Глава 11. Тебе больно?

Я вбегаю во двор и вижу дедушку, который блокирует собой вход в дом, и стоящего спиной ко мне мужчину в костюме, пытающегося ворваться внутрь. Дедушка не сдается, и мужчина, похоже, разозлившись, протягивает руку, чтобы оттолкнуть его.

- Что ты делаешь? - чтобы остановить его, я бросаюсь вперед, становясь перед дедушкой, чтобы, в случае чего, закрыть его от удара.

Когда я вижу его лицо, то понимаю, что это тот человек в темных очках. Неужели этот парень - псих, вот так преследующий маленькую девочку?

Он выглядит так, как будто снова собирается атаковать, поэтому я предупреждаю его криком:

- Не подходи! Держись подальше!

- Миань-Миань, наконец - то ты вернулся! Этот парень такой странный, пришел вдруг и сказал, что хочет видеть Цю-Цю. Какое отношение к нему имеет пятилетняя девочка? - Негодующе восклицает дедушка: наше возвращение, похоже, дает ему новые силы для взрыва негодования.

Я поворачиваюсь, чтобы заглянуть в дом, но там нет и следа Ян Ваньцю.

- А где же она?

- Задремала в комнате, - тихо говорит дедушка.

Пока он говорит, предмет нашего разговора спускается по лестнице, протирая глаза. Должно быть, ее разбудили звуки драки.

- Дедушка - чайное яйцо, не пора ли нам покушать... - на ее личике еще видны остатки сна, а на щеке, где она спала, прижавшись к циновке, остались красные следы.

Вроде бы успокоившийся мужчина в темных очках при звуке ее голоса снова начинает злиться и выкрикивать ее имя, пытаясь проникнуть внутрь.

- Цю-Цю! Цю-Цю! Это папа, Цю-Цю, иди сюда и дай мне посмотреть на тебя, Цю-Цю....

Беспорядочно размахивая руками и ногами, мы с дедушкой отталкиваем его от двери. Пользуясь возможностью, бабушка поспешно проскальзывает в дом и закрывает за собой дверь, перекрывая мужчине последнюю возможность проникнуть вслед за ней.

- Да что с тобой не так? Ее отец - настоящий красавец и мачо, о чем ты вообще говоришь? - Сердито спрашивает дедушка. - Если ты не уйдешь, я серьезно вызову полицию!

В отличие от бушующего деда, я пребываю в шоке.

Потому что до этого я мельком увидел индекс настроения этого человека, когда он заметил Ян Ваньцю. Он был счастлив, счастлив видеть ее, без всяких извращенных мыслей.

Есть ли вероятность, что он говорит правду, что он просто сосед, наставивший кое-кому рога, а не какой-нибудь сумасшедший педофил?

- Ее отец не этот человек, а я! Я готов сделать анализ ДНК, чтобы доказать это! – Мужчина, полный уверенности, бьет себя в грудь.

Над головой яростно пылает солнце, набирая обороты к полудню. Занявшая все утро прогулка оказания почести мертвым выжала из меня все силы. Солнце светит мне прямо в лицо, от волнения я начинаю потеть и чувствую подкатывающееся головокружение.

- Сэр, даже если то, что Вы говорите, правда, Вам не следует так себя вести,- уговариваю я его. – Вы можете успокоиться? Вы напугаете ребенка, если будете себя так вести.

Уныние затуманивает взгляд мужчины, и его движения становятся менее агрессивными. И как раз в этот момент, как будто судьба все спланировала заранее, к нашему двору подъезжает знакомый внедорожник. Ян Конгшань в бешенстве выскакивает из машины, его грозное лицо пугает.

Я понятия не имею, как ему удалось так вовремя приехать.

- Дин Байчжоу! - Ян Конгшань бросается прямо на мужчину, его голос настолько пронизан холодом, что, несмотря на разгар лета, по нашим спинам ползет озноб. - Что я тебе говорил? Уже забыл?

До этого индекс настроения мужчины в темных очках при виде Ян Конгшаня всегда становился синим, но на этот раз, будто все его эмоции достигли точи кипения, его индекс мгновенно покраснел.

- Какое право ты имеешь удерживать меня от встречи с собственной дочерью? – спросил он злобно. Он направляется к Ян Конгшаню, добавляя, - Ты ведешь себя так, и твоя сестра была такой же! Вы все слишком много на себя берете!

Они оба так злы, что, похоже, вот-вот начнут драться. Я обеими руками тяну мужчину в темных очках назад, пытаясь остановить его из страха, что кто-то из них пострадает.

- Мистер, успокойтесь. Не нужно так злиться.

Мужчина хмурит брови и отталкивает меня в сторону.

- Это не твое дело, отвали!

Я теряю равновесие и падаю на землю. Я успеваю услышать потрясенный крик дедушки, а потом вспышка боли пронзает мою голову, и следующее, что я понимаю - я лежу на земле.

Когда я неуверенно приподнимаюсь, готовый расплакаться дедушка подбегает ко мне:

- Миань-Миань, малыш, не пугай меня! - Он держит мое лицо, - У тебя кровь! Миань-Миань, ты в порядке?

Я чувствую, как что-то стекает по виску. Мне не повезло: я умудрился удариться головой о ближайшую стену. Грубая поверхность расцарапала голову, оставив после себя рану, которая, кажется, огнем горит. Я подношу руку к виску и опускаю ее. Дедушка прав, у меня течет кровь.

- Дедушка, не волнуйся. Я в порядке, - успокаиваю я его, поворачивая голову.

- Я не хотел ... ... - Человек в темных очках не мог знать, насколько ослабли мои ноги, и что от простого толчка я упаду на землю, истекая кровью. - Я, я же едва толкнул! - восклицает он, явно пребывая в шоке.

Прежде чем он успевает договорить, разъяренный Ян Конгшань хватает его за воротник и бьет.

- Дин Байчжоу, похоже, ты смерти ищешь! - Он с силой прижимает мужчину к стене и снова наносит удар.

Дин Байчжоу не сопротивляется, все силы покинули его после двух ударов по лицу. Он выглядит ошеломленным, из носа у него течет кровь, изо рта вырываются стоны. Когда Ян Конгшань поднимает руку, чтобы ударить его снова, он начинает дрожать от страха.

Ян Конгшань так зол, что его индекс настроения становится кроваво-красным, и мое сердце замирает в страхе, что ситуация уже дошла до точки невозврата и что кто-то в конечном итоге может погибнуть.

Ничего не объясняя дедушке, я заставляю себя подняться с земли и бросаюсь вперед, чтобы обхватить руками талию Ян Конгшаня.

- Хватит, хватит, хватит! Ты убьешь его. Цю-Цю все еще в доме!

Я чувствую, как его тело на мгновение напрягается, а затем он успокаивается, как будто раздумывая, слушать меня или нет.

Я сжимаю руки, пытаясь сдвинуть его с места. Мускулы на его теле, как камни, каждая мышца дышит сквозь тонкий материал одежды ужасающей силой.

- И почему нынче молодежь такая агрессивная? Отпусти его, и давайте все спокойно поговорим, - дедушка, наконец, взял себя в руки и решил выступить в роли миротворца. Он обращается к Дин Байчжоу, - Не двигайся, я уговорю его отпустить тебя, только не глупи, слышишь? Тебе все равно его не победить.

Я слышу лишь тихий звук, выражающий согласие. В моих руках мышцы Ян Конгшаня медленно расслабляются, а еще через мгновение он опускает кулак и отпускает Дин Байчжоу. Я тоже ослабляю свой захват.

И как раз когда я собираюсь вздохнуть с облегчением, громкий звук сирены пронзает тишину улицы, и черная полицейская машина паркуется перед нашим двором. Из нее выходит офицер полиции, лет пятидесяти на вид.

- Кто вызвал полицию? – едва войдя, спрашивает он.

Мы все вчетвером смотрим друг на друга. Никто не отвечает.

Затем дверь позади нас приоткрывается. Из-за двери выглядывает бабушка.

- Это я, - говорит она, поднимая руку.

Вот так и получается, что она остается дома с малышкой, а меня, Ян Конгшаня, Дин Байчжоу и дедушку везут в полицейский участок.

Это мой первый привод в полицейский участок, не считая того раза, когда меня фотографировали для удостоверения личности, и я очень волнуюсь, чувствуя себя настолько не в своей тарелке, что даже не знаю, куда смотреть.

- Посмотрите на парня, из-за вас у него все лицо в крови! Думать надо, что делаете! - В одной руке пожилой полицейский держит металлическую кружку с чаем, а пальцы другой барабанят по столу. - Пишите, пишите это все.

После того, как нас доставили в участок, офицер сделал нам строгий выговор, а поскольку Ян Конгшань и Дин Байчжоу устроили драку, прежде чем продолжать разбирательство, их обязали написать объяснительную в тысячу слов.

Ян Конгшань спокоен и, видимо, объяснительная не вызывает у него трудностей, судя по тому как бодро и легко он пишет, его ручка будто дракон, танцует по бумаге. Ему потребовалось всего полчаса.

Офицер просматривает бумагу и смеется:

- Вы, должно быть, имеете большой опыт в написании объяснительных. Это похоже на эталон всех объяснительных.

Ян Конгшань слегка улыбается.

- Я был непослушным ребенком, приходилось много писать.

Офицер складывает бумагу пополам и засовывает ее в нагрудный карман, затем поторапливает Дин Байчжоу. Тот выглядит жалко, с салфетками, торчащими из носа, склонившись над столом, он страдает над бумагой. Он все время в отчаянии чешет голову.

Честно говоря, именно так я выгляжу, когда сдаю экзамены...

-Вот так все и случилось, это человек первый начал, - стоя в сторонке, дедушка последовательно рассказывает молоденькой девушке-полицейскому о происшествии, - Моему внуку всего восемнадцать, он только поступил в университет, к тому же он такой красивый. Кто возьмет на себя ответственность, если что-то произойдет с его головой? Да, насилие - это плохо, но господин Ян просто сделал это в состоянии аффекта и в целях самозащиты! Смотрите, не перепутайте!

Дин Байчжоу поднимает голову, не в силах молчать:

- Я действительно не хотел причинить ему...

- Думаете, это имеет значение? Если вы причинили кому-то боль, вы причинили боль, и не надо выискивать оправдания! - Резко перебивает его пожилой офицер.

Я чувствую, как что-то толкает мою ступню. Под столом Ян Конгшань вытянул ногу, и мы соприкасаемся носками туфель. Я пристально смотрю на него.

Он бросает взгляд на мой висок и, кажется, почувствовав, что я смотрю на него, опускает глаза, чтобы встретиться с моим взглядом.

- Тебе больно? – одними губами спрашивает он.

Я чувствую себя так, словно через меня проходит ток, от того места, где наши ноги соприкасаются, до самого виска, где тупо пульсирует боль.