Глава 12. Будь хорошим мальчиком

Несмотря на то, что у меня всего лишь царапина, мне все равно нужно обработать рану, чтобы избежать заражения.

Дедушка находит одноразовые йодные тампоны, чтобы очистить рану, но, посмотрев на ее некоторое время, он не знает, с чего начать.

- Кузина, сделай? Я не могу заставить себя! - Он протягивает бабушке ватный тампон.

- Ни за что! От вида крови я падаю в обморок! – бабушка, отпрянув от кусочка ваты, как от чумы, сбегает, быстрее зайца.

- Дедушка... - Я хочу сказать, что могу сделать это сам в ванной, но он меня совсем не слышит.

В ужасе глядя на ватный тампон, он бросает отчаянный взгляд на четвертого человека в комнате...

Ян Ваньцю жует кусочек сушеного кальмара и смотрит мультики, и вдруг чувствует на себе дедушкин взгляд. Она спокойно смотрит на него и, прежде чем он успевает что-то сказать, заявляет:

- Я вообще-то ребенок.

Дедушка:

- ...

Не знаю, слышит ли он ее на самом деле или сам решает, что просить пятилетнего ребенка обработать мне рану - это уже слишком, но, в конце концов, он идет на кухню, все еще с ватным тампоном в руках. Через некоторое время оттуда с ним же в руках выходит теперь уже Ян Конгшань.

Когда мы вернулись домой из полицейского участка, был уже час дня. Дедушка настоял на том, чтобы Ян Конгшань и его подопечная пообедали у нас. Ян Конгшань практически сразу принял его приглашение и даже предложил стать нашим шеф-поваром.

- Дай посмотреть.... - Он садится рядом со мной и убирает с моего лица челку. - Немного опухло. У тебя ведь не кружится голова?

Его руки такие теплые, так приятно чувствовать, как его пальцы гладят мои волосы. И ресницы у него такие длинные. С такого близкого расстояния становится заметно, откуда у Ян Ваньцю такие глаза.

Он осторожно прикладывает пропитанный йодом конец ватного тампона к моей ране.

- Пока не кружится голова, все в порядке.

Бабушка закрывает глаза руками, но все время украдкой поглядывает между пальцами.

- Нет, нет, я не могу на это смотреть, – она убегает на кухню, ее индекс настроения становится пепельно-серым - она в ужасе. – А- Сянь, давай я тебе помогу с готовкой.

Йод не жжется, но когда он попадает на мою рану, я все же чувствую резкую боль и, не сумев сдержаться, издаю шипение. Рука Ян Конгшаня замирает.

- Больно?

- Совсем чуть-чуть, все в порядке. - Я развел пальцы на несколько миллиметров, чтобы показать, насколько чуть-чуть мне больно.

Не успеваю я опомниться, как прохладный воздух обдувает мою царапину. Ян Конгшань, продолжая обрабатывать рану, дует на нее. Мои руки сжимаются в кулаки, я больше не чувствую боли.

На его белой рубашке рядом с воротником видна крошечная капелька крови – должно быть, она попала туда, когда он ударил Дин Байчжоу.

Кажется, всего через секунду Ян Конгшань выпрямляется и сообщает мне, что все готово, и я не могу не чувствовать разочарования. Хорошие моменты длятся так мало!

- Не приходи в магазин пару дней, сиди дома и отдыхай, - он выкидывает ватный тампон в ближайшую мусорку, затем встает, взъерошив мне волосы на голове.

Я замечаю, как бережно он избегает касаться пораненного места, и мое сердце бьется чаще.

- Это всего лишь царапина, в этом нет нужды, - я и не знал, что когда влюбляешься в кого-то, чувствуешь себя так – хочется приклеиться к нему, быть с ним 24 часа в сутки семь дней в неделю, а когда его нет рядом, понимаешь, что тебе чего-то не хватает. – Я могу работать!

Я благодарю Вселенную за то, что мы с Фу Вэйем так и не попробовали встречаться, иначе, возможно, я так и не узнал бы, как это бывает, когда кто-то тебе по-настоящему нравится.

- Нет, не можешь. Даже если это всего лишь царапина, надо дать ей зажить, - говорит Ян Конгшань, и глаза его смеются, - Будь хорошим мальчиком.

Такие нежные слова, сказанные его глубоким, соблазнительным голосом, убивают меня. Я думаю, если бы можно было забеременеть через уши, у меня была бы двойня.

Во второй половине дня Ян Конгшань возвращается в книжный магазин – оказывается, единственная причина, по которой он внезапно появился сегодня утром, заключается в том, что он забыл дома телефон. Возможно, на самом деле вмешалась какая-то более могущественная сила, отправив его домой как раз вовремя, чтобы наказать этого засранца Дин Байчжоу.

После обеда дедушка уходит спать к себе в комнату. После всех утренних событий он слишком устал, чтобы идти продавать чайные яйца. Бабушка тоже возвращается домой, так что мы с Ян Ваньцю остаемся одни в гостиной смотреть «Губку Боба».

В отличие от Ян Ваньцю, которая любит есть вяленых кальмаров во время просмотра мультфильмов, я обожаю грызть семечки подсолнечника. Я чищу и ем семечку за семечкой, не в силах остановиться.

- Тот человек, что приходил сегодня утром, это был мой отец?

Я так сосредоточенно грыз семечки, что внезапный вопрос Ян Ваньцю заставляет меня подавиться шелухой и я, кажется, целую вечность пытаюсь откашляться.

Я смотрю на нее. Она смотрит прямо перед собой в телевизор, грызя сушеного кальмара, как будто вопрос был задан ею просто из любопытства.

Заставляя себя звучать беззаботно, я отвечаю:

- Нет, это был просто какой-то псих. Не слушай, что он говорит.

Ян Ваньцю поворачивает голову и бросает на меня косой взгляд.

- Ты что, думаешь, я совсем глупая?

Я вздрагиваю, потом качаю головой:

- Ты очень умная.

Для пятилетнего ребенка она мыслит очень логично и ясно. Она точно в два раза умнее меня в ее возрасте.

И...

Я смотрю поверх ее головы: ее индекс настроения – 70 белого цвета. После всех утренних событий она спокойна и невозмутима, ни счастлива, ни печальна. Когда-нибудь она совершит великие дела.

- Вот именно, - глубокомысленно говорит она, - и почему ты думаешь, что хоть один умный ребенок поверит тому, что ты только что сказал?

Я морщусь, пытаясь сообразить, как исправить ситуацию, но она продолжает:

- Я знаю, что А-Шань не мой отец.

- Ты знаешь?! - В шоке я едва не кричу.

- Знаю, - подтверждает она, и на лице ее написано «это же очевидно», - Мы каждый год ходим на мамину могилу, и А-Шань называет маму «Цзе-Цзе»*, так что если мама – его старшая сестра, то как я могу быть его дочерью?

*обращение к старшей сестре.

- ...

Ян Ваньцю вздыхает.

- Я же сказала тебе, я умная.

Пару секунд я не знаю, удивляться ли тому, насколько она догадлива, или сожалеть, что сестра Ян Конгшаня, по-видимому, уже покинула наш мир.

Узнав, что Ян Конгшань был ее дядей, я сделал предположение: есть только две причины, почему девочка могла оказаться со своим дядей: или ее мама бросила ее, или она умерла. К сожалению, в данном случае верным оказался второй вариант.

- И что же ты собираешься делать? - Поскольку Ян Ваньцю не обычный ребенок, я решаю поговорить с ней прямо. Больше никаких хождений вокруг да около.

- Хм... - она на минуту задумывается. - Мне не нужен другой папа. Я его не знаю, и он мне не нравится. Мне нравится А-Шань, и я хочу и дальше жить с ним, - она зубами отрывает зубами кусок вяленого кальмара. – А-Шань - мой папа, - уверенно заключает она.

***

За время моего двухдневного отпуска Ян Конгшань присылает мне арбуз, двух крабов, цыпленка и несколько упаковок крекеров с молоком, чтобы выразить соболезнования в связи с моей травмой. Это заставляет меня чувствовать вину, потому что все, что было – это какая-то царапина на коже, два дня спустя она уже покрылась коркой, и через несколько дней ее даже не будет видно. Его подарки, должно быть, стоили не меньше нескольких сотен юаней.

Однако дедушка не согласен со мной и говорит, что так все устроено; если я не приму подарки, он будет чувствовать себя обязанным мне и виноватым.

- Никто не любит быть в долгу перед другими. Чем скорее ты отплатишь людям за доброту, тем лучше, потому что в противном случае могут возникнуть обиды.

В его словах есть смысл, но ... ...

- А я хочу, чтобы он был у меня в долгу, - тихо признаюсь я.

Пока он чувствует, что должен мне, он всегда будет думать обо мне. Дедушка не слышит меня и идет на кухню резать арбуз.

На третий день я с нетерпением жду у дома Ян Конгшаня, предвкушая, как, наконец, вернусь к работе. Увидев меня у ворот, он удивляется.

- Ты не хочешь отдохнуть еще пару дней? - Он открывает дверь машины и сажает полусонную, клюющую носом Ян Ваньцю на ее сидение, затем садится на место водителя.

Я забираюсь с другой стороны, пристегиваясь.

- Нет, - отвечаю я. - Мне до смерти скучно дома, там даже прохладного воздуха нет.

- Тебе не понравились книги, которые я для тебя выбрал? - Спрашивает Ян Конгшань, заводя машину и поворачивая руль.

Он боялся, что мне будет скучно дома, поэтому передал мне две книги. Но, честно говоря, я никогда не любил читать – для меня это просто способ сблизиться с ним. Без его присутствия даже самая увлекательная книга была бы так же скучна, как наблюдение за высыхающей краской.

- Разумеется, они великолепны, - сухо говорю я, - просто я хочу пообщаться и подышать свежим воздухом. Дома слишком душно. Последние два дня я даже... скучал по всем вам.

Я хочу, чтобы он знал, что я скучаю по нему. И не важно, что он ни о чем не догадывается. В конце концов, твой избранник не должен знать, что он тебе нравится.

Меня не было всего лишь пару дней, а в магазине даже витрина изменилась. Я указываю на плакат, висящий на стекле, и спрашиваю Вэнь Иня:

- Что это?

Он бросает на него быстрый взгляд.

- О, на острове скоро состоится торжественное празднество. Ты никогда не был на нем раньше? Каждые три года проводится «Церемония остановки дождя», чтобы попросить Небесную Деву дождя благословить нас, чтобы не случилось наводнения.

На плакате фотография, как я предполагаю, с последней церемонии. По обеим сторонам улицы Нанпу толпятся люди, а между ними проложена широкая, просторная дорога, по которой двенадцать сильных мужчин несут черно-красный паланкин. Четыре черных деревянных столба защищают кресло, за ним расположен экран. Сверху нависает зонтик, под которым виден сидящий силуэт человека, одетого в белое, такой чистый и неземной посреди буйства красок и цвета.