяет вопрос.

- Она не его дочь, - говорит он, наконец, чтобы хоть что-то сказать.

Дин Байчжоу мгновенно приходит в ярость:

- Не моя дочь? Цю-Цю родилась пять лет назад через восемь месяцев после того, как мы с Синью расстались. Почему это она не моя дочь?

Ян Конгшань внезапно вскакивает, положив ладони на стол, как будто собирается перепрыгнуть через него.

- Не смей упоминать мою сестру! - Голос у него низкий, глаза такие темные, что кажутся бездонными пропастями.

Тот второй мгновенно сдувается. Он откидывается на спинку стула и тихо говорит:

- Тогда я еще не знал, что она беременна ...

- Ну и что с того, что ты не знал? А что, тогда ты не уехал бы из страны и не женился бы на другой? - Перебивает его Ян Конгшань ледяным тоном. - Ты бросил женщину, которая была с тобой десять лет, ради возможности уехать и жениться на богатой. Что, теперь, обнаружив, что у тебя есть ребенок, ты сожалеешь о своем выборе? Не смеши меня.

Я думал, что это человек – педофил, и вдруг оказалось, что он просто нечистоплотный сосед. Только я решил, что он всего лишь сосед, как он оказался современным Чэнь Шимэем*

*персонаж пекинской оперы, который является бессердечным человеком, бросившим свою возлюбленную ради брака с другой женщиной.

Так Ян Конгшань не отец, как я думал, а дядя?

- Я... - губы Дин Байчжоу задрожали. Он краснеет, потом бледнеет. - Я обидел твою сестру. Но тебе не следовало прятать от меня ребенка.

- Перестань нести чушь, - тон Ян Конгшаня становится угрожающим, - Не заставляй меня бить тебя еще и здесь.

Дин Байчжоу замолкает.

- Пардон? Это что это за поведение? На меня тут вообще никто внимания не обращает? - Пожилой коп ударяет кулаком по столу. Он поворачивается к Дин Байчжоу, - Говорите, чего Вы хотите.

- Я хочу поговорить со своей дочерью, общаться с ней, видеться! – мгновенно выпаливает он, ясно, что он давно думает об этом.

Полицейский поворачивается к Ян Конгшаню:

- А Вы что думаете?

Мой сосед откидывается на спинку стула с упрямым выражением лица. Он поднимает подбородок и смотрит прямо на Дин Байчжоу.

- И не мечтай, - выплевывает он.

Коп понимающе кивает.

- Хорошо, значит, к согласию мы не придем. Тогда Вам следует обратиться в суд и использовать закон, чтобы подтвердить свои права. - Повернувшись к Дин Байчжоу, он добавляет, - Прежде чем спор будет урегулирован, Вам не следует вторгаться на частную территорию. Это незаконно, понятно? Если я снова прибуду туда по вызову, мне придется угостить Вас ужином в камере.

Дин Байчжоу ошеломленно смотрит на полицейского, потом переводит взгляд на меня и на Ян Конгшаня. Он показывает на нас трясущимся пальцем и говорит:

- ... Вы все заодно, да? Вы гнилые ублюдки!

- Следи за языком! - Кричит офицер, нахмурив брови.

Дин Байчжоу внезапно встает, его грудь тяжело вздымается. Он свирепо смотрит на Ян Конгшаня. С салфетками, торчащими из носа, он выглядит почти комично.

- Это еще не конец! - предупреждает он, прежде чем выйти, хлопнув дверью.

После его ухода неожиданно возникает дедушка.

- Девонька, а что только что произошло? - с любопытством спрашивает он, подталкивая локтем женщину-офицера.